Он мнётся и прячет глаза. Я уточняю вопрос:
– С чего вы взяли, что ТоН-Инвест такая же пирамида? Там же реально давали квартиры, возвращали деньги, а перестали потому, что все разом ринулись в кассу… Именно так и происходят банковские кризисы, когда все вкладчики начинают забирать свои деньги.
– Ну, не знаю, не знаю. В администрацию поступало много жалоб от его вкладчиков…
– Вы лично хоть одну проверили?
– Зачем я буду проверять, мы поручили это налоговой полиции.
– Вы поручили… А у вас были полномочия для этого? От кого?
– Причём тут какие-то полномочия? Мы знали, что к губернатору ходило много вкладчиков, и мы ему доложили, что есть своя, местная пирамида. И что пора её руководство призвать к ответу. Он и направил нас в налоговую полицию с поручением.
– Но причём тут налоговая полиция? Ведь если воровали деньги у клиентов, этим должно было заниматься следствие.
– Ну, мы потом подключили и прокуратуру, они там начали следствие, и Скобликова с его подельником посадили.
– Но Вы как действовали: как частное лицо или по заданию?
– Никакого задания, я был в курсе, что губернатор держит на контроле эти дела, и я не мог стоять в стороне. Но он одобрил нашу инициативу.
– А вы не один этим занимались, у вас была какая-то инициативная группа?
– Никакой группы не было, я всё согласовывал Бухтуриным Федором Николаевичем, он был юристом в правительстве области, а до этого мы вместе руководили областным чековым инвестиционным фондом. Да я его сейчас позову…
Вот те на! И его подельник (в 2013–15 гг Бухтурин был начальником Департамента государственного имущества, где сам Шутов – министром), оказывается, неплохо пристроился в «ДАМАТЕ». Ведомый и ведущий, меняясь положением в иерархии администрации, всегда вместе попеременно занимали там высоты. Ай да молодцы!
Бухтурин заходит в кабинет и Шутов ему объясняет:
– Вот тут журналист интересуется, за что посадили Скобликова. Ну, ты помнишь, мы с тобой вместе этим делом занимались.
Но тот молча садится напротив меня и ничего не говорит. И так, как партизан, и дальше не проронил ни слова, а я продолжил спрашивать Шутова.
– Вы были рады, что Скобликова посадили?
– Конечно. Устроил какую-то пирамиду с квартирами! Мошенник, и получил по заслугам.
– А может, дело в том, что кто-то из ваших знакомых или родственников покупал жилищные сертификаты или акции, и вы хотели им помочь таким образом?
– Нет. Я просто был обязан обратить внимание руководства области на то, что МММ и прочие сбежали, а этот ходит на свободе и продолжает обманывать людей.
Тут мне стало окончательно ясно, что и я, и вкладчики были ему до фонаря, а ему просто представился подходящий случай выслужиться перед губернатором, и он не упустил его. И тогда я задаю убойный вопрос:
– А вы знаете, почему я решил поднять эту историю с ТоН-Инвестом?
– Ну, это вам журналистам интересно копать, а мне это зачем?
– Да этим Вы вместе с коллегой должны были прежде всего поинтересоваться, а не я. Вы же посадили человека, а что потом с ним стало, было наплевать?
– Я уголовниками не интересуюсь.
– А надо было бы поинтересоваться, поскольку он был незаслуженно наказан, и по вашей вине – тоже.
– Ну как это незаслуженно? Сколько людей пострадало из-за него!
– Да в том то и дело, что это Скобликов незаслуженно пострадал. Он, когда вышел на свободу, подал жалобу в областной суд и судебная коллегия отменила приговор. А затем добился реабилитации с выплатой компенсации материального вреда и морального ущерба. Он же деньги клиентов брал не себе, а вкладывал в строящиеся квартиры, и они пропали именно из-за его ареста, т. к. некому было руководить фирмой. Так что получается, что это не он, а вы вместе со следствием наказали материально вкладчиков, они же в итоге ничего не получили, т. к. вложенные в квартиры деньги пропали за время следствия и нахождения Скобликова в заключении.
При этих словах он поменялся в лице, побледнел и переглянулся с Бухтуриным, не зная, что сказать в ответ. И я понял, что он в курсе, а до этого сознательно нёс пургу, полагая, что журналисту, пришедшему выяснять обстоятельства давно минувших дней, ничего не известно, ну, максимум, прочитал статейку в газете Пенза-онлайн (об этом я в начале беседы упомянул). И промямлил:
– В первый раз слышу. Я, как только его арестовали, перестал интересоваться этим делом. Спасибо, что проинформировали – скривился он в улыбке.
