Я никогда не думал, что она будет смотреть на меня так. Я никогда не знал, что захочу этого от нее. Но в этот момент мне кажется, что все встало на свои места. Как будто каждая деталь наконец встала на место.

— Если Лиам послушает, — мягко говорит она, — это может сработать. Может быть и лучше. Мы несем ответственность перед нашими детьми за то, чтобы сделать эту жизнь лучше. Так что давай попробуем. Поговори с Лиамом наедине, когда они вернутся в дом завтра, после того как они с Анастасией обустроятся. Скажите ему правду, и вы двое сможете двигаться дальше.

Мне приходит в голову мысль, в которую я не хочу верить. 

— Что, если он уже знает и солгал об этом? Притворился, что ребенок от него?

Сирша на секунду задумывается, но качает головой. 

— Я так не думаю, — тихо говорит она.

— Как он не хотел знать?

Она пожимает плечами. 

— Я не знаю. Все люди разные. Я думаю, что если бы я была в их ситуации, я бы, возможно, не захотела знать. Подумай об этом, если бы ребенок был его, и они знали, все было бы хорошо. Но если бы они знали, что это не так, наверняка, это всегда висело бы у них над головами. Это всегда было бы там, этот ужасный факт. Если они не знают, всегда есть вероятность, что ребенок Лиама. — Она делает паузу, глядя на меня. — Тебе придется учитывать это при разговоре. Они сделали выбор не знать, и теперь этот выбор у них отнимают. Это будет нелегко.

— Я не могу иметь эту информацию и скрывать ее. Нет, если мы действительно собираемся двигаться вперед.

— Нет, — соглашается Сирша. — Но он, скорее всего, разозлится. Просто наберись терпения. Помни, что это то, чего ты хочешь.

Я полностью поворачиваюсь к ней, беру ее за руку. 

— А это то, чего ты хочешь? Лиам и Анастасия здесь, присматривают за королями вместе с нами, растят наших детей вместе, семья снова стала такой цельной, какой только может быть? В нашем браке только мы вдвоем, а не сделка, которую мы заключили?

Сирша проводит большим пальцем по тыльной стороне моей ладони, и на мгновение мне кажется, что она может сказать нет. Но она медленно кивает.

— Если ты можешь помириться со своим братом и сохранить семью, ты должен это сделать, — твердо говорит она. — Я вышла за тебя замуж из чувства долга перед своей семьей. Ты делаешь это из тех же самых побуждений. Я не могу сказать, что это неправильно, по доброй воле, или что тебе не следует этого делать. А что касается нашего брака…

Она медленно и печально улыбается мне. 

— Нам предстоит пройти долгий путь, Коннор. Нужно залечить много ран и укрепить доверие. Но сегодня вечером я без тени сомнения поняла, что не хочу, чтобы ты был с кем-то еще. А что касается меня… — Она пожимает плечами. — Я признаю, идея иметь свободу для исследований после того, как я так долго берегла себя для брака, который я даже не выбирала, имела свою привлекательность. Но после того, как я была с тобой?

Сирша придвигается ближе ко мне, одной рукой дотрагиваясь до моей щеки, и наклоняется для поцелуя. 

— Ничто не может сравниться с тем, что у нас есть вместе. То, кто мы вместе. Я боялась, что это закончится. И если это не обязательно…

Она замолкает на полуслове, и я притягиваю ее в свои объятия, страстно целуя. 

— Это все, что мне нужно, — шепчу я ей в губы, поднимая ее на руки, намереваясь нести всю дорогу вверх по лестнице к нашей кровати. — Я потрачу остаток наших жизней на то, чтобы наверстать упущенное.

***

Когда я просыпаюсь на следующее утро, я чувствую себя обновленным. Другим. Утренний секс с Сиршей для нас не в новинку, но когда я приникаю к ней, мои губы касаются ее шеи сзади, когда я прижимаю ее теплое, мягкое тело к изгибу своего, я испытываю чувство покоя, которого никогда не ожидал. Это единственная женщина, с которой я собираюсь быть до конца своей жизни, думаю я, прижимаясь к ней еще глубже, и жду, когда меня охватит паника, ощущение того, что я в ловушке.

