Только зачем мне Париж с мамой и друзьями, если здесь дома меня ждал Антон. Искристые тёмно-голубые глаза изо дня в день смотрели открыто и с нескончаемым обожанием. Восхищение, исходящее от него, наполняло меня не только ответными чувствами, а прежде всего верой, что я ценна сама по себе (без купона на скидку и сезонной распродажи, без идиотского дня «Чёрной Пятницы» или сатанинской даты, переплюнувшей три шестёрки – 11.11.) Он научил верить в себя, потому что сам не сомневался во мне. То время, что мы вместе, промелькнуло будто один день. Я уже не представляла нас порознь.

Если бы не знакомство с родителями…

Неизвестность как таковая не страшила, хотя именно это качество легко применялось к любой характеристике предстоящих смотрин. Меня пугало, что – в лучшем случае – к окончанию застолья они сочтут меня недостойной партией, а что намного хуже – появится повод нас разлучить. Сложно сказать был ли Антон тем самым. Но закрывая глаза не получалось заменить его кем-то другим. Порою мне казалось, что я слишком сильно привязалась, чего делать скорей всего не стоило (как будто чувства поддавались дрессировке. В принципе почему нет, но сколько лет жизни – непоправимо обесцениваясь – растратятся на дело с нулевыми перспективами). А сегодня Антон рассуждал о брачных кольцах, как о безусловной ясности, будто мы обсуждали тему брака не меньше сотни раз. В реальности же мы не строили планов дальше летнего отпуска.

Так странно. Или волнительно.

Лишь бы родители не настроили его против меня. При всём желании окрестить меня побирушкой или приживалкой довольно сложно. Заказы на переводы не истощались, чтобы не сидеть на шее мамы с отчимом я подрабатывала с первых дней своего возвращения. Мама оформила дарственную на квартиру, так что я невеста с приданым. Антон… подающий надежды компьютерный гений, кибербезопасность из школьного увлечения превратилась в страсть и профессию. Только имелась одна такая немаленькая загвоздка, почти гвоздище… отец Антона – доктор физико-математических наук, с бесконечным шлейфом признаний и регалий. Профессор, академик, член чего-то по вселенским масштабам важного, архиумного, секретно-уникального в Москве, с таким перечнем достижений и наград, что мой покупной список рождественских и новогодних подарков многочисленным друзьям и знакомым окажется по размеру не больше стандартного стикера. Мама же Антона всю свою жизнь посвятила семье: мужу и единственному, обожаемому сыну. И тут заявлюсь я, простая девочка Катя, переводчик с французского.

Понятно, что любые родители хотели для своего ребёнка лучшего будущего. Только о лучшем или уровне лучшего у нас могли и были разные представления. Вот если бы в своё время я догадалась выучить китайский… наверно по-другому сложился разговор. В общем ясно было одно, знание французского вряд ли будет считаться достижением в глазах доктора наук и его жены, интеллигенция и эрудированность которых спокойно растянется до Луны, обогнёт её и вернётся на Землю. И как во всё это впишется девочка Катя – большой вопрос.

Вечером я приехала к кинотеатру гораздо раньше Антона. Нервы до сих пор не успокоились, и задирая нос к небу – вдруг на пять сантиметров выше воздух свежее – я подставлялась под охлаждённый ветерок. Вдох через нос, выдох через рот не меньше десяти раз. Специально подобранный шаг улитки погружал в размышления.

– Катюха, здоро́во!

Громкий и знакомый голос, окликнувший со спины, заставил обернуться. Заплетённые в косу волосы хлестанули по подбородку, настолько резким было движение.

– Привет, Денис. Как поживаешь?

– Нормально. Иду, смотрю и гадаю: ты или нет. Специально подошёл ближе, а это ты. – Добродушное лицо расплылось в улыбке, но меня улыбаться не тянуло.

– Как дела? – кажется, я уже спрашивала.

– Без тебя всё не так. Ну, ты же знаешь. – Он пятернёй почесал затылок, улыбка сменилась озадаченностью.

– Ден, – внутри меня моментально зародился протест, – мы же договорились обо всём. Тебе налево, мне направо, как говорится – расходимся бортами.

– Почему если я, то сразу налево, – он как будто обиделся или сделал вид.

– Хорошо, ты направо, я налево. Это образно, понимаешь?