Ну понятно – мавр сделал своё чёрное дело, мавр больше не причём! А я заторопился уходить, пока до него не дошло, а может, и дошло, что я и есть Скобликов, а не журналист. Я понимал, что нахожусь на чужой территории, где есть охрана, и меня могут задержать, а потом передать милиции. И хорошо, если только для выяснения обстоятельств. В общем, мой тюремный опыт, который продолжал прочно сидеть в подкорке, тогда на чистой интуиции подсказал мне, что лучше не выяснять наличие властного ресурса у Шутова…
Но вернусь в то время. Благодаря усилиям таких вот «доброхотов», руководство области не нашло лучшего способа успокоить общественность, как расправиться с нашими ТоН-Инвестами. А что обычно предъявляют предпринимателю, чтобы расправиться с ним? Обвинение в налоговом преступлении! Какого? Да любого. И стали меня вызывать в Налоговую полицию, требуя то одно, то другое прояснить, чтобы найти хоть что-то. Дело моё вёл Костянников, который из безработного офицера армии стал большим специалистом (!) по налогам. Вот вызывает меня на допросы, и каждый из них превращался в экономический ликбез. Он, по всей видимости, раньше служил где-то в штабе, и потому был большой мастак рисовать всякие схемы с квадратиками и кружочками, соединёнными стрелками, которые показывали движение денег. Самое интересное, что ни одной из таких схем в уголовном деле, когда я с ним знакомился, я там не обнаружил. Да и как они могли туда попасть, если вот он показывает мне их, а я ему задаю вопрос:
– Где тут у вас показаны налоги? Вот здесь и вот здесь приход, а здесь – расход. С прихода налог не платится, а при расходе взимается НДС, мы его аккуратно платим, а у вас в схеме этого нет. И не показано, что мы с зарплаты перечисляем НДФЛ (налог на доходы физических лиц) и на социальное страхование.
– Но вы же не платите налог на прибыль, вы её скрываете!
– А где вы видите прибыль? Её нет. Я пользовался известной всем экономически выверенной системой, при которой прибыли нет, вся выгода достаётся клиентам.
– Во-вот! Вы нарушаете налоговое законодательство тем, что не создаёте прибыль! Тем самым наносите ущерб государству!
– Мы исходим из интересов клиентов, иначе они покупали бы квартиры по более высокой цене, а так они её получают по себестоимости. У нас просто нет прибыли, вы это понять можете?
– Ага, значит вы наживаетесь на вкладчиках!
– Это каким же образом? Не даём квартиры, не возвращаем деньги? У вас же на схемах не обозначен ни мой карман, ни бухгалтера, ни кого-либо ещё. Кто пострадал? Назовите! Не надо искать чёрную кошку в чёрной комнате, где её нет.
Он замыкается, молча подписывает мне пропуск на выход, и я ухожу. И так раз за разом: у него задание найти сокрытие налогов, а он ничего не может доказать. Но я зря расслабился – Костянников нашёл-таки блестящий выход из этой тупиковой ситуации – он, чтобы не выглядеть не оправдавшим «высокое доверие» начальства, просто пошёл на подлог: по договору о совместной деятельности мы приобрели для службы спасения 4 квартиры за их же 200 млн рублей, перечисленные нам, а он представил в отчёте о проведенной проверке всю сумму как скрытую налогообложения. Начальство Налоговой полиции закрывает глаза на эту нестыковку и даёт предписание Концерну ТоН-Инвест: перечислить в бюджет 443 млн рублей! – т. е., в двойном размере плюс штраф. Радостно потирая ручки, начальник Налоговой полиции Васильев даёт интервью газете «Капитал» от 7 марта 1996 года, в котором сообщает пензенцам, что его ведомство пресекло преступную деятельность фирм, возглавляемых неким Скобликовым (так было и написано: «неким»!), в результате чего они сумели доначислить в бюджет 5 млрд рублей. И тут я делаю роковую ошибку – 21.03.96 я в той же газете даю отповедь этому невежде, где пишу: от нас ни рубля не поступило в бюджет, и не поступит, т. к. проверка проведена непрофессионально и с большими нарушениями, а мы подали иск в арбитражный суд. Напрасно я это сделал: «высокое начальство» не прощает своих просчётов – как раз этот безграмотный акт проверки и лёг в основу постановления об аресте.
