«Мне его подарила Дезири специально на этот вечер. Я начинаю новую жизнь. Этот ужасный год уходит и пусть канет в прошлое навсегда, забудется, умоляю», — покружилась Катя с платьем по комнате, а слёзы невольно потекли по щекам.

— Ты долго? Мартин приехал! — только постучала к ней в комнату подруга, как раздался в квартире звонок. — Вот он!

Катя испуганно прижала платье к груди. Она опомнилась, что надо спешить, смахнула слёзы и скорее принялась переодеваться. Нет, сегодня слёз уже не будет. Пусть их вообще больше не будет! Праздник! Скоро Новый год! А там… новая и более радостная жизнь!

* — перевод автора, на песню "All I want for Christmas is you" (Mariah Carey)

2

— А волосы?! — воскликнула поражённая подруга, когда Катя выскочила из комнаты, одетая в своё роскошное красное обтягивающее платье, но с распущенными волосами.

Катя пробежала мимо неё, одетой не менее шикарно в тёмное облегающее платье, и высокого шатена в коридор к зеркалу и стала расправлять свои длинные, почти до пояса, светлые локоны.

— Ай, и так сойдёт! — улыбнулась она и стала надевать туфли на высоком каблуке.

— Боже, девушки, вы высокие, ещё и каблуки носите, — не выдержал парень с восхищённым тоном и тёплой улыбкой.

— Твоя Ира же и говорит, что я должна носить каблуки. Связываться с моделями заразно! — кивнула Катя на подругу, тут же оказавшуюся в объятиях своего парня.

— Да, — гордо подтвердила она. — Это сексуально. Это красиво. Мартин? Скажи же? — толкнула она милого в бок, с которым на каблуках была одного роста.

— Да, разумеется, — засмеялся он. — Только вы ж высокие и так. Ты, вон, на каблуках, чуть не выше меня!

— Ты знал, с кем связался, — улыбалась счастливая Ира.

— Мало на вас таких высоких мужиков, — шутливо выдал Мартин.

— Кэти с боссом потанцует, а? Он высокий! — подмигнула Ира подруге, и Катя покачала головой:

— Опять ты с ним.

— Это вы про Джини, что ли? — поинтересовался Мартин. — Так Катя на каблуках выше его будет!

— Нет, он метр восемьдесят два. Не буду. С него ростом буду, — засмеялась Катя и сняла с вешалки рядом короткую чёрную шубку. — Идём? А то он ждёт.

— Неужели ты ему дашь шанс? — улыбался Мартин, следуя за нею с Ирой, тоже захватив свою верхнюю одежду и надевая её на ходу.

— Никогда, — Катя заперла дверь их квартиры на ключ, спрятала его в карман на молнии и гордой походкой направилась к лифту.

Скоро она устроилась на заднем сиденье машины Мартина. Он сел за руль, а рядом с ним — Ира. Оба счастливые, влюблённые. Они во время поездки украдкой переглядывались, одаривая друг друга улыбками любви или редкими, несмелыми из-за присутствия Кати, поглаживаниями по ногам или рукам.

— А наш Джини, кстати, начал учить русский!

— Ах, вот почему он попросил Кэти спеть на русском! Ему язык ваш понравился, — догадался Мартин.

— Да, — гордо улыбалась Ира. — Кэт сама ту песню перевела!

— Талант! — восхитился Мартин. — Интересно будет послушать!

— О да, Катюша талант во многом. И рисует, и поёт, и танцует в балете, а ещё моделью будет.

— Ну тебя, — вставила Катя.

— Тебя Дезири уговорит, — была уверена подруга. — Меня не слушаешь, а она уговорит!

— Платьем купит? — засмеялась Катя.

— А разве нет? Разве тебя не покорила она, а наш босс, кто подарками задаривает? — став более серьёзной, вопрошала Ира.

— Да за что мне это всё? — еле слышно вымолвила Катя, вновь погружаясь в подступающие дурные воспоминания.

— Любят тебя и счастья желают. Нет коварной цели, — признавалась подруга.

— А я не уверена что-то теперь, — усмехнулась Катя.

— Зря. Надо верить людям. Добра в мире больше, чем зла. А от зла я тебя спасла.

— Да, и я тебе до гроба благодарна буду. Да и потом буду.

