— Вас заинтересовали наши эксперименты? Признаться, не часто студенты технических направлений интересуются нашей работой. Как вы нас называете?

Ник поперхнулся, и закрывая кулак ладонью, процедил. — Мне неизвестно, я таким не интересуюсь.

Зиндельманн рассмеялся. — Ну же, Ник, не скрывайте, и не пытайтесь меня обмануть. Я же знаю.

Мария прекрасно понимала, о каком прозвище идёт речь, и всем взглядом давала понять юноше, что лучше держать язык за зубами. Ник и сам это осознавал, однако профессор настаивал.

— Цветочники. — Ответил коротко Ник, чем вызвал удивление на лице Марии.

— Осмотрительно. — Добавил Зиндельманн. — Сделаем вид, что я поверю, хоть и знаю как звучит оригинальная версия. Так что вас привело к нам? Неужели решили с биологической нейротрансплантации переключиться на естественный путь, записанный природой.

— Профессор! — Возразила Мария.

— А – а – ай плевать. — Внезапно отреагировал мужчина. — Меня не волнует, кто со мной согласится или нет. С другой стороны, я обеспокоен положением, куда стремиться человечество. Кибернизация индивидуумов? Нет уж, я до самой смерти буду сторонником естественной, природной транзакции человека, нежели машинной. Я предугадываю ответ, но мне интересно спросить нашего туриста. Как вы думаете, Ник, за чем будущее? Гормональная терапия, или бездушное железо?

Ник не стал медлить, тем более смысла лгать, он не видел. — Кибернизация выглядит как куда более оптимальный вариант. Экспоненциальное развитие тела и разума человека, в поисках предела. Мы и так окружены машинами каждый день, и не можем представить себе жизнь без них, а все ещё мучаемся в этой хрупкой оболочке. Почему бы не усовершенствовать её, и не ждать при этом несколько столетий. Да и повсеместное развитие искусственного интеллекта отбрасывает человечество в эволюционной гонке далеко назад. Человек развился как доминирующий вид именно из за своей скорости мышления и адаптации, а что сейчас? Сейчас любой искусственный интеллект, даже задушенный протоколами защиты мыслит в миллионы раз быстрее, не ограничиваемый биологическим потолком. Я считаю, что будущее за нейроимплантами, которые позволят стать нашему мозгу на один уровень по взаимодействию с машинами.

Профессор заулыбался. — Всё дело в скорости, да? Я понимаю. В твоем возрасте, даже минута бездействия, кажется пустой тратой времени. Количество энергии, производимое твоим телом, просто рвётся наружу, и ты ничего не можешь с этим поделать. Позволишь дать совет?

Ник молча кивнул.

— Мудрость не в том, чтобы использовать каждую секунду своей жизни, для максимального эффекта, а в том, чтобы суметь остановиться, и заглянуть, что находится между этими секундами. Сможешь, и ты будешь смотреть на жизнь, совсем иначе. — Зазвучала мелодия звонка телефона профессора, он взглянул на экран, и произнес. — Я буду рад как – ни будь вернуться к этой дискуссии, но сейчас, прошу извинить.

Он отошел и ответил на звонок. Мария отдернула Ника за рукав, и вновь потянула за собой, как вдруг обнаружив, что он начал сопротивляться. Юноша достал телефон, и с наслаждением заметил, что загрузка червя была завершена, а значит этот звонок, поступил по его воле.

— Да, это я … Да, я знаю её, этой мой спутник жизни, а что собственно случилось? Как? Где? Да, конечно. Извините на секундочку! Мария!

— Да профессор, что случилось? — Девушка подошла к преподавателю, оставив Ника за спиной.

Мужчина обрывками слов пытался объяснить ученице, что ему срочно придётся отлучиться, и судя по всему, давай ей какие – то указания. Откуда Ник это знал? Именно это он приказал смоделировать голосовому приложению ограниченной версии бесплатного ИИ. Он был способен сымитировать стандартный, в понимании машины человеческий голос, и вести простенькую беседу, имея заранее вставленные параметры. Мария выслушала все наставления преподавателя, и наблюдая за тем, как тот поспешно удалился, обернулась. Ника уже не было.

Юноша семенил по ступенькам университета, а в голове кружилась лишь одна мысль. Спокойно, не спеши, всё хорошо. Он прокручивал её словно мантру, мысленно повторяя слово за словом, так и не понимая, кому они принадлежали.

