Все, кроме ничего не понимавшего Чжан Чэнлина, враз посерьёзнели и пристально воззрились на старика. Чжоу Цзышу первым нарушил тишину:

— Это… «Руководство Инь Ян», принадлежавшее госпоже Жун?

Старик кивнул и глухо пробормотал:

— На костях вырастает новая плоть, мёртвые оживают, когда инь и ян меняются местами.

Считалось, что в мире не существует болезни, которую не могли бы излечить секреты этой священной реликвии из Долины целителей. Даже Зелёная Лиса искала «Руководство Инь Ян», надеясь избавиться от уродливого шрама на лице и вернуть красоту. Но кто мог мечтать о заветной книге сильнее, чем честолюбивый и амбициозный человек, парализованный с рождения?

— Разве «Руководство Инь Ян» вместе с книгами «Меч Фэншань» и «Дхарма Люхэ» не запечатаны Кристальной броней? Или ваш сын думал, что вы владеете всеми фрагментами? — уточнил Чжоу Цзышу.

— Всеми фрагментами? — старик усмехнулся и покачал головой. — Вы заблуждаетесь… Я — создатель Кристальной брони. Но Броня всего лишь замóк… Даже если бы у меня имелись все фрагменты, это ничего не дало бы. Чтобы получить запечатанные сокровища, нужен ключ.

— И у тебя есть этот ключ? — приподнял бровь Е Байи.

— У меня его нет, — деревянным голосом проговорил старик.

Е Байи не собирался останавливаться:

— Если у тебя нет, у кого ещё ему быть?

Старик горестно рассмеялся:

— Ну конечно, вы мне не верите! Он тоже не верил.

Чжоу Цзышу в задумчивости смотрел на искалеченного узника, а затем снова прервал всеобщее молчание вопросом:

— Старший Лун, вы ведь знаете, кто владеет ключом?

Старик повернул голову на звук голоса Чжоу Цзышу, словно мог его видеть:

— Верно, я знаю. Но я дал клятву не раскрывать эту тайну. Никому и никогда. Лун Сяо… Поэтому Лун Сяо сошёл с ума!

Е Байи прищурился и продолжил почти угрожающим тоном:

— Значит ли это, что ты был свидетелем событий, произошедших между Жун Сюанем и другими тридцать лет назад?

Старик молча кивнул. Но прежде, чем Е Байи успел задать следующий вопрос, Лун Цюэ предупредил его:

— Я не могу вам ничего рассказать. Жун Сюань и его жена — благодетели, спасшие мне жизнь. Я пообещал госпоже Жун сохранить тайну.

— Ты не в том положении, чтобы решать, — ледяным тоном отрезал Е Байи.

Старик расхохотался. С большим трудом он схватился за ногу, нащупал пронзённое цепью изуродованное колено и приподнял его на всеобщее обозрение. Продолжая смеяться, он спросил неподходящим для тяжёлой атмосферы легкомысленным тоном:

— Что хуже этого вы можете сделать? Лун Сяо, маленький зверь, три года держал меня в плену! Что ещё можно со мной сотворить?

Старик, которому каждый вдох давался с видимым усилием, устало прислонился к спинке кровати. Его губы скривились в слабой насмешливой улыбке. Казалось, ему было плевать на весь мир. Глядя на Лун Цюэ, Чжоу Цзышу припомнил изречение Фань Куая: «Я не боюсь даже смерти, зачем мне отказываться от простой чаши вина?».^[351]

Он задумался, каким на самом деле был Лун Цюэ? Из-за одного человека — любимой жены, которую потерял, — он возвёл загадочное и опасное поместье Марионеток, в котором заперся от мира. Из-за одного давнего обещания он не открыл секрет даже собственному сыну и пережил три года ада на земле… Чжоу Цзышу пришёл к выводу, что во всём цзянху никто не имел большего права называться «благородным героем», чем этот умирающий старик.

Вдруг Чжоу Цзышу ощутил, что рука Вэнь Кэсина, до того спокойно покоившаяся на его талии, сильно напряглась, будто тот хотел прижаться всем телом. Чжоу Цзышу обернулся, недовольно нахмурившись, и обнаружил, что Вэнь Кэсин не сводит глаз с Лун Цюэ. От его обычной улыбки не осталось и следа, а в темных глазах на мгновение промелькнул влажный блеск.

— Эй, древнее чудовище! — выкрикнул Вэнь Кэсин. — Раз он не хочет рассказывать, так тому и быть. Перестань донимать людей!

Проигнорировав эти слова, Е Байи схватил Лун Цюэ за руку и жёстко отчеканил:

— Мне нет дела до Кристальной брони, тайного ключа и всего, что с ними связано. Единственное, что меня интересует, — правда о том, как умерли Жун Сюань и его жена Юэ Фэн.

