Покурив, дядя Саша вдруг опомнился:

— Что я сижу? У меня же с собою прихвачено ружье. Пойду, пройдусь, пока не приехал трактор. Схожу на болото.

Петляя, между стволов сосен и берез, дядя Саша увидел издали поваленные деревья. В это время Евгеша и Волина, простившись с Волчиком и Мишуком, собрались уходить. Волчица пошла за ними, чтобы проводить их. Тут и увидел дядя Саша: племянника, девочку и идущую невдалеке по следам волчицу. Испугавшись, ее нападения на детей, он закричал и поднял ружье. Волина среагировала быстро: увидев оружие, она бросилась к матери. В этот момент раздался выстрел. Девочка с криком упала на траву. Евгеша вместе с дядей Сашей, подбежав к Волине, склонились над ней. Евгеша плакал и кричал дяде Саше:

— Ты убил ее, ты убил! За что?

Дядя Саша молча подхватил девочку на руки и понес к дому «мрачного старика». Хотя ему и не хотелось встречаться с ним, но девочке нужна была помощь.

Когда дядя Саша принес Волину в дом лесника и положил ее на постель, тот его выгнал:

— Иди отсюда. Я сам осмотрю ее. И больше не смей подходить к моему дому. Мальчика Лукьян Пантелеймонович оставил у себя. Евгеша рассказал ему о том, как все произошло.

Дядя Саша ушел вовремя, так как подъехал трактор и его, нужно было нагрузить. Работа отвлекла дядю Сашу, хотя в голову и лезли мысли: «Не мог я ее убить. Скорее только напугал. Крови ведь нигде не было». Уже в доме родителей, когда возвратился Евгеша и сказал, что с Волиной все в порядке — она просто испугалась, дядя Саша успокоился. Затем он вдруг быстро отвязал Мухтара, забросил на спину ружье и побежал в лес.

Глава 6

Была ночь. Евгеша лежал в постели, но спал не спокойно: ворочался, говорил во сне. Когда мальчик закричал, бабушка Надя, встала, подошла к нему и, положив на его лоб свою большую натруженную руку, стала успокаивать внука. Евгеша проснувшись, таращил на нее глаза и, видя льющийся в комнату свет, спрашивал:

— Бабушка, а почему так светло?

— Почему, почему? Полнолуние. Закрывай глаза и спи, — отвечала бабушка Надя, — уморили тебя сегодня. Весь там, в лесу бродишь. Не пущу больше…

Но утром после завтрака, когда мальчик стал проситься у бабушки Нади, проведать Волину, она не сдержала своего слова и согласилась. А дедушке Володе сказала:

— Поверишь или нет: я не хотела его отпускать. Но как не отпустишь. Знает лес. Любит его. К тому же заядлый грибник. Пусть уж идет. Вижу, рвется.

Евгеша и в правду торопился в лес. Его мысли бежали быстрее ног и уже были там, в доме лесника. Он беспокоился за Волину. Ночью была полная луна. А что, если мрачный старик загипнотизировал ее и приказал снова стать … Нет, нет, не может быть, говорил сам себе мальчик. А что, если да! Тогда, думал Евгеша, я знаю, как поступить: наемся «злых грибов» и тоже стану волком.

Едва он подошел к дому, как успокоился, в окне мелькнуло белое платьице девочки, а через минуту в дверях появилась, и она сама. Лицо ее было нерадостное.

— Что такое? Что случилось? — забеспокоился мальчик.

— Моя мама тяжело ранена! — ответила девочка. — После того, как ты вчера ушел от нас дедушка Лукьян пошел на болото и принес ее. Она была вся в крови. Твой дядя Саша чуть не убил мою маму. Пулю дедушка сумел удалить, но вылечить ее не сможет. Однако он знает, что делать: не зря же меня оставил в покое, а вынес под полную луну маму. Она теперь женщина, не удивляйся. Пошли в дом.

И Волина, взяв его за руку, повела за собой. Они миновали полутемные сени и вошли в комнату.

Комната была небольшая. Основную ее площадь занимала русская печь. Между печью и стеной находились полати. На них и лежала мать Волины. Взглянув на нее, мальчик спросил:

— Спит?

— Да, спит, — ответила девочка. — Ей стало немного легче, но это ненадолго. Ты садись, — и Волина показала в сторону окна, возле которого рядом со столом располагалась большая скамья. Дедушка Лукьян скоро вернется. Он хотел с тобой поговорить.

— А где он сейчас? — спросил Евгеша.

— Пошел с ружьем птиц настрелять для моих братьев, — сказала Волина и добавила, — они ведь еще дети, сами охотиться не могут и нашу пищу есть не будут.

— А братья твои где? — спросил мальчик, осматривая комнату.

