В середине заброшенного фруктового сада стоит высокая башня. Через бурьян, подросшие молодые побеги яблонь и одичавшие вишни никому не пройти.

Башня сложена из осколков первой горы. Её шпиль уносится ввысь от любого взгляда. С края сада не видно ни окон, ни дверей.

Преодолевая буйство природы, можно добраться до подножья строения. Старая искусно вырезанная из дуба дверь всегда отворена, так как ни человек, ни зверь до конца не пройдёт. Вверх ведут деревянные ступени винтовой лестницы. Каждая раскрашена в свой цвет. Ступать можно только по жёлтым. Шаги по красным, зелёным, синим запускают механизм, выпускающий смертоносные стрелы. Весь пол под лестницей устелен костями, пряжками ремней, серебряными заколками, драгоценными серьгами.

Откуда же я знаю секрет башни? Я и есть тот самый писатель, который пишет книгу под названием "Старинный амулет". Только мне известно, где находится башня. А читатель сможет это узнать только в самом конце.

Но не будем задерживаться среди праха под лестницей. Ведь нам известно какие ступени стоит выбирать.

Шаг за шагом, каждый виток даётся труднее. Под ладонью пробегают шершавые камни. Ступенька сменяет ступеньку. Страшно оступиться из-за спешки и сумрака. Когда силы почти на исходе, вверху появляется свет.

Под самой крышей круглая комната, два окна смотрят на залитый солнцем сад и далее. На стенах развешаны ловцы снов и подсвечники, полки с книгами, увитые птичьими гнёздами.

На скрипучих половицах стоит прядильный станок. За ним сидит старик. У него нет глаз. И никогда не было. Он итак беспрерывно всё видит. Когда старик заливается смехом, становится молодым юношей. Пространство башни превращается в сцену. Юноша кружится и смеётся. Мы видим то его статную спину, то лик лёгкой прелестной девицы в платьях. Мелькает и переворачивается то так, то эдак. Всё быстрее, что совсем не разглядеть лица. Искристое кружение вдруг превращается в зеркало, и мы вновь видим станок с трудягой за ним.

Старик никогда не ест. Только поёт. Он часами растягивает знаменитое Оооооо-о-ммм, пока не превращается в младенца. Затем опять вырастает, состаривается и продолжает прясть судьбу.

На станке льняная ткань, на ткани проступают золотые буквы. Под руками старца буквы накладываются на буквы, бегут ровными строчками и скрываются в складках на полу. Между строк знакомые имена и переплетённые цифры. Как же пишет этот хитрый умелец? В руках нет ни ручки, ни пера.

На правой руке старика золотое кольцо с аметистом, на левой – серебряное с волчьим силуэтом. Одежды, волосы и длинная борода белоснежные. Как будто тысячи прачек трудятся над их чистотой.

Старик обернулся и меня уже нет.

Чёрное пальто великолепно! Потому что не нужно волноваться, если у кого-то будет точно такое же. Ты просто этого не заметишь. Да и вообще тебя не заметят в нём. Сливаться с толпой было единственным желанием последнее время. Жизнь в городе оказалась суматошной и трудной. Даже не верилось, что переезд был когда-то светлой мечтой.

С такими мыслями Алёна покидала магазин верхней одежды. Хотя нет, всё было прозаичнее. Выходила она из магазина, где было всё возможное для одевания. Витрины и вешалки были завалены всякой всячиной от причудливых носков с надписями типа «красота нужно усердный стараться» до спальных мешков. Даже летние футболки здесь продолжали продаваться и зимой.

В её защиту можно сказать, что кроссовки и шапка были белые. Причём шапка кашемировая, приятно пушистая, подаренная мамой. Да и сумку она приобрела новенькую, чёрную с красной изнанкой, которая очень богато выглядывала наружу.

Через неделю у Алёны и вязаный шарф был готов. Остатки ниток сделали его бело-черно-красно полосатым. Коротать вечера за вязанием было привычкой ещё с юности.

Серое шерстяное платье и серые лосины дополняли всю серость образа. По крайней мере ей очень хотелось верить, что она не выделяется из толпы.