Это не приходит. Если уж на то пошло, я чувствую облегчение. Мне кажется, что я провел целую жизнь в погоне за удовольствиями, беготне и попытках найти себя. Сейчас, здесь, с Сиршей на руках, я чувствую себя так, словно вернулся домой.

Выражение ее лица смягчается, когда я целую ее на прощание после того, как мы закончили, оставляя ее в тепле нашей постели, а сам отправляюсь разбираться с дневными делами. Я могу сказать, что она тоже старается. Как она сказала вчера вечером, нам предстоит пройти долгий путь.

Но это только начало.

Мы все еще встречаемся в подвале дома О'Салливанов, и я с нетерпением жду того момента, когда нам больше не придется прятаться здесь, внизу. Виктор, Левин, Джейкоб и остальные мои люди ждут, а также Лука, который вчера вернулся из Чикаго. Я знаю, что Джейкоб и Лука будут довольны новыми разработками…что касается остальных, у меня есть сомнения.

Я знаю, Грэм будет сердиться, но он все еще восстанавливается после пожара, и, насколько я понимаю, это к лучшему. Он сможет узнать об этом вместе с остальными Королями, когда я и, надеюсь, Лиам представлю им новый способ ведения дел.

Как и ожидалось, Лука и Джейкоб за. Лука выглядит почти обрадованным, когда я говорю, что хочу поговорить с Лиамом о мире, и Джейкоб одобрительно кивает, выражение его лица тоже расслабляется.

— Такого раньше никогда не было, — предупреждает Виктор. — Ни в Королях, ни в какой другой организации, о которой я знаю. Разделение руководства, верный путь к неприятностям и конфликтам.

— У нас уже есть конфликт, — резко говорю я. — Я всегда намеревался изменить способ правления королями. Это просто другой путь, чем я предполагал. И большое спасибо за голоса, если я смогу убедить Лиама в моем образе мышления, все недовольные будут отстранены от стола.

Мой голос звучит резче, чем обычно, повелительно, и даже Виктор отступает, кивая.

— Мы решили заключить союз с тобой, — просто говорит он. — Так что я буду придерживаться этого. Если вы с Лиамом сможете прийти к соглашению, тогда мы вступим в эту новую эру лидерства вместе с тобой. У тебя есть наша поддержка.

— И наша, — вторит Лука. — Мы с тобой, Коннор. И Лиамом, если удастся заключить перемирие.

— Ты знаешь, что я прикрою твою спину, каким бы ни был твой выбор, — вторит Джейкоб, и я чувствую тепло внутри себя, устойчивость. Я совершал ошибки, и все же мужчины, которые решили стать моим союзником, даже Сирша, решили поддержать меня. Идти со мной в неизвестность, что бы ни случилось.

Когда остальные уходят, я достаю из кармана телефон, горя желанием позвонить Лиаму. Я знаю, что он что-то заподозрит, но я хочу поговорить с ним, как только он вернется в поместье. Я больше не хочу, чтобы это тлело между нами.

Остальные уже рассеиваются, когда я поднимаюсь по ступенькам, выхожу из парадной двери на яркий солнечный свет. Я нажимаю кнопку вызова, поднося телефон к уху, чтобы позвонить брату.

Жар разливается по моей груди прежде, чем я слышу звук выстрела, боль расцветает под кожей, когда мои пальцы становятся безвольными, а тело дергается в сторону. Я едва успеваю дослушать эту фразу, как мое плечо пронзает новая боль, моя кожа, кровь и кости горят, когда я падаю на землю.

Прежде чем я ударяюсь о бетон, мир погружается во тьму.

20

СИРША

— Извинился?

— Ты не должна казаться такой шокированной, — сердито говорю я, протягивая руку за чипсами. Мы с Мэгги обедаем в нашем любимом мексиканском ресторане, спасаясь от надвигающейся летней жары в кондиционированном воздухе острой сальсой и ледяной маргаритой, и от отчаянной потребности рассказать ей обо всем, что произошло прошлой ночью.

— Сирша, он был ужасен. Ты не можешь ожидать, что я не буду шокирована. — Мэгги прищуривается, глядя на меня. — Ты ему веришь? Вот так просто? Ты ему доверяешь?

Я делаю глоток своей маргариты, кладу еще кусочек в миску с кесо. 

— Верю ему, да. Верю ему… мы работаем над этим.