— И теперь это заберет твою жену и твоего ребенка, если ты не поймешь…
— Я не буду заставлять ее жить в бегах!
Коннор вздыхает.
— Я же говорил тебе, Лиам. Ты не будешь в бегах. Покиньте Бостон на соответствующее время, держитесь подальше от этого города, Чикаго и Манхэттена, и ты и твоя семья сможете делать все, что пожелаете. Вы будете полностью свободны. Не будет ни опасности, ни бегства, никто не будет преследовать вас.
Лиам сердито качает головой.
— С чего бы нам начинать все сначала, Коннор? Кем бы я был и что бы я делал? Как я мог стать отцом, которым мог бы гордиться мой ребенок? Я прожил всю свою жизнь без цели и руководства, пока ты не ушел и не умер наш отец, и я нашел цель. Я принял наследие Макгрегора и позаботился о том, чтобы наша семья продолжала жить. Я заступился за тебя, брат, используя все то, чему ты научил меня, когда мы были детьми. И в течение многих лет я мечтал о том, что однажды ты вернешься, увидишь меня во главе стола и будешь гордиться мной. Я мечтал, чтобы ты где-нибудь услышал об этом, где бы ты ни был, если бы был еще жив. Все, чего я хотел, это чтобы ты гордился. — Его голос слегка прерывается, и я не уверена, слышит ли это Коннор, но я слышу. — Вместо этого ты хочешь, чтобы я ушел, если не умер. Ты хочешь вернуть то, от чего отказался и никогда не планировал возвращаться… ради чего? Гордости? Своего ребенка? Своей жены? Потому что позволь мне сказать тебе…
— Будь осторожен с тем, что говоришь о Сирше, брат, — рычит Коннор. У меня бы чуть сердце не екнуло, услышав это, если бы я подумала, что он говорит серьезно, потому что я ему небезразлична, а не только потому, что его гордость не позволяет ему позволять своему брату плохо отзываться обо мне без его реакции.
— Она тебя не любит, — категорично говорит Лиам. — И никогда не полюбит. Она хотела меня или, может быть, я ей не был нужен, и она хотела выйти за меня замуж только для того, чтобы сблизиться с Найлом. Но она...
— Что я, блядь, только что сказал? — Выражение лица Коннора мрачнеет, и он подходит на два шага ближе к Лиаму, сжимая руки в кулаки. — Мне похуй, где мы находимся. У нас с женой есть соглашение. Договоренность. И я знаю, что, если Сирша и сделает что-то, так это сдержит свои обещания. Кое-что, с чем ты совершенно не знаком, Лиам.
— Разве ты однажды не поклялся сохранить кресло Макгрегора любой ценой как наследник нашего отца? — Рот Лиама кривится. — Похоже, мы оба знакомы с нарушенными клятвами, брат. — Он горько смеется. — Но, когда дело доходит до побега, это твоя специальность. Ты даже сам не смог сегодня встретиться со мной лицом к лицу, чтобы сказать, что забираешь поместье обратно. Ты послал свою жену торговаться с моей.
— Сирша настояла на том, чтобы поехать самой, — огрызается Коннор. — Я собирался добиться того, чтобы тебя вышвырнули физически…
— Так, вот оно. Это не имеет никакого отношения ни к семье, ни ко мне, ни к чему-либо еще, за исключением того, что, возможно, ты исчерпал власть и богатство, которые мог выжать из Лондона, и теперь ты пришел забрать то, что оставил позади. Речь идет о деньгах и поместье…
— Речь идет о твоей гребаной жизни! — Голос Коннора повышается, он сердито рычит. — Почему ты, блядь, не веришь мне, брат, когда я говорю, что это делается и всегда делалось для того, чтобы сохранить тебе жизнь? Грэм и Сирша пришли ко мне и сказали, что, если я не вернусь и не верну себе трон, короли убьют тебя, чтобы передать его другому сыну. Они бы не потерпели, если бы у тебя была русская невеста или наполовину русский наследник. Вот почему я вернулся, и точка. Я хотел видеть тебя в безопасности, и единственный способ сделать это, вернуть свое старое право первородства и отослать тебя прочь.
