Он на секунду отложил нож и поцеловал её в кончик носа, очень сдержанно, как она заметила, словно он не был уверен, что она не имеет ничего против. Она не имела.

– Ты не злопамятна. – Это был не вопрос, тем не менее это прозвучало несколько неуверенно.

Но Беллу это нежное замечание тронуло больше, чем она хотела себе признаться. Ей не хотелось об этом думать, поэтому она просто сказала:

– Совершенно нет, – и опять сунула нос в бокал с вином.

Ричард снова занялся своим цуккини. Он был очень ловок и быстр.

Белла с любопытством спросила:

– Ты где-то этому учился?

Он улыбнулся.

– Представь себе, ты находишься в продуваемом сквозняками замке, которого ты как следует не знаешь, вместе с серьёзными взрослыми. Для игр на улице слишком мокро, и тебя со всех сторон сдерживают, чтобы ты не шумел и не мешал родителям, поскольку они в трауре. Твоя няня должна заботиться о ребёнке и говорит тебе, что такой большой мальчик, как ты, должен сам находить себе занятие. Что бы ты делала?

– Сбежала, – ответила Белла в шутку.

– Именно. Я сбежал на кухню. И прекрасный повар, который когда-то служил в армии и не беспокоился о том, что маленькие мальчики работают с ножом, научил меня резать овощи, ощипывать фазана и разделывать его.

Он порезал морковь с прежней ловкостью. Затем лук, не пролив ни слезинки.

– Ты до сих пор делаешь это великолепно.

– Раз я начал, я доведу это до конца, причём как надо.

– Это заметно. – Она пригубила вино. – По ком они были в трауре?

– Тогда умер мой дед. Мой дед, король.

– Ох.

Он достал из холодильника куриный окорочок и посыпал его специями.

Делая это, он сказал:

– Когда другие женщины меня спрашивают, что значит быть принцем Уэльским, я не знаю, что им ответить, поскольку не знаю, как это бывает иначе. Но я знаю, что значит, когда тебе внезапно становится ясным, что ты король. Я тогда мог это наблюдать. Мне было девять, и я всё понял. Моя мать всегда ведёт себя одинаково: она принимает всё с лучшей стороны, составляет планы, делает что положено. А вот мой отец – замер.

Это слово сказало ей обо всём. Белла внезапно увидела перед собой одинокого девятилетнего ребёнка и его родителей, охваченных трауром.

– Это была внезапная смерть? Твой отец и дед – они были близки?

Он замолчал и поставил пустую миску в нагретую маленькую духовку. Затем он плеснул масла на сковородку и нагрел её до желаемой температуры. Когда масло запузырилось, он аккуратно положил туда окорочок. Почти без брызг, подумала Белла. Это было верно: он всё делал не только правильно, но точно и аккуратно. Белла готовила редко, а если и готовила, то масло брызгало во все стороны. Её уважение заметно выросло.

Возможно, она не должна была спрашивать его об отце, поскольку это затронуло личную сферу?

Она торопливо добавила:

– Ты не должен мне отвечать, если меня это не касается. Мне просто интересно.

Он уменьшил газ, обернулся к ней и взял её за руки в свои.

– Ты можешь спрашивать обо всём, что захочешь, – сказал он клятвенным тоном. – Всё. В любой момент.

– Хорошо, – Она слегка заколебалась. – Но я не хочу, чтобы ты считал себя обязанным отвечать. Я хочу сказать, если это частное дело или речь идёт о семейной тайне.

Ричард опять обернулся к сковородке, убавил температуру и сосредоточился на еде.

– Это не тайна, – ответил он просто. – Мой дед был самоуверенным тираном, склонным ко внезапным приступам ярости. Он испортил всем жизнь, только потому, что у него была власть. Его по возможности избегали. Даже мой отец. Моей матери удавалось так вести нашу жизнь, что мы редко видели старого монстра. Её страстью были светские обязанности.

Белла услышала подтекст, который заставил её прислушаться.

Он посмотрел на неё странным робким взглядом.

– Ты помнишь нашу первую встречу? Когда ты свалилась среди растений и я тебя вытащил?

Она кивнула.