Юноша неспешным шагом добрался до первого этажа, как ему казалось, не встретив ни единой знакомой ему души. Этому конечно и способствовал тот факт, что здание университета постепенно начинало пустеть. Он подошел к огромным вращающимся дверям, и вдруг остановился. Нет, его остановили.

— Я не могу поверить! — Сдавленно прорычала Мария. — Она у тебя в рюкзаке, да?

Он ничего не ответил.

— Какой же ты идиот, Ник! — Посмотри на меня.

Парень обернулся, и лицо девушки изменилось, словно она повстречала призрака.

— Ник, ты меня слышишь? Ник? — Он молчал. Мария медленно приложила руку к его щеке, и зашептала. — Ты горишь, а с виду бледный как смерть, что с тобой происходит?

Глаза юноши не выдавали никаких эмоций, кроме откровенной усталости, которую словно картину, обрамляли заметные мешки и синяки под глазами. Он смотрел сквозь неё, заметно постукивая зубами.

— Тебе не стоит здесь находиться. — Проговорил он, срывая с её губ, ранее произнесенную реплику. — Извини, что так вышло, но я должен это сделать, ты просто не понимаешь.

Она одернула его. — Так помоги мне понять! Я должна знать, для чего всё это, к чему такой риск, иначе … — Она сделала паузу, доставая телефон. — Я буду вынуждена позвонить в полицию.

— Молодые люди. — Раздался голос охранника кампуса, что медленно подходил к ним. — У вас всё в порядке?

Мария, не оборачиваясь, показала экран телефона Нику, и произнесла. — Не знаю, это ты скажи ему, Ник, у нас всё в порядке?

Охранник насторожено посмотрел на юношу, и потянулся к кобуре, в которой покоился шокер. Ник посмотрел на телефон, а затем на неё, и слегка прищурив глаза, заметно шатаясь на месте, заявил. — Поступай так, как считаешь нужным.

После чего развернулся и вышел. В этот раз, Мария не стала его догонять, пытаться отговорить, да и отговаривать то уже поздно было. Ник не знал, расскажет ли она всю правду охраннику, или доложит об этом в полицию. К слову, он перестал уже что – либо понимать, единственное, что было на уме парня, это как можно скорей добраться домой.

Путь превратился в целое путешествие, среди неонового наркотического безумия улиц Берлина. Бесконечная череда вывесок, смешивалась в дикий коктейль из изображений, ликов, и бессвязных слоганов. Запахи менялись с такой скоростью, будто ему казалось, что он двигался через бесконечный ряд целой палитры вкусов.

Он чувствовал каждый из них, что лупил по разуму, словно строительная кувалда. Яркий свет, от которого он пытался спрятаться, прикрывая взгляд ладонью, резко менялся на непроглядную тьму, пройти сквозь которую, ему помогали лишь инстинкты. В один из таких моментов, Ник ощутил накатывающий приступ клаустрофобии, переживая очень странный период своей жизни, который давно похоронил в сознании.

Короткими отрывками, перед взглядом, замелькали знакомые пейзажи. Ник подошел к двери, своего панельного дома, и зашел внутрь. Прохлада тёмного подъезда, встретила своим отрезвляющим прикосновением. Ник приложил ладонь ко лбу, и ощутил невыносимый жар, от которого резко затошнило.

Он согнулся, и избавился от содержимого своего желудка, в котором не находилось ничего, кроме желчного сока. Он вытер рот тыльной стороной ладони, и покачиваясь побрёл наверх. Ступеньки уже не давались настолько легко, как в стенах университета.

Ему пришлось облокотиться на стенку, и подниматься, стараясь не запутаться в собственных ногах. Открылось одна из дверей жилой квартиры, из которой вышла молодая девушка, или парень, или просто гражданин, с весьма заметным животом, и резким кисловатым запахом парфюма. Юноша чуть не провалился в чужую квартиру, но успел удержаться за дверной проем. Сильный толчок в грудь откинул его к стене коридора, Ник вновь скорчился, и попытался избавиться от остатков содержимого желудка, но ничего кроме рвотных позывов, так и не вырвалось с его глотки. Человек, что – то гневно прорычал, на что Ник выпятил средний палец. Юноша с трудом разогнулся и по стене пополз дальше. В спину прилетел кроссовок родное ругательство в виде слова: «Расски». Ник что – то неразборчиво промычал, и побрёл дальше.