Глава 5. ВСТУПЛЕНИЕ В ДОЛЖНОСТЬ

Ехали действительно недолго, как оказалось, дорога от губернаторского дома до гостиницы была прямой, и на ней почти не трясло, потому что ее умостили досками и камнями, посыпанными песком. Телега остановилась возле двухэтажного деревянного бревенчатого дома, форма которого напоминала большую букву П. Возле ворот стояли люди, среди которых выделялся плотный мужчина невысокого роста, он давал указания прислуге, те уходили сразу в дом, выполняя его распоряжения. В доме царила суета. «Не спится ведь в такое время кому-то», – подумал Алексей.

– Все, приехали, – сказал Прохор. – Буду завтра утром, ваши благородия, до свидания! – Сказав это, он ловко развернул телегу, запрыгнул на нее и отправился в обратный путь.

Прибывшие стояли на узкой дорожке, по которой навстречу к ним шел мужик с окладистой бородой. Подойдя к ним, незнакомец слегка поклонился и сказал:

– Доброй ночи, господа, разрешите представиться, Громов Акакий Матвеевич, хозяин всего этого. – Он показал в сторону дома. – Прошу вас отведать угощение и принять мое радушие. – С этими словами он повернулся и направился по дорожке к дому.

Гости проследовали за ним. Зайдя в дом, они почувствовали запах свежеиспеченного хлеба, соломы, коровьего молока. Алексей про себя улыбнулся, подумав: «Как в детстве в деревне». У лестницы, ведущей на второй этаж, стояли девушки, одетые в сарафаны с вышивкой. Две девушки держали канделябры на пять свечей, отчего в помещении было светло. Они смущались и краснели под взглядом Федора, который смотрел на них пристально, томным взглядом.

Акакий Матвеевич делал какие-то указания домашней прислуге, потом окликнул:

– Марфа, Дуня, где же вы? Покажите господам, где они будут располагаться, и помогите барышне. Господа, завтра познакомимся поближе, ужин принесут через час. – С этими словами он удалился.

Две девушки Марфа и Дуня, взяв канделябры, пошли по лестнице наверх, господа последовали за ними, следом прислуга несла их вещи.

– Здесь батюшка закрыл вход, так что господа офицеры будут заходить во флигель с улицы, и вам никто не помешает, вы будете одни, – пролепетала одна из девушек.

Светка, обычно молчаливая, неожиданно спросила:

– Девушки, а вы близняшки?

Они, как по команде, кивнули.

– Я Дуня, она Марфа, еще есть старшая сестра Елизавета, она у нас строгая, – продолжала разговорчивая Дуня.

– Господа офицеры и еще капитаны судов, чьи корабли стоят в порту, обычно снимают флигель у батюшки, – пояснила Дуняша.

– Все понятно, – улыбаясь, ответила Света.

– Проходите, господа, – продолжала суетиться Дуняша.

Зайдя во флигель, Дуня и Марфа поставили на широкий длинный стол канделябры и продолжили руководить прислугой, куда и что разместить из вещей. Светка подошла к уже ставшей своей Дуне и что-то шепнула ей, та кивнула в ответ, и они вышли. Помещение представляло собой трехкомнатную квартиру, сразу при входе комната являлась гостиной и столовой одновременно, где возле окна стоял стол со скамейками, в углу весела икона с лампадкой. В противоположной стороне комнаты находилась печь, на ней стоял таз и в нем большой фарфоровый кувшин. Слева Федор увидел дверь, ведущую в другую комнату, он вошел в нее, осмотрев комнату и большую кровать у окна, потрогал подушки, набитые гусиным пухом, остался доволен. В углу стоял шкаф. Открыв его, он изумился: там на полках лежало белье его размера – трусы, футболки, носки и все то, что в современном мире имеется у мужчин, вплоть до парфюмерии.

«Спасибо, Тихон», – мысленно сказал он. Алексей в отсутствие Светки решил заглянуть в комнату справа. Комната оказалась средних размеров, в ней стояла кровать с периной, у окна шкаф и в одном углу небольшой столик с чернильным прибором, все скромно, но как-то со вкусом. Алексей подошел к шкафу, открыл его, и реакция на увиденное была такая же, как ранее у брата. На верхней полке лежало все женское для Светы, на нижней – все для него. Алексей взял в руки крем после бритья, усмехнулся.

– Опять проделки Тихона, спасибо друг, – сказал он тихо вслух.