— Это правда, — выпаливаю я, делая шаг вперед, хотя все еще вижу неверие на лице Лиама. —Ты знаешь, что короли хотели твоей смерти. Ты знаешь, что они остановились только для того, чтобы усадить кого-то другого на твое место, потому что мы сказали, что сможем найти Коннора. Он не хотел возвращаться. Он согласился только потому, что мы с отцом убедили его, что это единственный способ спасти твою жизнь.
— И чем это обернулось для тебя, Сирша? — Лукаво спрашивает Лиам, и я краснею.
— Я не собираюсь говорить с тобой о моем браке.
Я не знаю, где Коннор находит в себе силы смягчить свой голос, но каким-то образом ему это удается.
— Лиам, твоей жене нужна стабильность. Она потеряет ребенка, или, — он судорожно вздыхает. — Ты хочешь увидеть повторение того, что случилось с нашей матерью?
Между ними обоими повисает тяжелое молчание.
— Конечно, я не хочу — тихо говорит Лиам. — Но переезд в новое место, даже в мой пентхаус, не поможет ей стабилизироваться. Это может только ухудшить ситуацию. И тогда я буду знать, кого винить, брат.
— Все, чего я хотел, это видеть тебя и твою семью в безопасности с тех пор, как я вернулся, — резко говорит Коннор. — Но как старший брат, и чтобы подготовить мое возвращение во главе стола, моя семья должна жить в поместье. Если бы между нами все было не так, как сейчас…
— Тогда мы оба жили бы там. Поместье достаточно большое для нас обоих. Оно предназначено для размещения всего клана Макгрегоров. Только из-за нашей вражды ты не переехал обратно, как только вернулся. — Лиам вздыхает. — Вот наше решение, брат.
Коннор поднимает бровь.
— Ты же не хочешь сказать…
— Да, — подтверждает Лиам. — Ты говоришь, что мне нечего бояться тебя лично, что ты всего лишь хочешь, чтобы я, Ана и наш ребенок были в безопасности. Что ты здесь, чтобы уберечь меня от королей, а не от себя. В этом случае не должно возникнуть проблем с тем, чтобы мы с Анной поселились на другом этаже главного дома, а вы с Сиршей могли бы занять главную комнату. — Он пожимает плечами. — Если только ты говоришь неправду, и есть какая-то другая причина, по которой ты хочешь, чтобы я вообще покинул собственность.
На самом деле впечатляет, как быстро Лиаму удалось загнать Коннора в угол. При других обстоятельствах я была бы почти впечатлена.
— Поместье огромно, — наконец говорит Коннор. — Мы должны быть в состоянии не наступать друг другу на пятки. Это ничего не меняет, — добавляет он. — Я по-прежнему буду предпринимать шаги, чтобы восстановить себя в качестве лидера Королей, и для того, чтобы это произошло, Лиам, тебе и твоей семье нужно будет покинуть Бостон. Но я хочу пока поделиться пространством и подождать, пока состояние Анастасии стабилизируется, чтобы предпринять дальнейшие шаги.
Лиам открывает рот, чтобы что-то сказать, но прежде, чем он успевает, стук каблуков по коридору заставляет нас троих обернуться как раз вовремя, чтобы увидеть Софию, торопливо шагающую в направлении Лиама. Выражение ее озабоченного лица мгновенно меняется, когда она видит нас с Коннором, и становится жестче, когда она впивается в нас взглядом.
— Вам двоим здесь нечего делать, — шипит она. — Вы только все ухудшаете.
У меня так и вертится на кончике языка сказать что-нибудь в ответ, но я сдерживаюсь. Я знаю, София расстроена тем, что ее лучшая подруга в опасности, и я могу только представить, в каком состоянии была бы я, если бы это была Мэгги.
— Мы не задержимся надолго, — натянуто говорит Коннор. — Просто делаем кое-какие договоренности.
— Какого рода договоренности? — София пристально смотрит на Лиама. — Ты не можешь думать об уходе сейчас. Врач говорит, что состояние Аны стабильное, ей ничего не угрожает, но она потеряла много крови и в обозримом будущем, если не до конца беременности, соблюдает постельный режим ради ребенка. Ребенок в опасности, прямо сейчас все в порядке, но у нее может произойти выкидыш при любом легком потрясении, физическом повреждении или болезни. Ты не можешь оставить…
— Мы никуда не уходим, — успокаивает ее Лиам, когда в голосе Софии начинают звучать слегка безумные нотки. — Кроме как в другие комнаты в поместье. Пока мы будем делить собственность с Коннором и Сиршей.
