— Найл, — выдыхаю я, но едва его имя слетает с моих губ, как его рот оказывается на моем, его мускулистое тело прижимает меня к двери, а руки сжимают мои предплечья.

Он жадно целует меня, пожирая мой рот, его язык проникает между моими губами и переплетается с моим, когда он прижимается ко мне, прижимая меня к двери. От его поцелуя и его потребности у меня перехватывает дыхание, я беспомощно стону, когда он целует меня, как умирающий от голода человек, его черные волосы падают ему на лоб и касаются моего лица. Когда он наконец прерывает поцелуй, мы оба тяжело дышим, он не отпускает меня. 

— Сирша. — Он шепчет мое имя, и мои глаза закрываются.

— Ты так и не ответила на мое сообщение, — бормочет он. — После пожара. Ты не разговаривала со мной…

— Я не могла подойти к тебе на глазах у всех. — Я поднимаю на него глаза, чувствуя слабость в коленях и слабость от поцелуя. — А потом мы с Коннором уехали из страны на несколько дней…

— Я слышал. Романтический уик-энд в Японии.

— Как ты узнал? — Я чувствую укол вины, который не имеет никакого смысла вообще. У меня нет причин чувствовать себя виноватой за то, что я уезжаю со своим мужем и не пишу мужчине, который однажды может стать моим любовником. Но, увидев выражение глаз Найла, я могу думать только о том, что непреднамеренно причинила ему боль.

— Я всегда кое-что слышу, — небрежно говорит Найл, но я слышу напряжение в его голосе. — Сирша, то, что я сказал, когда мы были заперты на складе…

— Нам не нужно говорить об этом прямо сейчас, — торопливо говорю я. Я не в том положении или настроении, чтобы решать, что я чувствую или что сказать о том, что Найл влюблен в меня. Я чувствую прилив паники при мысли о том, что меня прямо сейчас загонят в угол из-за этого. — Найл, в данный момент нам нужна дистанция. Мне нужна некоторая дистанция. Мы с Коннором пытаемся зачать ребенка. Что произойдет, если мы с тобой вот так встретимся в какой-то момент и позволим этому зайти слишком далеко? Что, если мы потеряем контроль и не остановимся? Важно, чтобы не было никаких шансов, что мой ребенок может принадлежать кому-либо, кроме Коннора.

Челюсти Найла сжимаются, и я вижу, как он пытается решить, что сказать, когда делает глубокий вдох. 

— Мне ненавистна мысль о тебе с ним, — тихо говорит он. — Я ненавижу мысль о том, что ты носишь его ребенка. Я ненавижу каждое мгновение, когда представляю, что он прикасается к тебе, целует тебя, обладает тобой. Каждое мгновение, когда ты могла бы быть моей. — Он задерживает дыхание, его руки все еще прижимают меня к двери, жар его твердого тела так близко ко мне, что заставляет мое сердце учащенно биться. — Но, если в конце концов я смогу заполучить тебя… это того стоит, если ты сможешь дать ему то, что он хочет, а затем стать моей. — Он отпускает одну руку, другая его рука опускается на мое бедро, когда он проводит рукой по своим волосам. — Но, черт возьми, Сирша, если это не займет много времени.

Меня всю покалывает. 

— Ну, прости, что я недостаточно быстро для тебя залетаю от Коннора, — шиплю я. — Поверь мне, я пытаюсь.

Лицо Найла темнеет. 

— Может быть, тебе нужна помощь, — говорит он, и его голос поддразнивает, но за словами скрывается что-то горячее и похотливое, и он сжимает мою талию обеими руками, собственнически напрягаясь. И затем, когда я поднимаю на него глаза, не зная, что сказать, его губы снова обрушиваются на мои, и все мысли улетучиваются.

11

КОННОР

— На следующей неделе, так или иначе, я вступлю во владение поместьем Макгрегор.

Я оглядываю своих собравшихся мужчин, а также Луку и Виктора. Грэма нет, он все еще восстанавливается после вдыхания дыма, и меня это устраивает. У меня достаточно забот, чтобы не беспокоиться о его маневрах. 

— Это будет следующим шагом к возвращению места.

— И Лиам готов уйти? — Джейкоб хмурится.

Я фыркаю. 

— Нет. Насколько я знаю, нет. Но он уйдет по собственной воле или потому, что мы его удалим сами. Я уверен, что вы все справитесь с этой задачей.

