— Вперед! Вперед! — Кричу я Лиаму, когда он поднимается, и следую за ним вниз, чувствуя сильный жар со второго этажа, пока мы идем. Я слышу, как одно из окон первого этажа хлопает от жары, стекло осыпается, и я вздрагиваю. Если это произойдет, пока мы будем рядом с ним…

Не думай об этом. Мы так близко. Все остальные вышли, и толпой отходят от здания, когда вдалеке, все еще за много миль, начинают звучать сирены. В интересах каждого убраться отсюда до того, как они прибудут, и я чувствую, как дрожит пожарная лестница, когда Лиам движется быстрее.

Мы спускаемся на первый этаж, когда он начинает разрушаться. Я слышу скрип, чувствую щелканье винтов, а затем она отходит от кирпичной стены, мы с Лиамом цепляемся за нее, когда все больше окон начинают разлетаться вдребезги.

— Прыгай! — Кричит Лиам, и я вижу, как он отпускает меня.

Я знаю, как падать. Любой, кто тренировался на боксерском ринге или ездил на мотоцикле, научился выдерживать удар, а я делал и то, и другое. Это все еще не то, что кажется приятным, но это лучше, чем второй этаж или выше. Я отталкиваюсь от раскачивающегося металла и бьющихся окон, готовясь принять удар на подушечки ног и откатиться в сторону, ударившись о бетон.

Падение выбивает из меня дух. Мне удается откинуть голову назад, чувствуя, как дыхание вырывается из меня с придыханием, когда я падаю, а реверберация дает мне понять, что завтра у меня будут синяки и боль. Я приземляюсь на бок, и когда у меня кружится голова, я поднимаю глаза и вижу Лиама напротив меня на тротуаре, который поднимается после собственного падения. Мы смотрим друг на друга, наши взгляды встречаются, и я вижу крошечную искорку надежды в его взгляде. Я знаю, о чем он думает. Что мы только что вместе избежали смерти, впервые за много лет работали вместе как братья, что все это должно было дать нам новую перспективу. В глубине души я думаю, что, возможно, так и есть. Но я отказываюсь поддаваться этому.

Я пришел сюда, чтобы спасти Лиама, как от него самого, так и от королей. Ему не место во главе стола. Я верю, и, взяв свои слова обратно, я могу спасти его от того, чтобы снова обречь себя на еще более глупые решения, подобные тому, которое он принял в отношении Анастасии.

— Спасибо, — тихо говорит Лиам. Его слова проникают прямо в самую нежную часть моего сердца, раня меня, когда я вижу перед собой не моего своенравного, упрямого брата сейчас, а моего брата из прошлого, мальчика, которого я помогал растить, когда наш отец отказался быть рядом с ним.

Брат, которого я всегда любил.

— Не за что, — натянуто отвечаю я, заставляя себя подняться на ноги. Лиам смотрит на меня, в его зеленых глазах светится надежда, но я заставляю себя ожесточить свое сердце. Так будет лучше для нас обоих. — Не смотри на меня так, — добавляю я. — Это ничего не меняет.

И затем, прежде чем я успеваю увидеть боль на лице моего брата, я поворачиваюсь и направляюсь к ожидающим меня людям.

2

СИРША

Я не уверена, что когда-либо испытывала что-либо подобное тому потоку эмоций, который захлестывает меня, когда я читаю текстовое сообщение, которое загорается на моем экране. Я на учредительном собрании с Катериной, Софией, Мэгги и Сашей. Мы делаем перерыв в планировании первого большого праздничного мероприятия по сбору средств, разливаем кофе по чашкам и откусываем от пончиков ручной работы в центре стола, у меня французские тосты с черникой, когда пищит мой телефон.

Я не открываю сообщение, но краем глаза вижу оно от Найла, а сообщения от него всегда отвлекают, и когда он пишет снова, два раза подряд, я инстинктивно тянусь к телефону. Возможно, что-то не так.

А потом я прочитала это и поняла, что на самом деле что-то очень, очень не так.

Склад в огне. Мы все в ловушке. Не знаю, выберемся ли мы.

Быстро, торопливо, и по делу. Моя грудь сжимается, холодный страх пронизывает меня, и еще укол боли… Найл написал мне, но Коннор нет. Это означает, что либо он ранен, либо ему просто все равно, чтобы сообщить мне. Я не думаю, что мне нужны три попытки, чтобы понять, что это такое.

