Призрак

Быль

— Эй, матушка! Где переехать выгон?

Будь доброй, проведи коня!

Ни зги не видно, лошадь сбилась, право,

Боюсь, что, не добравшись до заставы,

Увижу духов страшных я!

— Нет, самый ранний дух и тот лишь в полночь

Из преисподней прилетит, —

Сказала женщина, — но что с тобою?

Ты озираешься с такой тоскою.

Что, путник, что тебя страшит?

Ты колеи держись, минуя выгон,

А как проедешь за кусты,

Увидишь — виселица есть большая,

Где до сих пор висят два негодяя,

Убивших молодца, как ты.

— Ах, не боюсь я вовсе, — молвил всадник, —

Ножа разбойников ночных.

Те привидения, что вдруг пред нами

Являются во тьме, блестя глазами,

Ужасней и страшнее их.

Нельзя ли виселицу мне объехать?

— Одна дорога, — был ответ. —

Там, правда, ветер мертвецов качает

И воронов добыча собирает,

Но ведь причин для страха нет.

— Как, там и вороны еще? Те твари,

Что отливают синевой?

Да вороны ль они? Мне говорили,

Что и у виселиц, и на могиле

Встречали призраков порой.

— Нет, — молвила, — то вороны ночные,

Они глаза у мертвых тел

Выклевывают, каркают часами,

Да вот, сейчас один из них над нами

На пир, наверно, пролетел.

Прощай же! — Путник двинулся; от страха

Душа металась, как в огне;

Молчал он. Облака спокойно плыли.

И будто от ключа забвенья пили

Немые звезды в вышине.

И вот, до виселицы он доехал.

Качались черные тела.

Подняв глаза, глядел он без опаски

На мертвецов. При виде странной пляски

Решимость вдруг к нему пришла.

— Чего там, — он воскликнул, — мне бояться.

Опасности тут вовсе нет! —

Но чуть промолвил это всадник смелый,

Как появился рядом призрак белый.

Он вздрогнул, проклиная свет.

Пустился вскачь, за ним и призрак следом,

Цепями звонкими гремит,

Уж виселица позади большая,

Они летят, друг друга обгоняя,

Безмолвен всадник, дух молчит.

Вот края выгона они достигли,

Закрыты были ворота.

И только всадник за столбы кривые

Рукою взялся, чьи-то ледяные

К ней прикоснулись вдруг уста.

Тут вскрикнул он и через рвы, канавы

От пугала помчался прочь.

Оглянется и видит — длинной тенью

Бежать не надоело привиденью,

Лишь чуть светлее стала ночь.

Вот и застава. — Помогите! — вскрикнул. —

Что делать мне? Какая тьма!

За мною призрак с выгона несется.

Ах, я боюсь, хозяин, сердце бьется…

Что, что там? Я сойду с ума!

— Ах, кляча старая, — тот молвил, — Дженни,

Постой-ка, я тебе задам!

Не бойтесь, господин, — не злая сила,

А Гафферова серая кобыла

Неслась за вами по пятам.

Перевод Г. Адамовича

Mary Tighe (1772–1810)

Written at Scarborough

As musing pensive in my silent home

I hear far off the sullen ocean’s roar,

Where the rude wave just sweeps the level shore

Or bursts upon the rocks with whitening foam,

I think upon the scenes my life has known —

On days of sorrow, and some hours of joy;

Both which alike Time could so soon destroy!

And now they seem a busy dream alone;

While on the earth exists no single trace

Of all that shook my agitated soul,

As on the beach new waves for ever roll

And fill their past forgotten brother’s place;

But I, like the worn sand, exposed remain

To each new storm which frets the angry main.

Мэри Тайг (1772–1810)

Сонет, сочиненный в Скарборо

В раздумьях сидя в доме молчаливом,

Я слышу, как далече бьет прибой,

Там вал на берег катится приливом

Иль белой пеной бьется под скалой.

Как много сцен моих былых времен