Сирша приподнимается, белое полотенце, прикрывающее ее грудь, немного сползает вниз, прежде чем она его ловит. 

— Коннор? — Она выглядит смущенной, когда я поднимаюсь со стола, оставляя полотенце и направляясь к ней. — Что ты…

— Ложись на спину. — Я надавливаю ей на плечо, снова толкая ее на стол, когда наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, мой член мгновенно встает, когда я провожу другой рукой по ее смазанному телу, отбрасывая полотенце в сторону. Мне нравится, когда она такая, обнаженная и выставленная на всеобщее обозрение, и мои пальцы проводят по маслу, скопившемуся на ее животе, скользя вниз к ее клитору, когда Сирша задыхается напротив моего рта.

— Коннор, я…

— Тссс. — Мои пальцы продолжают тереться, скользкие и нетерпеливые, и я чувствую, как с каждой секундой она возбуждается все больше. Я провожу другой рукой вниз, обхватывая и сжимая ее грудь, и это невероятные ощущения. Она невероятная.

Ее бедра выгибаются в моей руке, и я продолжаю поглаживать ее клитор, обращая внимание на признаки, которые говорят мне, что она приближается. Теперь я их знаю: напряжение ее пресса, подергивание мышц бедер, то, как ее ноги начинают слегка сводиться вместе, как будто она почти боится ожидающего ее удовольствия.

В тот момент, когда я чувствую, что она на пределе, я отдергиваю руку, одновременно уклоняясь от поцелуя. Сирша смотрит на меня обвиняющими зелеными глазами, ерзая на столе, когда ее полные розовые губы приоткрываются в вздохе.

— Коннор!

— Продолжай так произносить мое имя, принцесса. — Я улыбаюсь ей сверху вниз, проводя пальцами по ее складочкам, теперь скользким от масла и ее собственного возбуждения. Моя рука касается одного из теплых камней на столе, и, повинуясь импульсу, я тянусь к нему, проводя теплой твердостью по чувствительной плоти Сирши.

— Я…ааа! — Она задыхается, ее бедра подергиваются, голова запрокидывается. — Что ты делаешь?

— Доставляю удовольствие своей жене. — У меня низкий хриплый голос, и я вижу, как по ней пробегает легкая дрожь, когда я говорю. Я наклоняюсь к ней, моя правая рука скользит вниз по ее животу и снова находит ее скользкий клитор, в то время как моя левая прижимает теплый камень к ее входу, неглубоко проникая в нее, когда я снова начинаю поглаживать ее.

— О боже… — Сирша задыхается, извиваясь в моих руках. — Это так приятно, о…

Я настолько чертовски тверд, что это причиняет боль. Моя жена, женщина, которую я когда-то считал чопорной и холодной как лед, стонет, когда я трахаю ее киску теплым массажным камнем, играя с ее клитором в комнате, куда кто-то может войти в любой момент. Я уверен, что они этого не сделают, мы пара, приехавшая сюда на романтический отдых, и я уверен, что женщины знали, что у меня на уме секс, когда я просил их уйти. Но Сирша думает, что они могли бы, я в равной степени уверен, и все же она не сказала мне остановиться.

Речь больше не идет о том, чтобы сделать ее беременной. Нам не нужно ничего из этого делать. В этом нет необходимости… Но мне все равно. Я хочу этого. Я наслаждаюсь каждой секундой этого процесса и не хочу останавливаться.

Рука Сирши соскальзывает со стола, ища мой пульсирующий член. Я стону, когда она обхватывает меня пальцами, поглаживая, пока я снова приближаю ее к оргазму, скользя теплым камнем внутрь и наружу ее киски, пока я перекатываю ее клитор под своими пальцами с точным нажимом, которое, я знаю, ей нравится. Ее стоны становятся громче несмотря на то, что кто-то может услышать, и я слышу ее прерывистое дыхание, когда она выгибается и извивается, все время поглаживая мой член.

Я тоже близок к этому, просто наблюдая за ней и прикасаясь к ней. Я чувствую, как она напрягается под моими руками, ее ноги сжимаются вместе, а затем снова раздвигаются, когда она откидывает голову назад, ее оргазм сотрясает ее, когда она одной рукой хватается за край стола, а другой сжимает мой член. Она выкрикивает мое имя, ее клитор пульсирует под моими пальцами. В ту секунду, когда ее оргазм начинает спадать, я резко поворачиваюсь, хватаю ее за волосы и притягиваю ее голову к себе, прижимая свою набухшую головку члена к ее губам.

