− Почти… И я доверяю, иначе не была бы сейчас здесь. А вот смущаться… у меня не получится не смущаться. У меня все это впервые.

− Тогда будем спать. Ты не готова.

Перекатываюсь на пустую сторону кровати и лежу на спине, закрыв глаза.

− Разумовский, ты издеваешься? Я теперь совсем не засну, накрутил меня, а сам в кусты?

Я слова не успел сказать, как Яна взобралась сверху. Теперь она нависала надо мной, и слегка терлась своей промежностью о мой стояк. Офигенно… она склонилась и стала так жадно целовать, что было понятно, как девчонка завелась.

Между нами только мои штаны и ее тонкие трусики, явно промокшие от возбуждения. Так необычно видеть ее такой. Глаза горят, волосы растрепались, румянец гуляет по лицу и шее. Я еще ни одну девушку не видел такой возбужденной.

Она сама скидывает футболку, выставляя напоказ небольшую грудь с острыми сосками. Я сажусь, теперь мы лицом к лицу. Поцелуи такие неистовые, языки сплетаются, лаская друг друга. Яна елозит слегка, задевая сосками мою грудь.

Если так дальше пойдет, то я не выдержу. А у меня другая миссия сегодня. Не я в главной роли, сегодня ее ночь. Поэтому переворачиваюсь, валю любимую на спину. Руки ее стискиваю в запястьях и прижимаю к подушке над головой.

Я не могу ей сказать – тормози. Она растеряет пыл, а мне он нужен. Но мне нужна передышка, иначе все испорчу. Яна выгибается и стонет, о смущении уже речи нет. Отпускаю ее на несколько секунд, чтобы избавиться от штанов. Из ее глаз исчезает дымка возбуждения. Наблюдает за моими действиями.

Когда остаюсь полностью обнаженным, стою возле кровати, она привстает, опираясь на локти. Потом тянет руку к моему члену. Слегка касается и тут же убирает руку. Тогда я ловлю ее ладонь и тяну ее к паху. Она должна познакомиться с органом, который будет дарить ей уйму удовольствия.

Когда ее пальчики смыкаются на железном стояке, я тоже прикасаюсь пальцами до ее влажных нижних губ. Поглаживаю слегка, и она повторяет движения, лаская мой орган. Мы держим друг друга взглядами, склоняюсь и целую в приоткрытые губы.

− Расслабься, и ничего не бойся, − шепчу, устраиваясь между стройных бедер.

− С тобой мне ничего не страшно, − усмехается, вцепляясь в мои плечи.

Она напряженно ждет вторжения. Не так быстро, моя заноза…

Глава 17

Яна

Это просто безумие.

Наваждение какое-то.

Тело полностью настроено на Глеба. На каждое его прикосновение. Он не спешит вторгаться в меня. Действует осторожно.

И я действительно не боюсь. Знаю... Чувствую, что он сделает все, чтобы мой первый раз был запоминающимся. Доверяю моему мужчине полностью.

Замечаю, как он сдерживает свои порывы, своего внутреннего зверя, как напряжен до предела.

— Раскрой шире бедра, — хрипит мне в ушко.

А я, завороженная его голосом, не смею ослушаться. Глеб начал медленно опускаться вниз, отмечая свой путь легкими касаниями горячих губ. Сначала задел сосок, который твердым камушком торчал, слегка втянул его в рот. От прикосновения к чувствительной вершинки я не смогла сдержать протяжного стона.

Потом он продолжил свой путь дальше. Нежный настойчивый поцелуй в мой плоский живот. От чего мышцы сократились не только в нем. Чувствую, как стала совсем мокрой между ног. Это смущает.

Разумовский продолжил свой путь и его поцелуи стали ниже. Я от прилившего к щекам жара всхлипнула. Еще никогда не чувствовала ничего подобного.

А когда его поцелуи стали уж совсем откровенными я приподнялась на локтях, чтобы понять, что он собрался делать.

— Глеб...

— Расслабься и получай удовольствие, — подмигнул мне.

Я знаю о таких видах ласк, но никогда не думала, что сама их испытаю. Легко сказать, расслабься, когда чувствуешь сразу столько чувств. И одно из них – смущение. Но мой мужчина велел не смущаться, и я не стану ему мешать делать свое дело.

