Она постаралась сосредоточиться на этой мысли, чтобы не думать о летающем – матерью божья! – парне.

– Я могу сгонять за полотенцем, – предложил он. – Заодно и яблоки куда-то положу.

– Хорошо, – с облегчением согласилась она. – Неси. Оно возле чемодана лежит, на кровати.

Вскоре парень вернулся – глаза б её его не видели! – и подал ей полотенце. А затем честно отвернулся, пока она вылезала из бочки.

Но резко развернулся, когда она потеряла равновесие из-за внезапно задрожавших конечностей. И успел подхватить её на руки.

– Ой! – только и успела пискнуть Аня, когда оказалась почти неглиже на руках у симпатичного парня. Сердце у нее чуть не выскочило от испуга при падении, а теперь трепетало от оценивающего взгляда ее героя. Полотенце, конечно, сползло с тела и грудь опять оголилась.

«Нет, я что, в порно фильм попала? Кино сегодня не покажут!»

– Сеня! У меня глаза находятся чуть выше груди! Отпусти меня, наконец! Хватит пялится, как будто девушки год не видел!

– Как ты меня назвала? – нахмурился парень, но исправно поставил её на ноги, и даже пытался смотреть в лицо, хотя обнаженные прелести магнитом притягивали его взгляд.

Не теряя времени, она подняла и завернулась в так легко предавшую её тряпку. М-да! Неловкий момент во всей красе!

– А разве тебя не так зовут? Секс и как-то там еще… Ну, не звать же тебя Сексом, в самом деле! – она смущенно отвернулась, роясь в чемодане.

Он на целую минуту потерял дар речи. Краска залили его лицо, загорелись даже уши.

– Секстон! Меня зовут Секстон, запомнила?! – процедил сквозь зубы.

– Ой, ну я же так и говорю, только сокращенно! Язык сломаешь, пока выговоришь, – отмахнулась Аня. «Что он прицепился к имени? – размышляла она. – Я же его ласково, а он…»

Только вчера Аня приехала в это забытое богом место. Она всю жизнь мечтала о собственном домике в деревне, где всегда на обед будет свежее молоко и сыр, выращенные овощи на грядке, а за столом соберётся ее огромная любящая семья. Сама девушка воспитывалась в приемной семье, и то недолго. Новая мама сбежала с любовником, а отчим нашел утешение в выпивке. У нее никогда не имелось собственного угла, отчим не давал забыть, что она приживалка и всем обязана ему.

И вдруг показалось, что мечта начала сбываться, когда ее нашел нотариус и помог оформить внезапно свалившееся наследство. От отца. Аня и сама не поняла, но соблазн хоть раз в жизни получить что-то своё, был так велик. И вот она приехала.

Реальность разочаровала.

Ветхий домик с дырявой кровлей. Давно запущенный огород, одичавший сад. И абсолютно вымершая деревня. Местные – кто-то дожил свой век, кто-то уехал в город. Когда она только приехала сюда, то целые пятнадцать минут в сердце теплилась надежда, что ферма, которую нахваливал нотариус, до сих пор работала, однако с каждой минутой ощущение, что ее обманули, усиливалось.

Глава 2

А затем Аня увидела ту самую ферму. С тоской, ужасом и даже шоком разглядывала деревенские домишки, поля, далёкие линии электропередач, которые сюда попросту не были проложены, и другие местные достопримечательности, место которых было на свалке. Их использовать мог только не особенно брезгливый бомж или какой-нибудь студент-путешественник, который бы шумно восторгался отличными декорациями для съёмок ужастика или фильма про апокалипсис. А потом бы вернулся в свою тёплую квартиру и навсегда забыл про этот ужас.

А ей тут жить, между прочим!

Железнодорожная станция представляла собой лишь несколько скамеек прямо возле шпал. И Ане пришлось тащиться пешком с громадным чемоданом на колёсиках. Это было всё её имущество.

Первые подозрения, что что-то очень сильно не так, возникли, когда Аня услышала тишину, густо замешанную на звуках природы, которые в обычной жизни слышишь только ночью в дачных или сельских домишках.

Нет, в октябре сверчки не стрекотали и даже птицы не пели, только вороны каркали. Однако деревья лесополосы, обрамляющей дорогу с остатками асфальта, жуткими колеями и ямами, шумели, в них пел ветер. И тишина угрожающе нагнеталась с каждым шагом.

Сначала Ане казалось, что она слышит своё дыхание, а чуть позже – что едва ли не начала вслушиваться в ток крови. А пульс отдавался тамтамами в голове, тут же начавшей болеть от избытка чистого воздуха.

Тогда, когда она приближалась к селению "Черноземка", ориентируясь исключительно на дорогу, потому что мобильной связи тут не было, ей невольно вспомнились опыты, когда учёные создали комнату, куда не проходили звуки, и люди едва не сходили там с ума.

Уже завидев первые домики, Аня начала ощущать зов громадной задницы, поджидавшей её в конце пути. Не гавкала ни одна собака! Не кричали дети. Не выли транспортные средства.

И вокруг никого не было.

Не шмыгали кошки, не бегали бездомные и домашние псы, никто не вышел за порог, чтобы посмотреть на гостью.

Аня всегда ощущала, когда на неё смотрят, даже если смотрели на её спину, где у неё глаз не было. Какое-то странное ощущение, которому она с детства привыкла доверять. И когда она вошла в деревню, то застыла на месте от шока. Потому что на неё никто не смотрел. Ни одного человека здесь попросту не было.

А когда в яме посередине дороги она увидела брошенный велосипед, старый, но ещё на ходу, хоть и с немного спущенными шинами, Аня мгновенно пала духом.

Ведь было понятно, что никто просто так в месте, где проживали люди, рабочий велосипед не бросил бы. Чтобы его потом никто не подобрал и не приспособил под свои нужды.

Так что она решила взять этот велосипед себе. По крайней мере, некому ей возразить. И пообещала самой себе вернуться за ним, руки и так уже болели от тяжести чемодана.

Когда же девушка бродила по улочкам, то падала духом всё больше и больше. Ей чудилось, что она достигла самого дна, осталось только, чтобы снизу, с самого ада, кто-то постучал и спросил, как дела. А Аня бы смогла вволю поплакаться на свою тяжёлую долю.

Свой дом она нашла не сразу, проблуждав мимо домов с пустыми окнами, которые пугали, как незрячие глаза, мимо заросших бурьяном садов, которые осенью превратились в пожухлую траву. Листья на некоторых деревьях поражали ярким кроваво-алым или золотисто-жёлтым великолепием.

Проходя мимо пруда, заросшего камышами, Аня впервые задумалась о том, что будет делать в заброшенной деревне. Сперва она ещё рассчитывала на ферму, но проходя мимо нескольких строений на большом участке земли, отметила, что ферма, конечно, когда-то была... Но её сожгли. Либо конкуренты, либо просто случился пожар. Однако интуиция ей подсказала, что дело тут нечисто.

Увидев родной дом, ей захотелось заплакать. Что она и сделала, устроившись прямо на пороге домика, словно сбежавшего – но без куриных ног – из какой-нибудь древней русской сказки. Нет, конечно, может в сказках в таких домиках считалось нормальным жить-поживать да добра наживать, но в современном мире ей хотелось бы иметь дом с электричеством, газом, и, желательно, с соседями рядом! А не селиться в заброшенной деревне, напоминающей иллюстрацию к компьютерной игре про постапокалипсис.