– Чего это я не понимаю. Отлично понимаю. Ты вон какая фифа стала. Куда уж мне до тебя…

– Денис, перестань. Я никогда не считала тебя хуже. Ты сам навыдумывал глупости.

– А чего тогда бросила меня, Катюх?

– Денис. Прошу. Ну сколько можно? Столько времени прошло. К тому же у тебя всегда хватало поклонниц.

– Да я любую пошлю ради тебя. Катюх, возвращайся. Ты же знаешь. Я налево не ходок. Не пью, не курю, зарплату приношу, чего тебе не хватает?

Любви мне не хватало, Денис, любви. Но разве ему объяснишь?

– Я уверена, что рано или поздно ты обязательно встретишь достойную девушку. А мы… можем остаться друзьями.

– Сдурела? Какими на фиг друзьями. Это когда типа встречаются, чтобы переспать, а после разбегаются? Такими друзьями?!

Я поморщилась и завертела головой в поисках Антона. Быстрее бы он приехал, в его присутствии Денис не станет меня донимать.

– Кого-то ждёшь? – голос бывшего друга переменился. Хотя с чего бы. Мы расстались. Не так чтобы тихо, тем не менее разбежались окончательно. Были и скандалы, и громкие выяснения, даже секс по дружбе, один… хм, максимум два раза (Денис отказывался признать поражение, а я ведь не железная. Его влияние на меня в ту пору было заметным). В итоге он не придумал ничего лучше и сделал предложение. Будто замужество могло заставить меня снова его полюбить.

Парни – странный народ, зачастую они думали, мол позвал замуж и всё, осчастливил тетёху, и теперь до конца дней он, который жених, обеспечен покладистой, закрывающей глаза на все огрехи влюблённой дурочкой. Мужики испокон веков опасались брака, как чуму. Но низкий поклон феминизму, в наши дни не редкость встретить девушку, улизнувшую из-под венца в самый последний момент, теряющую на бегу туфли и оглядывающуюся назад с перекошенным ужасом лицом. Я в школьные годы пару раз видела, проходя мимо ЗАГСа, светопреставление с битьём виноватой физиономии букетом шипастых роз. Что тут скажешь… на ругань молодых можно было смотреть так же бесконечно долго, как на огонь. В подобные минуты высший смысл жизни постигался ускоренным курсом, поставленным на перемотку.

То, что брак не панацея от проблем, женщины поняли гораздо быстрее мужчин.

– Я люблю тебя, Катюх. Не получилось разлюбить.

Отвернувшись, я протяжно вдохнула и тоскливо выдохнула. Скорбное выражение лица с гневными чёрными всполохами в глазах напоминали мне о том, что я предательница. Будто выбросила 10-летнего пса, которого взяла слепым щенком, на улицу, растоптав годы дружбы, преданности, общих игр, дурачеств, прогулок в дождь и вьюгу. Но мы встречались с Денисом меньше года. И что мне было делать? Выходить замуж «потому, что позвали» и всю жизнь стирать промасленную робу, воняющую бензином до рвоты? Рожать детей «потому, что надо» и отстирывать детские вещи от мазутных чёрных пятен. Чтобы, прожив полжизни с нелюбимым, к сорока осознать, что «какого чёрта, блин, на фиг!» Развод, одинокая старость, внуки по выходным… Стоп, что-то я разошлась.

– Денис, как долго ты собираешься трепать нервы нам обоим? Лучше сразу озвучь сроки, чтобы я как-то подготовилась, что ли.

– Я люблю тебя.

– Но я не люблю тебя.

– А раньше говорила, что любишь.

– Я и любила раньше. Просто это были подростковые чувства, понимаешь? Я любила тебя лет с тринадцати наверно. А потом мы просто выросли, Ден. Так бывает.

– Да ни черта так не бывает. Ты либо любишь человека, либо нет. Если любила раньше, значит, не могла просто взять и разлюбить. И я тебе это докажу.

– Денис, – он что-то задумал? Потемневшие глаза блестели чем-то одержимо-упрямым. Но я узнала о его намерениях слишком поздно: – Что ты собрался…

А в следующее мгновение ко мне прижимались губы, которые до сих пор не стёрлись из памяти. Мягкие, властные, сочные и… не чужие.