К его досаде, Майкл увязался за ним, размахивая подобранной палкой на манер меча.

— Я поражу тебя, дракон, губитель принцесс! — воскликнул он. — Сдавайся и моли о пощаде!

— Я не играю в твои игры, — отмахнулся Цессарат. — Они скучные. И тупые.

— Сам ты тупой и скучный, — оскорбился Майкл. — Хотя все взрослые скучные. Хоть и умные.

— Поэтому ты сбежал? — хмыкнул Цессарат. — От скуки?

— От нежелания сходить с ума, — уклончиво ответил Майкл.

Цессарат осмотрел мальчишку с головы до ног. Тот был совсем юным и глупым. Как драконий детеныш, он следовал туда, куда его звал ветер, и не ведал границ. Цессарат, когда был маленьким, тоже думал, что у неба нет границ. Лети так высоко и так далеко, как хочешь. Весь мир под твоим крылом, и ты — его единственный властелин.

А потом Цессарат упал. Он помнил треск сломанного крыла, острую боль, искаженное гневом лицо отца и испуганные глаза младшего брата. Эти образы даже спустя много лет проносились перед глазами Цессарата, и рано или поздно четче всего вырисовывалась ярость, которой полыхал взгляд отца.

«Ты был лучшим. И ты упал».

Рано или поздно все падают. Этот паренек думает, что сможет летать под небом вечно, не зная ни боли, ни границ. Но однажды придет день, когда он упадет и переломает крылья. В ту минуту, когда он будет лежать в грязи, плача от боли и беспомощности, он познает истинную жизнь. И поймет, что есть кое-что куда более важное, чем собственная свобода.

— Так нельзя, — сказал Цессарат. — Ты должен быть предан своему роду. У тебя есть долг перед семьей, и, если ты его не исполнишь, ты закончишь, как мой брат.

— А что плохого с твоим братом? — удивился Майкл. — Я не заметил, чтобы ему плохо жилось. У него есть друзья, которые ценят его, у него есть девчонка, которую он любит и которая без ума от него. Он наконец нашел свое место в жизни и стал свободен от драконьих заморочек, которые только ограничивали его. Ничего плохого в этом не вижу.

И Майкл принялся с невозмутимым видом затачивать ножиком палку. Цессарат рыкнул от досады.

— Зато мой брат потерял связь с единственным, что вообще в этом мире имеет значение — с семьей.

— У него появилась новая семья, — ответил Майкл. — И я так погляжу, получше старой.

— Ты слишком многое себе позволяешь, — нахмурился Цессарат. — И вообще, откуда у тебя нож? Он подозрительно похож на мой.

— А это и есть твой. Я одолжил, если ты не против. Нужно палку подточить, а то после твоих слов мне стало не по себе. Мало ли, придется обороняться?

Цессарат остановился и медленно выдохнул, считая про себя до десяти. Мальчишка раздражал его, и одновременно с этим Цессарат узнавал себя — такого, каким он был много лет назад. До падения.

— Отдай нож.

— Тебе он сейчас нужен?

— Нет. Но брать чужие вещи нехорошо.

Майкл расхохотался. Цессарат задумался и сам понял, как нелепо и смешно это звучало из его уст.

— Ты не дракон, а люди живут по другим правилам. Людям положено бояться драконов, потому что драконы могут их сжечь.

— Если бы ты хотел меня сжечь, ты бы сделал это еще на холме, — весело отозвался Майкл. — Так я могу оставить себе нож?

Цессарат вздохнул.

— Оставляй. Только верни потом, не забудь. Я его не на базаре купил, и у меня с ним много хороших воспоминаний связано.

— Окей, — ответил Майкл.

— Не выражайся.

— Я и не выражаюсь. Земляне так говорят вместо «Хорошо» или «Понятно». Неужели не знаешь?

— Первый раз слышу, — признался Цессарат.

Они замолкли. Майкл точил палку, изредка пиная камни под ногами, а Цессарат угрюмо смотрел вперед, не зная, что делать. Хотелось сразу отшить назойливого мальчишку, вернуть его семье и забрать с собой, чтобы научить уму-разуму. А может, даже ради веселой компании.

«Ну уж нет. Никакой компании. Люди портят драконов. Чароит наглядный тому пример».

— Почему ты увязался за мной?

— Ты не прогоняешь, — отозвался Майкл. — Да и мне с тобой спокойнее. Хоть волков можно не бояться. Хотя я и так их не боюсь.