Джейкоб и Квинт кивают в знак согласия. Виктор ничего не говорит, и я вижу, как Лука хмурится, но он тоже не возражает. Все еще кажутся потрясенными пожаром, мы встречаемся в подвале одного из арендованных О'Салливанами объектов недвижимости, и это раздражает меня. Склад был моим пространством, выбранным мной, а теперь его забрали, возможно, кто-то, кто хочет моей смерти, или Лиама, или нас обоих.

— Что насчет пожара? — Вмешивается Чарли. — Есть какие-нибудь зацепки на этот счет? Мы осмотрели здание снаружи и не увидели никаких заметных признаков поджога, но это не значит…

— Мы продолжим расследование, — говорит Джейкоб, видя выражение моего лица. — А также пропавшего оружия.

Я киваю. 

— Когда я был в Японии, — продолжаю я, когда за столом на мгновение воцаряется тишина, — я посетил дом Накамуры.

Лука и Виктор оба пристально смотрят на меня. 

— Нобура Накамура? — Спрашивает Виктор.

— Есть еще один? — Я криво приподнимаю бровь. — Я встречался с ним и его сыном. Я надеялся привлечь их в лоно нашего альянса. Интересно, что я обнаружил, что твоя правая рука навещал его с Лиамом, Максимилианом и Виктором. — Я прищуриваюсь, глядя на него. — Возможно, это была информация, которую я должен был знать.

— Все это было до какого-либо альянса, — натянуто говорит Виктор. — И, честно говоря, я не думал, что мы рассматриваем возможность заключения союза с якудзой. Они известны своей жестокостью и изоляционизмом. Возможно, это было бы чем-то, что стоило бы рассказать нам.

— Не каждое мое решение нужно выносить на голосование, — резко отвечаю я. — Это не демократия.

— Нет, но мы твои союзники, напоминаю тебе, которые тебе нужны, если ты намерен достичь своей цели.

— Как бы то ни было. — Мой тон становится нетерпеливым. — Это не имеет значения. Нобура отказался от любого союза. Но и он, и его сын настаивали на том, что я должен заключить мир с Лиамом, а не вытеснять его. Что мы должны править королями вместе, а не один или другой. Они довольно подробно говорили об этом, даже намекнули, что союз между нашими семьями и якудзой был бы более вероятен, если бы мы с Лиамом решили разделить власть.

Виктор хмурится. 

— Я не понимаю, как это возможно, — категорично говорит он. — Два лидера нарушили бы структуру власти в организации. Один из вас должен обладать большими полномочиями, чем другой, иначе ничего никогда не будет сделано. Я против этого по ряду причин…

— А я за это. — Лука резко перебивает. — Я не думал, что доживу до того дня, когда поддержу идею Нобуры Накамуры, но я согласен. Вместо того, чтобы продолжать эту гражданскую войну, которая скорее рано, чем поздно может перерасти в кровавую, особенно если ты вышвырнешь их из поместья, вы с Лиамом могли бы делегировать власть в соответствии с вашими сильными сторонами. Вы могли бы разделить лидерство как братья, а не как враги.

— Это смешно, — огрызается Виктор. — Со временем это только еще больше разрушит ситуацию. А как насчет наследников? Кто решает, чьи дети унаследуют? Старые способы наследования и власти являются лучшими…

— Хватит! — Я качаю головой. — Я не рассматриваю это. Я просто хотел передать состоявшееся обсуждение. Это все, что нужно. — Я делаю паузу, оглядывая собравшихся мужчин. — Позже в этом месяце состоится крупная встреча королей. Мы осуществим наш захват тогда, когда они этого не ожидают. Больше никаких обсуждений, никаких переговоров. Это продолжалось достаточно долго. Мы с Сиршей переедем в поместье на следующей неделе, и следующим шагом будет стол. Лиам уедет из Бостона, так или иначе. На этом все.

Однако, даже когда я произношу эти слова вслух, мне трудно говорить с той уверенностью, которая была у меня раньше. У меня из головы не выходит история Хару Накамуры или возможность помириться с Лиамом. Каждый раз, когда я обдумываю слова Нобуры и Кайто, я вспоминаю тот день на складе и наш с Лиамом совместный побег. Я помню, как он посмотрел на меня, когда мы слезли с бетона, огонек надежды был в его глазах и то, как я подавил его.