And she loved little dogs
And parrots
And red-legged partridges
And the golden fishes of the Duc de Guise
And a pigeon with a blue ruff
She had from Monsieur d’Elboeuf.
Master John Knox was no friend to her;
She spoke him soft and kind,
Her honeyed words were Satan’s lure
The unwary soul to bind
"Good sir, doth a lissome shape
And a comely face
Offend your God His Grace
Whose Wisdom maketh these
Golden fishes of the Duc de Guise?”
She rode through Liddesdale with a song;
"Ye streams sae wondrous strang,
Oh, mak’ me a wrack as I come back
But spare me as I gang."
While a hill-bird cried and cried
Like a spirit lost
By the grey storm-wind tost.
Consider the way she had to go,
Think of the hungry snare,
The net she herself had woven,
Aware or unaware,
Of the dancing feet grown still,
The blinded eyes —
Queens should be cold and wise,
And she loved little things,
Parrots
And red-legged partridges
And the golden fishes of the Duc de Guise
And the pigeon with the blue ruff
She had from Monsieur d’Elboeuf.
Мэрион Ангус (1865–1946)
О несчастная королева! (Плач по Марии Стюарт)
Была в песнях, в танцах искусна
И в науке влюбленных
При дворе отравленных роз
И платков надушенных,
Отдала бледному принцу
Ручку прекрасную
За корону трехчастную[78] —
Ей нравились собачки
И попугаи,
И куропатки сизые,
И золотые рыбки де Гиза,
И голубóк с опереньем лиловым
(Подарен мсье д’Эльбёфом[79]).
Суровый Джон Нокс[80] ей не друг;
У нее так ласкова речь —
Уж точно, орудие сатаны,
Чтоб душу в сети завлечь:
«Неужто изящный стан,
Неужто мой лик пригожий
Противствуют воле Божьей,
Чья Премудрость не для каприза
Сотворила рыбок де Гиза?»
Верхом на коне в Лидсдейле[81]
Пела: «Позволь в твои воды войти[82],
А если нужна тебе жертва —
Сгуби на обратном пути!»,
А птица в холмах рыдала,
Словно призрак загробный,
Несомый бурею злобной.
О смерти ее подумайте,
Об убийстве жестоком,
О сети, ею сплетенной
Нарочно иль ненароком,
О ножках, лишенных движенья,
О глазах ослепленных —
Много королев умудренных,
А ей нравились вещицы
И попугаи,
И куропатки сизые,
И золотые рыбки де Гиза,
И голубóк с опереньем лиловым
(Подарен мсье д’Эльбёфом).
Перевод А. Серебренникова
Richard Le Gallienne (1866–1947)
A New Ballade of Last Year’s Snow
Villon, in French none may forget,
“What has become of last year’s snow?”
You asked — nor is there answer yet;
And where did those dead ladies go
With bosoms worn exceeding low.
With hair of gold, and lips of red?
It drifted — would you really know —
Flake after flake upon my head.
Ah! suns may rise and suns may set,
Catullus told us long ago.
But, howsoe’er we fume and fret.
The wind takes all our mortal show.
And youth hath scarcely time to blow
In Life’s brief garden, ere ‘tis fled —
Yet why so early settle so
Flake after flake upon my head?
But yesterday my locks were jet.
Rival of raven and of crow.
Yet, while I dined with Juliet,
And passed the wine-cup to and fro.
For all the glory and the glow.
The gray was creeping thread by thread.
Falling, a soft insidious foe.
Flake after flake upon my head.