— Храбришься, — фыркнул Цессарат. — И совершенно напрасно. Такой маленький мальчик не сможет победить волка. А защищать тебя я не стану. Дружбы между человеком и драконом не бывает.

— А кто сказал, что я хочу с тобой дружить? — хмыкнул Майкл. — Честно говоря, как друг ты не очень. Вот у меня был друг на Земле… Он со мной катался на дворовых собаках и пугал соседей в Хэллоуин. Мы с ним как-то на великах поехали далеко, по дороге в город, и у меня колесо сломалось. Допоздна не могли вернуться, родители с ума сходили, где мы. Любой бы бросил и помчался домой, чтобы не наказали, а он остался, помог велик дотащить и за мной присматривал. Я тогда маленький был, меня гномом звали за рост. Хорошо, что это прошло.

— И друг, по всей видимости, тоже прошел? — усмехнулся Цессарат, уловив печаль в глазах Майкла.

— Ага. Прошел. Его семья решила, что в деревне им ловить нечего. Почем им было знать, что их дом стоит прямо у границы между мирами! Они как-то собрали вещи и уехали в город. Ловить, наверное, что-то Большое и Великое.

— И как, поймали?

— Мне Джек сначала письма пачками писал, говорил, как в городе здорово. А потом перестал, — Майкл вздохнул. — Видать, поймал все-таки свое Большое и Великое.

— Выходит, не слишком хороший друг был?

Майкл пожал плечами.

— Всяко лучший, чем ты.

— Потому что я дракон, а драконы не водятся с людьми. Они дружат только с драконами. Да и вообще, нет у них такого понятия, как «дружба». Кровь гуще воды — вот главный девиз уважающего себя дракона. А дружить с человеком… Пф! Люди делятся на два типа: те, которые боятся нас, и те, которые на нас охотятся. Ни с теми, ни с другими ничего хорошего не выйдет. И тех, и других проще убивать.

— Агилар Хамди так не думал. И правильно делал.

— Агилар Хамди был убийцей драконов, — рассмеялся Цессарат. — Он истребил их столько, сколько тебе и не снилось. Он никогда не водил дружбы с драконами.

— Ничего ты не знаешь, — хмыкнул Майкл. — У Агилара Хамди был замечательный друг, и он был драконом. Они вместе столько всяких приключений пережили, жуть! И многое сделали друг для друга. Дракон научился лучше понимать людей, а Агилар — драконов. После этого Агилар перестал считать драконов дикими существами и стал охотиться на них только по необходимости. Их дружба продлилась долго, до самой смерти Агилара. Друг до гроба — вот настоящий друг.

— Все это сказки менестрелей, — отмахнулся Цессарат. — Я дрался с Агиларом Хамди и знаю, чего стоит этот холодный убийца.

— Неправда, — вспыхнул Майкл. — Мне папа рассказывал, а папа всегда говорил правду.

— Если бы так было, мальчик, твоя жизнь была бы очень несчастной.

Майкл ничего не ответил, и Цессарат пожалел о своих словах. В конце концов, Майкл был совсем еще детенышем и мало знал жизнь. Многое ему предстояло понять самому, и ни к чему было торопить этот процесс нравоучениями. Отец всегда давал Цессарату упасть, прежде чем помочь подняться.

Тем временем дорога пошла в гору, и Цессарат почувствовал свежее дыхание ветра. Лесной пейзаж постепенно сменялся скалистыми склонами Адаланских гор, в сердце которых Чароит много лет назад обустроил один из своих тайников. Тайник был просторной пещерой, забитой самыми разными артефактами и безделушками из разных миров. Все они были трофеями Чароита, но Цессарат любил бесцеремонно вторгаться сюда, бродить и воображать, что миры, с которыми связаны все эти вещи, принадлежат ему. Кроме того, здесь всегда приятно пахло морским ветром и солью, а закаты были ясные и алые, как само пламя.

Вот и сейчас солнце неторопливо скатывалось к горизонту, проливая огненный свет на воду. Море спокойно несло темные воды и нежно гладило камни далеко внизу, на дне скалистого обрыва. Над волнами, вторя их шепоту, с криком проносились белые птицы, которых Чароит называл чайками. Раньше — когда братья хоть немного общались — он говаривал, что этот мир своей природой очень похож на Землю. Стоя сейчас рядом с Майклом, Цессарат вспомнил эти слова.