Джини несколько раз оглянулся, словно искал кого или опасался слежки, и продолжил путь, а по пути выпустил из руки свой красный, наполненный чем-то весомым, мешок, который волочил за собой. Тот остался лежать на снегу.

— Потом подарки! — воскликнул Марко.

— Да, да. Всё равно здесь никто не ходит, — махнул рукой Джини и встал рядом с оператором.

Он улыбнулся кутающейся в шубу Кате, и она ответила такой же тёплой улыбкой.

— Готовы? — спросил Марко.

— Ты экстремалка, — восхитился Джини Катей, которая отдала ему шубку и вышла на протоптанную снежную поляну, где собиралась танцевать. — Холодно же как… А я для тебя переоделся в Деда Мороза и русский учу! Даже подарки таскаю с собой, как он!

— Джини, — засмеялась она и встряхнулась, приготовившись танцевать. — Музыку!

— Музыку! — повторил за нею и Джинни. — Скорее, а то моя девочка замёрзнет!

Он поспешил нажать на кнопку стоящего на коробке рядом проигрывателя, и на весь лес, разливаясь нежным трепетным эхом, полетела щемящая душу мелодия… Катя сразу забыла, что она здесь для съёмок. Душа летела куда-то в свои мысли, в свой поиск радости и… боль…

Ту боль, что хотелось отпустить. Не должно было её быть в судьбе. Зачем жизнь бьёт? Можно же иначе получать свои уроки? Катя танцевала, задавалась сначала этими вопросами, но… музыка брала верх, танец заставлял улетать душою в пока неведанные края чувств. Отпустить… Расслабиться… Побыть где-то там, где когда-то было хорошо, светло и беспечно, как в детстве. Да…. именно там…

Катя завораживающе танцевала. Так легко и паряще, что все засмотрелись, любуясь и восторгаясь ею. Аура Кати передавалась каждому, заставляя чувствовать то же желание сказки жизни, как было сейчас у неё… Те же слёзы на глазах…

Никто и не заметил, что из леса вышел и ещё один человек: парень, который поднял мешок с подарками, что Джини пока оставил лежать в стороне от места съёмок. Это был тот самый гитарист, кто играл на сцене для поющей вчера Кати и кто сегодня утром столкнулся с ней в коридоре продюсерского центра, попавшись на крючок от вешалки её платья…

Он так же, как и Джини, замер от восторга и красоты, которую создали музыка и Катя… На мягком покрове снега Катя танцевала, как настоящая прима-балерина. Она была опытная. Любимое хобби делало её не хуже профессиональных балерин.

Из под ножек Кати, одетых в пуанты, и из под вуали, с которой она кружилась, снежинки вихрем поднимались, словно танцевали вместе с нею. Милая, хрупкая, в воздушном тонком розовом платьице среди утреннего мороза… Но Кате будто не было холодно. Лицо задумчивое… Она мыслями не здесь…

12

— Симфония лазури, симфония неба, симфония жизни, солнца и снега, — напевал Джини, переминаясь с ноги на ногу в костюме Деда Мороза.

Оператор снимал весь танец Кати на камеру, а вдоль опушки медленно передвигался фотограф, делая кадры с ней.

— Милая… Верит в сказку, — улыбался Джини. — Но я устрою ей сказку. В наступающем году её жизнь изменится в лучшую сторону.

— Что за сказка? — не отвлекаясь от работы, спросил оператор. — Может, и мне счастья попытать?

— Там не так много места для героев, — строже выдал ему Джини, явно давая понять, что не подпустит к Кате.

— Ну не все сразу, по очереди, — взглянул с ухмылкой оператор.

— Ты меня не понял, — с недовольством засмеялся Джини. — Она во сне увидела кого-то и влюбилась. Написала о нём роман и мечтает теперь только о нём.

— Так можно же устроить, — продолжил оператор работать.

— Я устрою, я, — пританцовывал Джини.

— Вы кто? — наблюдавший за ними со стороны парень не вытерпел подобной беседы, которая вызвала в нём лишь возмущение и страх за девушку, и подошёл к ним.

— Это кто? — с удивлением оглянулся Джини.

— Я сказочный гномик, а это мой лес, — гордо выдал парень.

— В смысле? — не понял тот.

— А что вы, дедушка, так растерялись?

— Какой ещё дедушка?

— А разве нет?