Катя замолчала. Она стала смотреть на окно, за которым было уже темно, вовсю горели на улицах фонари, падал пушистый снег. Там было спокойно и красиво. Эйфелева башня сияла вся в огнях, будто золотая. Хотелось бы и в жизни такой сказки. Верить хотелось бы во всё прекрасное, только зло, уже испортившее жизнь, пока сильно мешало…

3

— Кэти! — воскликнул на весь зал, будто ждал только её, мужчина лет пятидесяти.

Темноволосый и с проседью, с игривым взглядом, с огоньком в глазах наслаждаться и делиться всеми прелестями жизни… Это был приятной внешности статный мужчина, хоть и с небольшим животом, затянутым ремнём на брюках дорогого костюма, в который был одет. Он оставил беседу с некоторыми из подчинённых и тут же направился к Кате, как только она переступила порог зала.

Зал находился прямо в здании офиса. Здесь был продюсерский центр, где можно было организовывать и концерты в небольшом кругу, и отмечать особенные праздники, как сейчас — приближение Рождества и Нового года…

— Кэти, свет моей души! — воскликнул он вновь, раскинув руки и приняв Катю в крепкие объятия. — Я так ждал тебя, милая!

— Я готовилась к выступлению, но всё равно как-то… неудобно, — не скрывала смущения она.

— Ерунда, — улыбался он и, взяв за руку, одарил ту нежным поцелуем. — Потанцуем?

Он будто не замечал больше никого вокруг. Катя чувствовала себя не совсем удобно перед коллегами и людьми в зале, большинство из которых не знала. Мельком она заметила Дезири, с улыбкой оглянувшуюся в ответ. А Ира с Мартином ушли скорее к столу с закусками, оставив Катю в обществе босса…

Тот же обхватил её за талию, нежно прижав к себе, и повёл к танцующим парам на середину зала. Подчиняясь, одарив его теплом робкой улыбки, Катя молчала. Он умело вёл её в медленном танце, иногда более пылко обнимая, иногда чуть отстраняясь. Не покинув танца и оставшись на следующий, босс стал окунаться в распущенные волосы Кати и вдыхать их манящий аромат.

Катя всё больше смущалась, начинала дрожать, но… оставалась танцевать с ним. Его внимание было и приятно, и пугало. На них часто обращали внимание и будто даже обсуждали. Завистливых взглядов не было, осуждения не было, но всё равно чувство неудобства Катю не покидало.

— Какая же ты сладкая. Духи твои опьяняют, — шептал босс.

— Джини, на нас смотрят. И пьян ты уже до моих духов, — прошептала Катя с умилением.

— Ах, — вдохнул он вновь с наслаждением аромат её волос. — Как быть?… Почему так грустно?… Почему меня жена бросила?

— Джини, — заставила Катя его остановиться в танце и стала смотреть с удивлением.

Он же взял её за руку и отошёл к свободному столику. Один из обслуживающих здесь официантов тут же подал им блюдце с закусками и налил по бокалу вина.

— Сядь рядышком? А то, может, подслушает кто, — позвал Джини Катю сесть чуть ближе, когда официант ушёл.

Она поставила стул рядом с его и села. Джини обхватил её рукой за талию и прижал опять к себе:

— Не ругай меня, Кэти.

— Я не ругаю, Джини. Ты просто… Ты уже сколько выпил? — улыбалась она в догадках. — Ты же дурной, когда выпьешь.

— Ну что поделать? Иногда люблю расслабиться. Да я и без вина дурной, — тихо смеялся он, так и кутаясь в её волосах носом. — Кэти… Чем я плох?

— Разные женщины бывают. Я твою жену не знаю, — пожала она плечами.

— Полюби меня, — с мольбой простонал он ей на ухо…

4

— Джини, за тебя, — чтобы как-то отвлечь своего захмелевшего босса, который, действительно, даже в трезвом состоянии вёл с ней часто подобные беседы в перерывах на работе, Катя взяла свой бокал вина.

— Хорошо, давай выпьем, — согласился он.

Они чокнулись бокалами, сделали по глотку вина, и Джини снова стал смотреть на неё так проникновенно, любуясь каждой чертой лица, а рукою, что так и лежала у неё на талии, нежно поглаживать.

— Джини, — вздохнула с умилением Катя. — Я, даже если пьяна буду, голову не потеряю.

— Нет? — удивился он.

— Нет, — был её ответ твёрдым.

— Точно? А для съёмок согласишься выпить?