— Их здесь нет. Они в сарае сидят. Дедушка Лукьян не хочет, чтобы Волчика и Мишука кто-нибудь увидел из случайных посетителей. А потом он боится за их судьбу. Вдруг твой дядя Саша снова придет с собакой как вчера что тогда? Хорошо, что и их дедушка успел вовремя забрать, а то неизвестно еще, что было бы.

— Да, это точно, — вмешался в разговор, возвратившийся вдруг лесник. — Но о том, что могло произойти, лучше не фантазировать. Я сейчас уберу на место ружье и, мы поговорим. Мрачный старик направился в другую комнату. Волина и Евгеша последовали за ним. Когда они вошли, лесник плотно прикрыл за ребятами дверь.

— Не будем беспокоить раненую, — сказал он и попросил детей присесть на стоящие возле небольшого стола стулья, а сам подошел к кровати, затем наклонился и достал из-под нее большой металлический ящик. С помощью ключа Мрачный старик открыл его и спрятал в нем свое ружье. Усевшись, за стол лесник, какое-то время, молчал и мял свою клокастую бороду. Потом, взглянув на детей, сказал:

— Твоя мать Волина сейчас в тяжелом состоянии. Хорошо бы ее отправить в больницу. Я даже знаю, кто бы из врачей ей помог. Но прежде, чтобы лечение было действенным мы должны повлиять на Александра — дядю Сашу. Он, — лесник поднял глаза и в упор посмотрел на Евгешу, — вбил себе в голову, что над ним в селе все смеются и никак не может успокоиться. Ему, видите ли, подавай волка. А зачем он ему, для того чтобы принести в село шкуру, и похвастаться, вот я какой. — Лукьян Пантелеймонович встал, молча прошелся по комнате:

— Мы должны сделать все, чтобы дядя Саша перестал искать раненую волчицу, то есть твою мать Волина. Видите ли, в чем дело, — сказал Мрачный старик, — когда он поднимал ружье и стрелял в нее, то желал ей смерти. Если же дядя Саша, осознав все, изменить свое желание, ей будет легче бороться за свою жизнь.

— Я поговорю с ним, — сказал Евгеша, — и постараюсь ему помочь измениться, стать другим. Ведь все началось с меня, с того момента, когда я в образе огромного волка перемахнул через дорогу перед колесами его автомобиля.

— Да, с тебя! Потому что ты, наевшись грибов, впал в состояние гипноза, а затем не в силах противостоять своим страхам, сам себя сделал волком. Здесь я не причем. Но, так как, ты попался на глаза дяде Саше, побежав в лес на мой зов, я буду считать себя последним человеком, если не подскажу тебе как нужно действовать. Первое дело, которое ты должен сделать, это подойти к своей бабушке Наде и попросить ее, чтобы она уговорила дядю Сашу съездить к знахарке бабе Любе. Мужчины, чтобы они не говорили, невольно подчиняются женщинам, — лесник хитро посмотрел на Волину, — вначале матери, затем жене. Дядя Саша, как я знаю, не женат. Он послушает мать. Ну а второе дело, — лесник замолчал, — второе… я беру на себя.

— Хорошо, — сказал Евгеша, — я поговорю с бабушкой Надей. Мальчик встал и, попрощавшись, направился к двери. Волина вызвалась его проводить.

Когда они шли, по лесу и разговаривали, Евгеша сказал девочке:

— А знаешь, твой дедушка Лукьян вовсе и не мрачный старик. Я думаю, что его в селе зря так называют. Мне кажется, это потому он ходит с опущенным вниз взглядом. А ходит он с опущенным вниз взглядом оттого, что боится ненароком наступить, сапогом на гнездо птицы или на норку какого-нибудь лесного зверька. Ведь в доме лесник держится прямо и глаза у него не черные, как у колдуна. Он не хотел мне зла. Разве его вина в том, что во мне жил страх. Поселившись в моем сердце, он из ночных кошмаров пытался перебраться и в реальное, что окружает меня, чтобы и здесь под солнышком мне не было жизни. Теперь то я знаю, что там, — и мальчик махнул рукой, — далеко, в Москве мне часто во сне виделся вот этот лес, не понимая происходящего, я убегал, пытаясь вырваться из него. — Какое-то время они шли молча, обходя стволы могучих деревьев, словно путаясь под ногами у великанов, — Да убегал, — продолжал Евгеша, — а все потому, что следом за мной кто-то гнался. Я слышал за спиной треск ломающихся веток, чувствовал сзади чье-то дыхание. Мне нужно было, как советовал отец, просто остановиться и посмотреть назад. Теперь то я твердо знаю, что это ты пыталась меня догнать, — и мальчик крепко сжал Волине руку. — И мне нисколько не страшно.