– Возможно, ты забыла, но ты тогда кое-что сказала, что показалось мне очень знакомым.

– Я? – Она не могла вспомнить при всём желании.

– Ты сказала: «Моя мать занята подготовкой благотворительного бала. Я не нужна ей дома». Моя мать никогда не подготавливала благотворительных мероприятий, но мы, дети – мой брат, сестра и я – знали совершенно точно, на каком мы месте в списке приоритетов: после короля, страны, парламента, премьер-министра. И, возможно, после какого-нибудь благотворительного мероприятия, которым она бы от всей души занималась. Именно в этой последовательности.

Белла была ошеломлена. Королева всегда считалась образцовой матерью. Король был известен своими сумасбродствами и холодным видом, но королева – нет. Белла была слишком смущена, чтобы ответить.

К счастью, Ричард не ожидал ответа.

– Естественно, мать должна была подчиняться приказам короля. То есть мы периодически должны были появляться на виду. Когда он умер, она уже больше не могла уклоняться. Мы все не могли.

– Мой бедный малыш. – Огорошенная, Белла встала и сочувственно погладила его по спине.

Он ответил на её касание, не прерывая работы.

– Для отца это было ещё более напряжённым. Сейчас я думаю, что он боялся стать таким, как его отец, когда он принял корону. Я помню, что для него было самым худшим, если кто-то говорил: «Точно как твой отец». Он до сих пор иногда это слышит от старших родственников, и тогда он удаляется в свои покои.

– Я думала, вы совершенная семья. Никаких разводов. Никаких возлюбленных. Никаких скандалов.

– Никаких скандалов? А мой брат Джордж? Мчится на своём мотоцикле посреди кучи таких же сумасшедших по Бристолю!

Белла фыркнула.

– Я, видимо, это пропустила.

– Возможно. Ты была, наверное, ещё на своём острове. Папарацци неделями не выпускали его из виду, в надежде на добавку.

Она усмехнулась.

– Ну хорошо, никаких особенных скандалов.

– Послушай, и с меньшими скандалами можно сказать, что семья ненормальная.

Окорочок был готов. Он достал его со сковороды, убавил огонь и положил туда овощи. Потом он добавил вина, щепотку того, порцию этого, и насыпал свежего эстрагона. Запах был потрясающий. Он попробовал.

– Ещё не совсем то. Как ты думаешь? – он протянул ей чайную ложку для пробы. Она растворилась на языке.

– Потрясающе, я считаю.

– Немного пресно. Дай мне вот тот лимон.

Она передала ему лимон. Он разрезал его пополам и выдавил сок на овощи, удерживая зёрнышки.

– Попробуй сейчас.

Она попробовала и закрыла глаза.

– Изумительно!

– Ну вот. – Он положил окорочок обратно в сковородку и распределил поверху овощи. Затем он достал миску из духовки, переложил туда содержимое сковородки и задвинул миску обратно в духовку. Затем настроил время и температуру.

А потом ещё и помыл посуду!

Белла не верила своим глазам.

– Ты совершенный мужчина. Я на твоём месте устроилась бы поудобнее с бокалом, похлопала бы себя по плечу и оставила бы посуду на потом.

Ричард засмеялся.

– На камбузе надо сразу помыть посуду, иначе будет мало места. Но устроиться с бокалом – неплохая идея!

После того как он привёл своё рабочее место в порядок, он взял её за руку, другой рукой взял второй бокал и бутылку вина и перенёс их на другой конец помещения. Здесь было намного холоднее, чем в кухне, и Белла невольно поёжилась. Он включил обогреватель, который Белла раньше не заметила, и составил подушки на диванчике.

Он подлил ей вина и посмотрел на неё таким восхищённым взглядом, как будто он только что выиграл в лотерею. Белла едва его узнавала. На неё никто никогда так не смотрел. Ей стало тепло в груди, она почувствовала себя польщённой, смущённой и почему-то покорной. Она не имела понятия, что ей сейчас делать, поэтому она устроилась поудобнее на подушках и застыла в ожидании.

Через некоторое время он довольно вздохнул.

– Здесь хорошо.

– Хм. Ты сказал, плавучий дом принадлежал раньше твоему крёстному?