Ее рот жадно открывается, принимая меня, и она начинает сосать, но даже это больше, чем я могу вынести после явного эротизма того, что мы только что сделали. Я почти сразу же кончаю ей в рот, издавая стоны, когда моя сперма вытекает на ее язык. Мой оргазм только усилился от того, как Сирша жадно глотает, впитывая каждую каплю, пока я толкаю себя ей в рот.

Я стону, содрогаясь, и в этот момент понимаю, что позволил этому зайти слишком далеко. Я на грани того, чтобы нарушить свою собственную сделку с женщиной, на которой женился.

7

СИРША

Я все еще в оцепенении, когда мы с Коннором возвращаемся в комнату, чтобы переодеться перед походом. Я заказала массаж с намерением, чтобы это был именно массаж, но он превратился во что-то совершенно другое. Я все еще чувствую незнакомое ощущение теплого камня на моей коже, проникающего внутрь меня, и при воспоминании об этом меня пробегает электрическая дрожь.

Коннор - такой мужчина, за которого я никогда бы не мечтала выйти замуж. Он даже не такой мужчина, каким я представляла его себе, когда мы с отцом ездили в Лондон. Он предприимчивый, дерзкий, до неприличия сексуальный, и он пробудил во мне те части, о существовании которых я даже не подозревала. Я не хочу, чтобы эти выходные заканчивались. Я не хочу, чтобы они вообще заканчивались. Я хочу его, и я все больше и больше боюсь, учитывая все, что я узнаю о нем, и каждый наш совместный опыт, что я влюбляюсь в него.

Я почти не думала о Найле, пока мы были здесь. Мы были вдвоем, я и Коннор, и я не хотела, чтобы было по-другому. У меня такое чувство, что я считаю часы, которые у нас остались, только сегодня вечером и завтра, а потом мы улетим домой. Все вернется на круги своя, и это оставляет боль в моей груди, от которой я, кажется, не могу избавиться.

Я тихо надеваю леггинсы, топ и ботинки для похода, и если Коннор и замечает это, он ничего не говорит. Мы направляемся туда, где нас ждет гид, и я борюсь с желанием вложить свою руку в руку Коннора, когда мы начинаем спускаться по тропе. Я могла бы, мы договорились заняться подобными вещами в эти выходные, но страх возвращается. Страх, что в конце концов я только еще больше наврежу себе всем этим. Но затем, к моему удивлению, именно Коннор касается своей широкой ладони моей, его пальцы проскальзывают между моими, когда он идет рядом со мной, так небрежно, как будто это для него обычное дело.

Мое сердце замирает в груди, и на мгновение я подумываю о том, чтобы убрать руку. Защищаясь. Но что-то подсказывает мне, что если я это сделаю, то тщательно продуманное притворство, которое мы создали на этих выходных, рухнет. Коннор берет меня за руку по собственной воле, это жест, и если я откажусь от него, мы немедленно вернемся к тому, что было раньше. Мы закончим это путешествие холодно и отстраненно, возможно, трахаясь, но не так, как раньше. Фантазии закончатся. Я этого не хочу. Поэтому я сопротивляюсь желанию убрать руку, и мы вместе идем по тропинке.

Национальный парк Фудзи великолепен, превосходя все, что я когда-либо видела. Моя семья не из тех, кто привередничает, но однажды, когда я была моложе, мы действительно ездили в Йеллоустоун. Мы остановились в очень дорогом отеле Air B & B, и моя мать назвала это “глэмпингом” таким тоном, который предполагал, что даже это было ниже ее достоинства. Однажды летом мы с Мэгги снова отправились на Джошуа Три, “глэмпинг”. Мы с Коннором катались на лошади по тому пляжу в Дублине. Однако ничто из того, что я видела, никогда не шло ни в какое сравнение с этим.

Когда мы останавливаемся на каменистом пляже, вдали виднеется гора Фудзи, невероятно чистая вода плещется о берег в нескольких дюймах от наших ног, Коннор поворачивает меня к себе. Наш путеводитель немного отходит в сторону, давая нам пространство, но я не сомневаюсь, что Коннору было бы все равно в любом случае. Одной рукой он приподнимает мой подбородок, другая его рука все еще переплетена с моей, и когда он целует меня, кажется, что весь мир останавливается.