Провожая коллег, Векшин принял твердое решение познакомиться с уникальной женщиной Ларисой, хозяйкой ресторана с загадочным названием.

V. Ну и?

– А она мне нравится, – сказала до этого почти все время молчавшая Софья Михайловна. – Этакая тигра подросткового возраста: шипит, уши прижимает, но нападать еще не научилась.

– А вы уверены, что эта тигра из нашего заповедника? – сквозь зубы проговорила Марина. – У меня лично сегодня сложилось ощущение, что собеседование проходили мы с вами, а не наша новая знакомая из отряда сибирских кошачьих. Никакого уважения к нечистой силе, честное слово!

Лариса Андреевна щелкнула зажигалкой, медленно отвела в сторону руку с тонкими длинными пальцами.

– Ты, Марина Аркадьевна, глупости говоришь. У этой девочки большое будущее. Она будет даже поинтереснее, чем я думала сначала, хотя и не без причуд. Есть в ней что-то … харизматическое. Тьфу-ты, кто ж слово-то такое выдумал!

– Да мужики, кто ж еще! – подавила зевок Софья. – Устала я что-то за эти дни… А Елена, хоть и не Прекрасная, и, наверное, не Премудрая, но уж Обаятельная – определенно!

– Вот попомните мое слово, эта Обаятельная еще доставит всем нам немало хлопот…

– Какая-то ты раздражительная стала в последнее время, Мариночка Аркадьевна! – прервала ее Лариса. – Брюзжишь словно какая-нибудь старая ведьма. А может тебе действительно пора на пенсию?

– Ну, это уж не тебе решать!

– Девочки не ссорьтесь! Поберегите силы. Через два часа у нас общение с избирателями. Сауна, бассейн, массаж – вот, что сейчас нам нужно вместо споров и препирательств.

Лариса нажала кнопку звонка под крышкой стола. Никакой реакции. Попробовала еще раз. И еще. Ничего.

– Вечно у нас ничего не работает… Как будто ни одного мужика в доме, честное слово! – пробормотала она и громко позвала:

– Филипп! Фи-липп!

На зов явился плечистый метрдотель, и пока Лариса выговаривала ему за неполадки с кнопкой вызова, Марина Аркадьевна, повинуясь привычке бывалого комсомольского лидера, оставила последнее слово за собой. Она громко произнесла, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Вы совершаете большую ошибку!

За полвека своей работы на посту члена Коллегиального совета «Сообщества лояльных ведьм» Марине Аркадьевне Дейнеко нередко приходилось отстаивать свою точку зрения, оставаясь в меньшинстве. Впрочем, если бы можно было поспрашивать разных людей, имевших с ней дело и в Киеве времен князя Владимира, и в московскую эпоху Ивана Грозного, и в затяжной период дворцовых переворотов в Петербурге, и во времена революционных потрясений на всей территории Российской империи, то все они сказали бы примерно одно и то же. Не было еще на свете более пламенного оппозиционера, а также революционера и заговорщика, чем Марина Аркадьевна. И теперь, на 932 году своей жизни, она оставалась самой собой. Правда, нынче своеобразие ее характера усугубилось нервозностью самого разгара предвыборной кампании.

Дело в том, что три века назад в деятельности доселе консервативного Сообщества появилось нововведение: один раз в пятьдесят лет в этой организации проводились самые что ни на есть демократические выборы в Коллегиальный совет. Три достойнейшие ведьмы получали право в течение полувека решать, что можно и что нельзя всем остальным. На этих выборах не нужны были избирательные участки и урны, демократия приводилась в действие гораздо менее затратным способом. Каждая из желающих проявить себя на руководящей работе путем обыкновенной телепатической рассылки сообщала каждой избирательнице о своем намерении, биографии, целях, задачах и т. д. В ответ телепатировал электорат – побеждала кандидатка, получившая наибольшее количество ответных сообщений.

Марине Аркадьевне, надо честно признать, уже не хотелось снова становится рядовой заштатной ведьмочкой, и уж тем более не собиралась она воспользоваться третьей привилегией вступивших в Сообщество Настоящих женщин – «контролируемым бессмертием», означавшим, что только сама ведьма решает, когда и как закончить ей земную жизнь. Все, что оставалось Марине – быть в числе достойнейших. Отсюда и хлопоты, отсюда и нервы, отсюда и подозрительность… Наверное, ее можно понять: «Настоящая женщина» – тоже женщина, в конце концов! А тут еще новая кандидатка – «девочка с большим будущим»!