Когда его горячий язык прошелся по влажным складкам, прикрывающим вход в самое сокровенное, почувствовала жар, растекающийся по всему телу. Непроизвольно бедра раскрыла еще больше, слегка приподняв их навстречу его горячему языку.

— Какая сладкая... — слышу его голос.

Я начала метаться на кровати, когда почувствовала его пальцы, слегка растягивающие меня. Он не погружался глубоко. Только растягивает, готовит к своему вторжению. Но от этого я получаю, не менее сладкие ощущения. Чуть не рву простыни, вцепляясь в ткань пальцами.

— Глеб... — выстанываю его имя, когда жгучая спираль все больше сводит низ живота.

Меня словно уносит из этого пространства. Пошлые звуки заставляют плавиться. Такое ощущение, что мое тело уже не принадлежит мне. Разумовский умело подчиняет его.

— Давай, маленькая... кончи для меня, — слышу сквозь шум в ушах, от бешеного пульса. — Хочу слышать твой голос, как ты кричишь... не сдерживайся.

Он шутит, наверное, потому что сдерживаться нет больше сил. Горячие спазмы набирают обороты, выбивая стоны из груди. Каждое его касание будто током бьет, заставляя выгибаться.

И я не выдержала давления, тело содрогнулось, и меня унесло. Что-то внутри меня будто лопнуло, и лава понеслась по всему телу заставляя меня сотрясаться.

И пока я получала незабываемое удовольствие, не заметила, как Глеб переместился и одним плавный движением вошел в меня.

Тело пронзила резкая боль, от которой непроизвольно вскрикнула. Схватилась за плечи Разумовского, удивленно глядя ему в глаза. Лавина удовольствия схлынула, оставив после себя прерывистое дыхание.

— Тише... не двигайся, — шептал мне Глеб, стиснув так, чтобы я не вырвалась.

Боль быстро ушла, оставляя после себя чувство наполненности. Я видела его размер, прикасалась даже к нему. Ещё тогда первой мыслью было: "Как такой агрегат вообще поместится во мне?"

Теперь знаю ответ - с трудом. Глеб бережно целовал меня, отвлекая от неприятных ощущений. Но мне уже было не больно, и я хотела, чтобы он начал двигаться.

Толкаю слегка бедрами навстречу.

— Малыш... дай себе время привыкнуть, не хочу делать тебе больно больше, чем этого требуется.

Его забота о моих чувствах покоряет. Я же вижу, как ему трудно себя сдерживать, как он напряжен.

— Все хорошо... Мне не больно, — выдыхаю ему в губы и вновь толкаюсь бедрами.

Глеб внимательно смотрит мне в глаза, и плавно делает первое движение. Сканирует мои эмоции.

Не скажу, что совсем не больно, но нет тех жгучих ощущений, как при первом проникновении.

— Какая же ты горячая...

— Еще... — прошу его.

От каждого толчка чувствую разряд, проносящийся по венам. Глеб продолжает ласкать мое тело, разнося по нему чувствительные судороги.

— Не сжимай меня так, а то сорвусь, — не сразу понимаю, о чем он.

Не замечаю, как стенки лона и правда сжимают его от удовольствия. Голос охрип от моих вскриков.

Толчки становятся все интенсивнее, и я сильнее хватаюсь за его плечи, чтобы удержаться, но этого и не требуется. Разумовский крепко держит за талию и словно насаживает на себя. Рычит, как зверь.

И вновь это ощущение горячей спирали, которая скручивается, заставляя меня выгибаться навстречу его толчкам.

— Давай малыш, отпусти себя... — рычит Глеб. — Я не смогу долго сдерживаться.

Этот приказ словно спусковой крючок действует на меня. И в этот момент чувствую, как эта самая спираль разжимается и меня накрывает дикой волной оргазма. Да такой, что в глазах звездочки, а пальцы ног поджимаются до лёгкой боли.

А в следующую секунду слышу поистине мужской стон, и чувствую, как мой живот обжигает горячая сперма.

— Ты как? — заботливо интересуется Разумовский, уткнувшись мне в ключицу, так же тяжело дыша.

— Великолепно...

Почувствовала, как ушла тяжесть его тела, а затем Глеб начал убирать свои следы салфетками. Мне же было так хорошо, что я не хотела двигаться.

Разумовский улегся рядом со мной и притянул в свои крепкие объятия. Поцеловал за ушком, вдыхая аромат волос.