Чёрные волосы с рыжим отливом вьются волной. Длинноватый нос и светлые коричнево-голубые глаза. Да-да, именно такие, с переходом из одного цвета в другой. Алёна пробовала поискать название этого оттенка, и её внутренний юморист не был разочарован. Если бы въедливый романист хотел дать название цвету её глаз, то это был бы цвет серой спаржи. «Он утонул в её глазах цвета серой спаржи».

Согласитесь, не каждый привлекательный мужчина может увлечься глазами, у которых и цвета своего благородного нет. Может цвет и форма не важны в этом вопросе по мнению экспертов, а важны душа и ум. Но день за днём проходят, а принца мало-мальского на горизонте не появляется. И возможно изумрудные или лазоревые глаза хоть как-то успокаивали бы своей независимой привлекательностью. Случилось бы чудо и с такими глазами точно кто-нибудь заметил бы. А ведь хочется не просто отношений, а настоящей любви до мурашек. Но и эти грёзы отправились на полку с надписью «несбыточное».

Из фантазий нашу героиню выхватил звук динь-динь. На экране телефона показалось уведомление о погоде. Снег и ветер, минус. Новостные колонки пестрели недовольными возгласами о том, что снежные заносы создают пробки на дорогах. Зима баловала снегом. Снегоуборочные трактора и дворники так и сновали повсюду. Значит завтра не потеплеет и снова придётся прятать нос в шарф по дороге в пекарню.

Пока Алёна смотрела в телефон, изучая прогноз, на неё налетел прохожий в ярко-оранжевой куртке. Он тоже был занят техникой – говорил по телефону. Шёл при этом спиной вперёд, чтобы снег не падал на экран и в лицо. Потому столкновение было неизбежно…

Наша героиня осела в сугроб за металлический полуметровый заборчик с восклицанием:

– О-ой!

– Извините, пожалуйста, – среагировал парень, продолжая говорить по телефону. Одной рукой помог Алёне подняться, повернул к себе спиной, отряхнул заснеженное пальто. Также быстро развернул к себе лицом, улыбнулся и пошёл прочь, перечисляя в трубку какие-то компьютерные детали:

– Ну, ты сам знаешь материнку надо помощнее, да и карту памяти лучше заказать заранее…

Остальные слова теперь уносил ветер и их было не расслышать. Алёна смотрела ему в след и никак не могла понять, что произошло: «разве можно так поступать с людьми. Окунуть в снег и уйти. Хотя помог встать и извинился. Как будто это для него ежеминутное занятие окунать прохожих в сугробы и вызволять их оттуда. Сколько в нём силы! Вообще, о чём я думаю. Подумаешь в снег упала».

Раскрасневшаяся от смущения и мороза она дошла до двери подъезда с домофоном. Но ключи в кармане не обнаружила.

– Как же так?! Точно помню, что положила их в левый карман.

– Что такое, дочка? Ключи забыла? Давай открою, – послышался сзади голос соседки по площадке.

– А как же я в квартиру попаду? Наверно в снег уронила, когда упала, – с досадой отозвалась Алёна.

Только теперь она развернулась, чтобы идти искать ключи. Но перед ней сидела огромная двухметровая чёрная кошка. В голове стали проноситься вопрос за вопросом: «Как соседка могла превратиться в кошку? Как кошка могла говорить голосом соседки? И почему эти зелёные глаза становятся всё больше?» Зелёные кошачьи глаза поглотили всё пространство вокруг, мир закружился, стало тихо и спокойно.

Рядом идёт мама в своём любимом красном платье в крупный белый горох. Огромная и красивая, такая какой я смогу вырасти. Ветер срывает белые лепестки с черемухи и разносит их кругами по земле. В разгар весны село необыкновенно красивое. Повсюду ходят люди, улыбаются. Тут и там на скамейках заводят разговоры про огороды, цыплят и внуков, которые приедут из города. Зелень, влажная земля, первые цветы дают дорогу новому, напоминают о том, что за любым разрушением приходит расцвет. Нет и следа от снеговиков, ёлочной хвои, снежных заносов до самых подоконников. Тепло солнца разливается по улице оживающими ростками, детским смехом.