На тыльной стороне ладони Е Байи вздулись вены — так сильно он стиснул чужую руку. Лицо Лун Цюэ страдальчески исказилось от боли, но он не уступал:

— Я не…

Вэнь Кэсин подтянул Чжан Чэнлина и знаком велел ему поддерживать Чжоу Цзышу, а сам отстранился. По непонятной причине он был разгневан.

— Старый монстр, да заткнёшься ты когда-нибудь? — со злостью выпалил Вэнь Кэсин и без предупреждения атаковал Е Байи в спину.

Чжан Чэнлин с отвисшей челюстью наблюдал за головокружительным вихрем схватки между парой мастеров. Он совершенно не понимал, что могло послужить причиной внезапной ссоры недавних товарищей по оружию. Эти двое крушили всё на своём пути и устроили немалый беспорядок. Схлестнувшись в очередной, особо яростной атаке, они выплеснули столько энергии, что стены темницы заходили ходуном, как от землетрясения. Вэнь Кэсин явно впал в ярость — каждый его удар был злее и ожесточённее предыдущего.

— Твою мать, да ты совсем свихнулся?! — яростно прорычал Е Байи.

Вэнь Кэсин насмешливо отозвался:

— Ты урод, потому я и хочу надрать тебе задницу. Чем не повод?

Чжан Чэнлин привык обращаться за разъяснениями каждый раз, когда сталкивался с чем-то непонятным.

— Шифу…

Чжоу Цзышу не отреагировал на очередное подёргивание за рукав. В тот момент он был целиком погружён в собственные мысли, ища подтверждение догадкам. Внезапно его осенила идея, он оттолкнул Чжан Чэнлина и присел рядом с Лун Цюэ.

— Ты ранен? — спросил тот, прислушавшись к дыханию Чжоу Цзышу.

— Стараниями вашего сына.

— Дёшево отделался, — хрипло рассмеялся старик. — По сравнению со мной, ты в полном порядке!

Чжоу Цзышу не стал его разубеждать, сосредоточившись на изучении цепей, пропущенных сквозь тело узника. В механизмах ловушек он ориентировался слабо, но в конструкции пыточных устройств бывший командир Тяньчуана разбирался получше многих. Тем не менее, даже после тщательного осмотра он не смог определить сплав металла. Спустя несколько минут Чжоу Цзышу сдался и обратился к Лун Цюэ:

— Я не могу придумать, как избавить вас от цепей. Сейчас, когда ваш сын мёртв, что с вами будет?

Лун Цюэ задумчиво ответил:

— Полагаю, пришла моя пора. Я должен был скончаться давным-давно, но Лун Сяо не позволял. Теперь никто не помешает… Больше всего я сожалею о том, что не сумел поступить правильно с сыном Юй Чжуй. Полюбить его… Я знаю, он и мой сын тоже, но я не нашёл в себе сил его простить. Мне всегда казалось, что он повинен в смерти своей матери. Если бы… Если бы за эти годы я смог смягчить сердце и стать хоть наполовину лучшим отцом, он бы не вырос таким жестоким.

Чжоу Цзышу чувствовал истинность озвученных мыслей и не мог найти слова утешения. В конце концов он предпочёл откровенность:

— Ваша правда.

Между тем Е Байи и Вэнь Кэсин буквально снесли крышу и выпрыгнули наружу, чтобы продолжить драку. Комнату, которая не один год была погружена в темноту, залил дневной свет. Лун Цюэ кожей почувствовал тёплые лучи, протянул вверх дрожащую руку, словно хотел дотронуться до солнца, и с облегчением вздохнул. Чжоу Цзышу собрался было что-то сказать, когда снаружи раздался бешеный рев Е Байи:

— Мелкий сопляк, перестань совать нос в чужие дела! Лун Цюэ, я должен узнать, что случилось с Жун Сюанем во что бы то ни стало! Он был моим учеником!

Застыли все: Чжоу Цзышу с открытым ртом, Лун Цюэ с поднятой рукой, Вэнь Кэсин с занесённой для удара ногой. Оставаясь в этом забавном положении, Вэнь Кэсин со странным выражением лица смотрел на Е Байи. В самом деле, Жун Сюань и Лун Цюэ были ровесниками, а Е Байи только что признался, что являлся шифу Жун Сюаня… Неужели старый ублюдок действительно был бессмертен, как легендарные тысячелетние черепахи?^[352]

Е Байи напоследок наградил Вэнь Кэсина испепеляющим взглядом, после чего резко развернулся и возвратился к Лун Цюэ. Глядя на старика сверху вниз, он натянуто произнёс: