Родителей от меня интересовали две вещи. Когда я стану нормальной, и когда внуки. Причем внуки у них, судя по всему, должны были получиться методом непорочного зачатия, ведь о наличие у меня молодого человека они не осведомлялись никогда. Хотя вру, три. Третья была – где деньги? Родители же, а также мои брат и сестра составляли следующую крупную статью расходов, после оплаты квартиры, налогов и отчислений в коалицию. Денег им все время не хватало. Вернее, пока я росла, с деньгами проблем не было. У отца стояло десятка два точек по продаже всякого китайского хлама в метро, а потом подземку стали перестраивать, папины товары больше никому не сдались, да и многое теперь можно в интернете без наценки заказать. Вот и осталось от его «империи» две убыточных палатки. А младших растить нужно, учителя, подготовительные курсы для поступления, их одежда, гаджеты – оказались на мне. Мама по понятным причинам зарабатывает мало. А ведь дала бы способностям раскрыться, могла бы стать толковой ведьмой. И ведь забрать ее, вымыть из крови препараты, обучить. Но не дастся, свободная воля, что б ее…

В метро на меня пялились, я же грызла шоколад с орехами, меланхолично откинувшись назад и размышляя над тем, какую «гениальную» идею кинуть своей научной руководительнице, чтобы она от руководства не отказалась. Идеи не приходили, а мужик, который открыл в телефоне страницу с молитвой и начал читать, покачиваясь, злил. Я вот волосы в пучок собрала, и глазами стараюсь особенно не зыркать, а все равно людей нервирую. Когда была помоложе, могла покорчиться, изображая муки от силы святого слова, но стала старше, и не желания ни вдохновения биться в агонии не было.

Перепрыгнув на кольцевую линию, вышла на Новослободской. Мгновение полюбовалась витражами, которые лично мне казались насмешкой над католическими храмами Европы. Закрыла глаза, слушая рев подъезжающих и отправляющихся прочь поездов, вдохнула запах подземки, зная, что обогащаю кровь тяжелыми металлами. В это время основной толпой были студенты, мечтательные, шумные, полные надежд и уверенности, что у них то получиться, что они схватят жизнь за рога и повернут в нужную им сторону. Как практик, я улавливала настроения, возможно потому то меня и тянуло в университет. Это тоже храм, но там меня стерпят.

В те времена, пока магия не вошла плотно в мою жизнь, я умудрилась получить диплом по специальности отечественная история. Все занятия я безбожно колдовала, иначе бы не удержалась в университете. Когда я закончила, три кафедры предложили мне писать у них кандидатскую, поскольку нет большей рекламы, чем настоящий практик. Я, не долго думая, согласилась, с мыслью, что если смогу когда-нибудь закончить с магией, то смогу уютно вести занятия по истории колдовства в России до конца своих дней.

Я была частым гостем на кафедре, там мне было уютно, посиделки с чаем всегда действовали на меня умиротворяюще. Участвовать в конференциях нравилось, а еще больше нравилось сидеть в стороне, намотав на шею любимый шарфик. Я много пропустила во время учебы, а теперь наполняла разум знаниями, чувствуя свою неполноценность по сравнению с коллегами.

Огромное здание на Новослободской, построенное в славное советское прошлое, было лишено магических потоков практически начисто, а для практика нахождение в таком месте подобно тихой комнате после тяжелого трудового дня. Единственным фактором, который препятствовал мне принести в кабинет свою чашку и окончательно там прописаться, была наша лаборантка, Настя. Из-за того что меня взяли в первый год, места ей не хватило и ей пришлось поступать повторно. Поэтому девушка меня, мягко говоря, недолюбливала.

– Сестра Винчестер пожаловала, – сказала она, оторвав взгляд от монитора и оглядев меня придирчивым взглядом из-под вышедших из моды очков в широкой черной оправе. Сказать ей что ли, что они снова перешли в разряд бабушкинских?

– Винчестеры были братьями, – миролюбиво поправила я ее. Да и хорошо, женщина бы с таким запредельным уровнем зла, каков имелся в сериале не справилась. Мне как-то мои демоны больше нравятся, те, которых солью и правильными словами прогнать можно. А не этот вот огненный смерч с голым торсом…

– Ольга Валерьевна у себя?

Настя помотала головой, но из-за двери раздался громкий чих, так что я погрозила ей пальцем.

– Как нехорошо врать. А если обижусь?

С видом собственного превосходства Настя достала из-под серой кофточки массивный крест. Да что за день то такой?!

– Не смей мне угрожать, ведьма! – сказала она, так что голос ее поднялся, резанул по ушам нервным фальцетом. А ведь мы с ней даже дружили, пока учились. Поедали дешевые бизнесс ланчи в многочисленных ресторанах, напивались, когда сдавали сессию. В какой момент все пошло не так? Во время поступления в аспирантуру или раньше, когда Максим, что б ему икалось, решил приударить за мной. Но кончилось ведь все одно плохо, зачем теперь зубоскалить…

– Да я даже не думала.

Не хватало мне еще с Настей припираться, и так уже опаздываю. А она все держала крест, причем опутанный светлой энергией, отмоленный человеком с силой, и улыбалась с видом предовольным. Правда дверь скрипнула и улыбка ее померкла.

– Линочка, как я рада… Анастасия Петровна! Что это такое?! – заведующая кафедры взвизгнула и попыталась загородить меня своим массивным телом. Настя что-то блеяла, про явную угрозу с моей стороны, про самооборону, а Анастасия Петровна, мягко говоря, вышла из себя. Она вспомнила про права человека, про угрозу со стороны освещенных предметов для людей с демонизмом, про то, что это в конце концов неприлично, тыкать крестом в людей. От увольнения бывшую сокурсницу спасла я. К вящему ужасу последней я схватилась за крест, который она по прежнему держала на вытянутой руке, будто собиралась защищаться уже от начальницы.

– Ольга Валерьевна, это недоразумение. У меня нет аллергии на освященные предметы.

– То есть вы неуязвимы…– с восторгом произнесла она, позабыв о Насте. Она всю жизнь изучает историю людей с демонизмом, а тут такое явление.

– Уязвима, еще как. К пуле, ножу и даже удару кирпичом по макушке. – отшутилась я, – вы же знаете, штаммов демонизма много, некоторые накладывают ограничения на обращение к артефактам светлых, некоторые нет. Так что давайте оставим этот инцидент в прошлом и сосредоточимся на работе. Я же знаю, вы человек занятой, да и у меня, признаться, сложное дело. – и решив, что вреда от этой информации не будет, прошептала шепотом, – В Москве объявился джин. Во плоти.

Настя была забыта, а моя руководительница, повернувшись всем своим массивным телом, поплыла обратно в свой кабинет. Моя научная руководительница была специалистом по боевым заклинаниям прошлого. Она не обладала ни каплей магической силы, а потому погружалась в чтение древних текстов без страха. Чаще всего ее влекло использование заклинаний на практике, наслать чуму, проклясть человека так, что б тот обратился в медведя. Ольга Валерьевна просто души не чаяла в подобных историях, и всеми силами пыталась разобраться, что из них реальность, а что выдумка. Бытует мнение, что в наш техногенный 21 век маги измельчали, и в животных мы больше не превращаемся и стихиями во врагов не швыряемся. Ну выходим в астрал, можем проклятье какое наложить, с мертвыми поговорить. Но все это было скучно, грустно и без спецэффектов. Поэтому то я ей и глянулась, призыв демонов, исполнение желаний – оставались одной из немногих областей магии, где ее реально видно.

Женщина медленно двигалась к смешному для ее габаритов бежевому креслу, присела, от чего то застонало. Движение ее массивных сережек, с заряженными на здоровье рубинами завораживали.

– Рубины действительно заговоренные, – сказала я ей, видя мягкий отблеск вложенной силы. Обычно она без моего заключения ничего не покупает, потому что всяких проходимцев нынче развелось масса. И даже удостоверения практиков они подделывают.

– Я как-то сразу почувствовала, – сказала она мне важно. То, что глава нашей кафедры неровно дышала к любым проявлением магии, я поняла уже давно, только полное отсутствие магических способностей помешало ей уйти в ведьмы. Как женщина благоразумная, она это осознавала, а потому стремилась к миру непознанного иными способами. Вот, например приближала к себе, таких вот как я. На самом деле ученый был из меня не лучший. Пишу я много и быстро, говорю хорошо, но вот в архивах сидеть ненавижу, да и от расставления библиографических ссылок по ГОСТУ, который, к слову, меняется каждые пол года, очень мне хочется кого-нибудь проклясть. Иногда кажется мне, что все бюрократы – демоны, которые питаются страданием и временем.