Федор заглянул к брату.

– Как тебе подарок Тихона? – спросил он. – Да, молодец, очень неожиданно и все нужное, как оказалось.

– А ты как устроился, все нравится?

– Да, все нравится, как раз квартирка для меня, – ответил Федор.

– О чем вы здесь опять спорите? – спросила Светка, вернувшаяся откуда-то.

– Да вот обсуждаем подарок Тихона. – Сказав это, Алексей показал на шкаф.

Светка подскочила быстро к шкафу, и что здесь началось! Она от удивления вскрикнула, повторяя почти одно и то же:

– Какой молодец Тихон, какой молодец! Спасибо тебе огромное.

– Света, Света, успокойся, пожалуйста, скажи, куда ты ходила. И что ты хотела сказать нам?

– Да-да-да, сейчас скажу, – продолжала возбужденно говорить Светка. – У Акакия Матвеевича была сегодня баня для домочадцев, он предложил сходить в нее, она еще теплая, париться нельзя, но помыться можно, воды теплой много, я была там и все увидела. Ну как, идем? – обратилась она к ним.

– Что за вопрос, конечно же идем. – С этими словами Федор вышел из комнаты.

Светка подошла к Алексею, поцеловала его в губы, прошептав:

– Я люблю тебя, Лешенька.

– Я тебя тоже люблю, – ответил Алексей, обнял и прижал к себе Светку.

Баня, вернее, две бани стояли на заднем дворе гостиницы. Первая предназначалась для прислуги, вторая – для домочадцев и самого Акакия Матвеевича.

– Вам сюда. – Светка показала на большую баню. – А мне туда. – И она направилась в малое строение.

– Освоилась твоя Светка быстро, скоро поклоны раздавать будем.

Федор зашел в баню, Алексей за ним. Банными делами занимались около двух часов. Федор плеснул на камни черпак воды, от них пошел легкий пар и жар.

– Посидим немного, это полезно.

Так и просидели, периодически выходя в предбанник, чтобы немного отдохнуть от жары. Потом обливались холодной водой, и время прошло незаметно. Спасибо Тихону, что позаботился о шампуне и мочалках. Состояние было как у заново родившихся, легко телу и душе. Придя во флигель после бани, они увидели накрытый стол: вареное мясо, немного белого хлеба, жареная рыба и кувшин молока.

– Что, спать? – спросил Федор, зевая после ужина.

– Да, пора, – ответила Света, направляясь в комнату.

Марфа и Дуня уже суетились возле стола, собирая посуду и унося канделябры. Алексей провалился сразу в глубокий сон, Светка пыталась обнимать и ласкать его, но он уже ничего не чувствовал, только ровное и спокойное сопение Алексея слышалось в ночной тишине. Алексею снился сон: очутился он где-то в лесу на поляне, все в ярких красках, щебечут птицы, воздух наполнен приятными запахами леса, травы, меда и даже ладана. На середине поляны стоит пень, на нем сидит старик, одетый в холщовую рубаху и штаны, на ногах лапти из лыка, перевязанные крест-накрест до колена оборами – шнурками, скрученными из того же лыка, из которого изготовлены и сами лапти. Чем ближе подходил Алексей к старику, тем больше хотелось плакать от радости и что-то рассказать этому старче. Алексей чувствовал себя как ребенок, который ушибся, играя на улице, и, рыдая, идет к маме, чтобы та пожалела его. Подойдя к старику, Алексей упал на колени, слезы сами текли по щекам его.

– Отче! Отче! Родной мой отче! Прости раба твоего! – продолжал, плача, говорить Алексей.

У старика длинные седые волосы, такая же белая борода и брови. Он посмотрел на Алексея ласковым взглядом, в котором отражалась синь небес. Алексей не мог оторваться от этого взгляда.

– Встань, Лешенька, встань, отрок мой, – сказал старик добрым голосом. – Все твои страхи, все твои огорчения и радости – это и есть жизнь. «Я знаю, о чем ты меня хочешь спросить, не поддавайся своим страхам, ибо, впустив их в душу, ты не сможешь их выгнать оттуда. Пусть они развеются у порога твоего дома. На все воля Божия. Ты добрый человек, и пусть твоя доброта всегда будет с тобой. Будь тверд в своих решениях. И помни: я везде и во всем. В твоей службе на благо России-матушки помогут все святые!»