А затем я прочитала второй текст.

Не то, что я хотел тебе сказать, девочка, но это выглядит не очень хорошо. Я люблю тебя. Всегда любил. Всегда буду. Я надеюсь, что увижу тебя снова, Сирша… и теперь ты знаешь.

Я смотрю на свой телефон, руки у меня дрожат, я едва замечаю, что телефоны Софии и Катерины тоже оживают, вероятно, их мужья дают им знать. Сегодня все они на том складе, из-за переговоров Коннора, королей и всех, кто с ними.

Мой отец. Коннор. Найл… Я чувствую, как дрожь страха начинает пробегать по мне, и мне хочется кричать или плакать, но я не делаю ни того, ни другого. Я не могу думать о том, что все они могут вот-вот умереть или что некоторые из них уже могут быть мертвы. Я не могу думать о том, что Найл только что сказал мне, что любит меня, и что, возможно, ему никогда не удастся сделать это лично. Я не могу думать о том, что Коннор вообще не удосужился написать мне. Я жена человека, который так или иначе станет ирландским королем, и это означает, что моя работа – сохранять спокойствие всех остальных. Управлять этим.

— Нам нужно идти. — Я засовываю свои бумаги в сумку. — Пошлите. Катерина, София, кто-нибудь из вас позвоните своему водителю, чтобы мы могли поехать вместе. Мэгги, ты можешь отвезти Сашу обратно в отель, где они остановились, чтобы она была не одна? — После того, что Коннор рассказал мне о возможном шпионе, мне уже пришло в голову, что пожар может быть не случайным. А это значит, что любой из нас может быть в опасности, даже няня из семьи Андреевых.

— Что случилось? — Спрашивает Мэгги, выглядя смущенной и обеспокоенной.

— Склад Коннора в огне. Они все внутри. — Я вешаю на плечо свою кожаную сумку, жестом приглашая всех следовать за мной. — Персонал приберется. Пошлите.

— Макс с ними? — Выпаливает Саша дрожащим голосом, и я вижу, как Катерина качает головой.

— Я так не думаю, — мягко говорит она. — Пойдем. Мэгги пойдет с тобой. Ничего не говори Анике и Елене.

Черт. Я и забыла, что, когда Катерина вернулась в Бостон, она привезла с собой детей. Они через достаточно прошли, последнее, что им нужно, это чтобы их мачеха вернулась в отель этим вечером с известием о том, что их отец тоже умер, так как они уже потеряли мать много лет назад. С ними все будет в порядке, говорю я себе, когда мы заходим в лифт, отправляя сообщения другим женам королей, моей матери и всем, кого я могу вспомнить, кто, возможно, захочет или должен знать, что происходит. Коннор умен. Они все умны. Они выберутся. Я должна в это верить. Мне невыносима мысль о том, что это конец всему этому после того, как я так усердно боролась, чтобы заполучить Коннора, как усердно он работал над тем, чтобы вернуть Королей. И Найл… Я не знаю, чем все у нас закончится, но я знаю, что так быть не должно. Я не могу вот так одним махом потерять всех, кто мне дорог.

Когда мы торопливо выходим из здания, Мэгги подталкивает Сашу к ее машине, в то время как мы втроем забираемся во взятый Катериной напрокат автомобиль. Я даю водителю адрес склада, а затем все, что мы можем делать, это сидеть в ошеломленном молчании, пока он выезжает на пробку в полуденный Бостон.

София выглядит призрачно-бледной, ее рука прижата к животу. Катерина выглядит ненамного лучше, ее руки сцеплены на коленях. Я знаю, что они думают о том же, о чем и я: как это могло случиться? Это был несчастный случай или что-то еще? Они живы? Ранены? Напуганы?

Я не могу представить себе страх оказаться в ловушке в горящем здании. От одной мысли об этом у меня мурашки бегут по коже, лед ползет по позвоночнику, когда я обхватываю себя руками, пытаясь не думать, не представлять себе все ужасные вещи, которые могли бы происходить прямо сейчас.

Склад Коннора старый. Он нуждается в ремонте и модернизации. Он не хотел делать с ним слишком много, поскольку он будет использоваться для хранения грузов только после того, как он сможет использовать главную штаб-квартиру Королей как свою собственную. Я даже не знаю, есть ли в нем действующие пожарные лестницы.