— А, — засмеялся Джини от души и погладил прикреплённую на своём лице длинную белую бороду. — Я и забыл, кто я.

— Какой-то вы рассеянный, — смотрел свысока парень.

— Ну, ты иди, кто ты там, говоришь?

— Гномик.

— Ясно. А я русский Дед Мороз, в моей сказке гномиков не бывает.

— Я не собирался наниматься. У меня свой Санта Клаус имеется, — усмехнулся парень, и Джини удивился:

— Что?

— Я говорю, рассеянный или мешает слуховой аппарат?

— Какой ещё аппарат? — засмеялся Джини и достал из ушей наушники.

— Вы музыку слушаете? — наигранно удивился парень вновь.

— Да. Полярный экспресс.

— Зачем вам наушники, она звучит на весь лес, — усмехнулся парень.

— Молодой человек, вы злой, — покачал головой Джини.

— Я не злой. Вы заставляете бедную девушку на морозе такое выделывать. А сами строите грязные планы.

— Что значит выделывать?! Это зимний танец! Она и сама захотела.

— Не мешайте, — уже сказал строго отвлёкшийся от работы оператор.

— Сейчас поедем греться, — похлопал Джини его по плечу.

— Прошу прощения за грубость, но вы использовать собрались её в грязных делах?! — швырнул парень ему под ноги мешок с подарками.

— Молодой человек, я Дед Мороз. Я только для добра здесь, особенно для неё.

— Что-то мало верится, — еле сдерживал в себе гнев парень.

— А вы прислушайтесь к тому, что услышали. Выводы другие можно сделать. Всё может оказаться иначе, и сказка, которую создаём, может оказаться настоящей сказкой, — поучительно смотрел Джини.

Он забрал мешок с подарками и направился к танцующей Кате. Там Джини снял свою шубу и ею укутал её плечи. Девушка робко улыбалась. Она уходила с ним к стоящему у дороги лимузину, куда направился и фотограф, выключив фотокамеру, что висела у него на ремне на шее.

— Странно, — вымолвил парень и обратился к собравшемуся уходить туда же оператору. — Вы что снимаете?

— Музыкальный клип, — сказал тот и добавил напоследок. — Дед Мороз наш самый настоящий!

Парень же с тревогой смотрел на девушку и оставался стоять на месте. Катя, распустив стянутые до этого в балетный пучок волосы, удалялась с боссом, взяв его под руку и о чём-то смеясь…

13

Только сели в лимузин, чтобы покинуть место съёмок в лесу, Джини сразу приблизил к ногам мешок с подарками, поправил на своей голове красную с белым мехом шапку и улыбнулся сидевшей напротив Кате:

— Перед тем как в офисе раздам всем подарки, я дам тебе дополнительный.

— Зачем ты меня так балуешь? — прищурилась она с улыбкой умиления, которую не смогла сдерживать никогда, находясь с боссом наедине.

Слишком он был милым, добрым. Ни разу не зародилось сомнения в том, что он может обидеть или нечестен. Джини таким и был, как есть: свободный, открытый, ласковый. Он любит жизнь и людей. Он восхищается красотою мира и женщин. Обожает красивых женщин, но дальше дозволенного не заходит. На словах пытается что-то вымолить, но…

— Прошу, — достал он коробку с подарком и протянул Кате, отвлекая её от мыслей и вызывая лишь приятные ощущения получить доброе внимание.

Развязав красный бант, Катя скорее открыла крышку упаковки и снова была приятно удивлена:

— Сердце?!

— Да, — смущённо улыбался Джини. — Я дарю тебе это сердце, эту подушечку, чтоб приносила тебе такие сны, которые были бы самыми счастливыми и сбылись потом наяву.

— Ты романтичный мечтатель, — ласково взглянула Катя. — Но я попробую эту подушечку, проверю в действии.

— Обязательно проверь! Только потом прошепчи мне свою мечту, — подмигнул Джини, заставив её смеяться.

В этот момент ему кто-то позвонил. Он не хотел принимать звонок, глядя на экран телефона, но, выдержав паузу в неприятных раздумьях, всё же нажал на зелёную кнопку.

Катя не стала слушать и вникать в его дела. Кто-то с ним пытался договориться о какой-то встрече, Джини и говорить не желал, но в конце концов согласился и пригласил в продюсерский центр в свой кабинет. В этот момент Джини выглядел серьёзным, как никогда.