VI. Pretty women

Давненько Елена Николаевна так не высыпалась. Открыв глаза и сообразив, что на сегодняшний день она свободна не только от уроков, но и вообще от педагогического подхода к жизненным обстоятельствам, Лена Тихонова сладко потянулась и обнаружила себя в самом прекрасном расположении духа. Чего по утрам с ней тоже давненько не случалось.

Она прошлепала в ванную и, скинув халат, принялась придирчиво изучать себя в огромном зеркале. «Говорите, собственными силами придется обойтись?!…» Так, что тут у нас? А что? Если не принимать во внимание некоторых нюансов, то девушка-то хороша! Я бы даже сказала – «в самом соку девушка».

И в самом деле: огромные серые глаза, длинные густые ресницы, пепельные волосы, грудь, талия (чуть поплывшая, правда, за последний год), стройные ноги – исходные данные были весьма обнадеживающими. Вот только некоторая бледность да круги под глазами не украшали ее. «Ну, ничего-ничего. Надобно срочно заняться собой. Какой-нибудь салон красоты в округе, я думаю, найдется. Солярий, наверное, тоже».

Сегодня целеустремленная учительница недолго оставалась в душе, очень скоро она выходила из своего номера. Закрыв дверь, оглянувшись по сторонам, она подошла к номеру напротив и прижала ухо к двери.

Ни звука. А чего, собственно, она ожидала? Храпа, сексуальных стонов, пьяных выкриков? Елена Николаевна шепотом обругала себя любопытной курицей и спустилась к выходу, чтобы заняться качественным улучшением своей внешности.

После недолгих, но содержательных переговоров с девицей-администратором Елена уже знала, где сделать прическу и макияж, взять сеанс расслабляющего массажа, купить французское нижнее белье, немного загореть и приобрести напрочь декольтированное и разрезанное вечернее платье.

Но, как известно, скоро сказка сказывается, да не скоро женщина удовлетворяется. Особенно собственной внешностью.

…На исходе третьего дня непрерывных занятий собой довольная и совсем не уставшая, она возвращалась в гостиницу, попутно пресекая на корню любые попытки знакомства со стороны пешеходов и автомобилистов мужеского пола. Трое представительных мужчин у входа в гостиницу, в отличие от многих других, не обратили на нее никакого внимания: слишком были заняты разговором. Чуточку уязвленная, Елена Николаевна собралась процокать каблучками мимо них, как вдруг опознала в одном из беседующих своего «подопечного» Павла Векшина (почему-то она стала так его про себя называть).

Он выглядел очень даже неплохо: белая рубашка и темный костюм классически оттеняли немного посеребренную темную шевелюру. «Мы бы, наверное, хорошо смотрелись вместе… Чушь какая в голову лезет!» – одернула себя Елена Николаевна и открыла входную дверь.

Ее «подопечный» был наблюдательным человеком. Кивнув своим собеседникам, он уже сделал шаг ей навстречу:

– Здравствуйте, Елена!

– Ах, это вы… – дежурно улыбнулась Елена Николаевна. – Что вы тут делаете?!

– Если не считать некоторых попутных обстоятельств, то в основном ищу встречи с вами. Хочу пригласить вас поужинать сегодня вечером.

Паша Векшин с трудом сформулировал эту первую, пришедшую ему на ум банальность, потому что был сбит, смят и ошарашен. Вот так думаешь-думаешь о человеке, который, кажется, исчез с твоего горизонта навсегда, и хочется просто зарычать от бессилия, а этот человек в один прекрасный момент вдруг появляется прямо перед тобой. Да еще и потрясающе выглядит! И вообще, какой ужин? Какая романтика? У него фильм погибает, карьера, можно сказать, рушится, и жизнь переворачивается!

У Елены импровизация старого знакомого вызвала совсем другие соображения: «Это интересно. Похоже, есть возможность начать игру прямо с пункта № 1. Ну, что же, три-четыре…»