Исполнен большей чистотой,

Чем аромат бензойный.

LXIX

И апельсин, и ананас

Растут, чтоб радовали нас

И нежный сок, и цедра:

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ меж людьми

Желанным числится вельми

То, что дано столь щедро.

LXX

Для ПРЕКЛОНЕНИЯ вода

В ключах и в родниках всегда

Желанна и прохладна:

Ее взыскует плоть, дабы

Даримой в Господе судьбы

Сопричаститься жадно.

LXXI

Для ПРЕКЛОНЕНЬЯ воробья

И ласточку влечет сия

Олива под жилище;

И человеков, и скотов

Равно приемлет ДОМ ХРИСТОВ,

И нет приюта чище.

LXXII

Сколь сладок росный маргарит —

В Ермонских липах он горит,

Благой и беззащитный, —

И крин, раскрытый на заре,

И запах свеч, что в алтаре

Предчувствует хвалитны.

LXXIII

Кормилица сколь хороша

В миг пробужденья малыша

Иль думы о младенце;

Сколь чуден ликом музыкант,

Скользящий мыслью средь гирлянд

Изысканных каденций.

LXXIV

Сколь чист пронизанный теплом

Влюбленной горлинки псалом:

Легко и величаво

Он возлетает в эмпирей, —

Да возгремит Царю Царей

Неслыханная слава.

LXXV

Сколь мощен конь, идя в намет,

Сколь мощен коршуна полет,

Но есть мощнее птица —

О страусе высоком речь;

Мощней всех в море рыба-меч —

Попробуй с ней сразиться.

LXXVI

В пустыне знойной мощен лев:

Кто восхотел бы, осмелев,

Сердить сего владыку?

В просторах мощно гриф парит,

В пучинах океана кит

Являет мощь велику.

LXXVII

Но мощью наибольшей полн

Среди земель, ветров и волн

Тот, кто мольбу возносит,

Изгнав из разума разброд:

Кто в дверь стучится, тот войдет,

И обретет, кто просит.

LXXVIII

Роскошен парусный фрегат,

Равно роскошен строй солдат,

И шлемы, и кирасы;

Роскошен дикий водопад,

Ухоженный роскошен сад

И все его прикрасы.

LXXIX

Роскошен месяц в облаках

И во супружеских руках

Невесты стан прелестный;

Роскошен храм, когда народ

Из оного молитвы шлет

Под небеса небесны.

LXXX

Но роскошь лучшая земли —

Зреть, как благие короли

Склонились в Божьем страхе,

Зане уведал государь:

Ничтожна иль всесильна тварь,

Она — лишь прах во прахе.

LXXXI

Вдовицы лепта дорога,

Но Богу и богач — слуга:

Сойдут для десятины

Столь восхищающие глаз

Смарагд, и жемчуг, и алмаз,

И жаркие рубины.

LXXXII

Раскаянье ведет к слезам,

Они — целительный бальзам,

Какого нет дороже;

И драгоценные цветы

Певцам Израилевым Ты

Ниспосылаешь, Боже.

LXXXIII

Но есть ценнейшее средь благ:

Судьба, в которой каждый шаг

Велик и бескорыстен, —

Давидов жребий, ибо впредь

В нем люди могут лицезреть

Суть истины из истин.

LXXXIV

Сколь славен солнечный восход,

Сколь славен звездный небосвод,

Сколь славен хвост кометы,

Сколь славен мощный зов трубы,

Сколь славен грозный перст судьбы,

Сколь славен гимн пропетый.