Интересно бабки пляшут.

Акцентировать внимание на шнуре я не стал. Подошел к уборщице, аккуратно приобнял за плечи, протягивая чашку с мутноватой жидкостью.

— Варя? Все позади...

Она не дала договорить, обернулась, внимательно посмотрела на меня и повисла на моей шее, обливаясь слезами.

— Спасибо, ты спас мне жизнь! — горячо шептала она мне на ухо.

Я сопротивляться такого рода благодарностям не стал, мне в принципе женского внимания не хватает в новом теле, поэтому охотно поддался и начал аккуратно гладить уборщицу по спине. Молодая, симпатичная, она просто оказалась не в то время и не в том месте. Ничего, пусть поплачет, может, полегчает, женщинам, в отличие от мужиков — можно. Подождав с минуту, я все же мягко отодвинул ее и сунул в руки чашку с самогоном.

— Выпей, легче станет.

Она покосилась на чашку, понюхала и поежилась всем телом. Но вопросов не задавала и отказываться не стала. Зажмурилась и маленькими глотками выпила «успокоительное» до последней капли. Не знаю, помогло ей или нет, но она испуганно посмотрела на меня.

— Можно я пойду, а? — с надеждой спросила она.

— Торопишься куда?

Та помотала головой и сделала еще попытку оглянуться, а потом быстро опустила взгляд.

— Мне... неприятно здесь находиться, а еще я боюсь крови.

Договорила она уже совсем шёпотом, я еле-еле расслышал.

— Думаю, надо дождаться милицию, придется чуть потерпеть, — объяснил я и тоже решил с ходу общаться с уборщицей на «ты». — Ты же не хочешь потом ходить в часть? А тебя обязательно будут дергать, как основного свидетеля. Не самое приятное времяпрепровождение, уж поверь мне.

Я понимал, что в любом случае женщину вызовут на Большую Садовую и обязательно еще раз допросят, но мне же надо как-то убедить ее остаться. Я застрелил одного из этих идиотов-грабителей, и знал, это обернется неприятными вопросами от милиции, поэтому хотел заручиться поддержкой, чтобы на ровном месте не намотаться, как это говорят в определенных кругах, на статью. И такие свидетели, как уборщица, мне были ой как нужны, чтобы подтвердить, что все действия совершались в рамках необходимой самообороны.

— Зачем они меня вызовут, я же ни в чем не виновата? — насторожилась она, мигом ощетинившись, едва заметно, но все же.

— Не виновата, так и есть, просто расскажешь им, что видела, и тебя сразу отпустят.

— Обещаете?

Она снова сбилась на «вы» с перепугу, я поправлять ее не стал и внушительно кивнул.

— Тебя как зовут?

— Варя, — протянула она, отчего-то смущаясь.

— Главное говори правду, Варя, и тогда тебе точно нечего бояться, — как можно дружелюбнее сказал я.

Кстати, о милиции... они действительно приехали. Пока я разговаривал с девушкой, через окно увидел, как к дверям банка подбегают целых трое молодцов с металлическими щитами и наганами наперевес. Тимур и его команда, блин. Понимая, что менты не разобравшись могут открыть стрельбу, я тотчас поднял руки, к чему призвал всех присутствующих.

— Это еще зачем... было возмутился Шварц, но тут же умолк, когда в помещение банка ввалились трое молодцов с металлическими щитами наперевес, из-за которых торчали револьверы.

— Стоять, не двигаться! Работает милиция! — завопил один из них.

— На пол! — подключился второй, голося из-за металлического щита.

Появились они эффектно, но крайне не вовремя, мягко говоря. От греха подальше, я лег на пол, и за мной последовали остальные, кроме охранника, тот и так давно уже сполз по стенке и полулежал.

— Оружие смотри, — распорядился один из ментов голосом, показавшимся мне знакомым.

Двое других, все так же прячась за щитами, подкрались к нам и обыскали.

— Чисто.

А их командир подбежал к трупу и как ни в чем не бывало поднял лежавший рядом револьвер. Вещдоки, отпечатки? Не-е, кого тут такая мелочь парит.

— Разрешите обратиться, — сказал я, пока один из милиционеров проводил на мне обыск.

— Валяй.

— Мы не бандиты.

Прошло несколько секунд напряженной тишины, а потом послышался голос Шварца, наконец, пришедшего в себя.

— Поздно вы очнулись, товарищи милиционеры, с такой работой налетчики успели бы ограбить нас трижды... — недовольно и как-то обиженно заявил он.

— Быстрее не могли, пришлось щиты на спине волочь, коней не было, а щиты-то, заразы, тяжелые! — растерянно объяснился один из милиционеров, явно выдыхая с облегчением от того, что встречи с преступниками удалось избежать.

Стоило ему опустить металлический щит, как я тотчас узнал в говорившем своего старого знакомого, которого видел уже дважды — начальника ростовской милиции. Он тоже увидел меня и сразу аж закашлялся. Не подавитесь собственной слюной, господин хороший, у меня эта встреча тоже не вызывала положительных эмоций. Однако взгляд от мента я не отвел, дождавшись, когда он первым опустит глаза. Вообще, конечно, занимательно, чтобы начальник милиции самолично возглавлял штурм, у нас всяких полковников из кабинета в принципе не вытащишь, чтобы вот так в «поле» выйти.

— Успокойтесь, гражданин, и расскажите, что произошло! — предложил милиционер Шварцу, быстро сориентировавшись.

Забавно, что он даже не представился. Интересно, в 1920-м году существует такой порядок — милиционерам представляться? Вряд ли, конечно, у них-то даже ни жетона, ни удостоверения нет и еще не скоро будет. И как в таком случае узнать, кто с тобой разговаривает? Вон у нас уже были киношники подставные, так и менты такие же могут быть — ряженые.

Понимая, что никому ничего не угрожает, милиционеры сложили тяжеленные металлические щиты у стены. С явным облегчением. Мне казалось, что такие штуковины, которые хорошо ловили пули, должны весить целую тонну, не меньше. И, стало быть, у милиционеров все в порядке с физическими кондициями, раз они тянули пару километров такие тяжести на собственных спинах.

— Расскажи им, Марк Леонидович, — буркнул Шварц в нос, который он всё зажимал рукой, борясь с кровотечением. — Встать-то нам можно?

— Поднимайтесь.

Следом банкир, малость захмелевший после самогона, охотно рассказал ментам, что произошло — во всех подробностях. Мол, жили не тужили, когда приехали пятеро лбов, выдавших себя за киношников. Показали разрешение, все подписанное и печатями заверенное, как положено.

— Разрешение можно посмотреть? — попросил милицейский начальник.

— Покажете? — Марк Леонидович перевел вопрос на Шварца, которому Иннокентий передал документ с якобы разрешением на съемку.

Шварц коротко кивнул, сунул руку за пазуху и вытащил оттуда вчетверо сложенный лист. Милиционер забрал лист, развернул и внимательно изучил. Судя по всему, ничего подозрительного не обнаружил, но передал листок своему подчиненному, который сунул «разрешение» себе в карман. .

— Вообще-то это мое! — возмутился Шварц. — Мне же надо для отчетности!

— Изымаем как вещественное доказательство, будем проводить экспертизу, — пояснил начальник.

— Какую еще экспертизу, товарищ милиционер! Все понятно, это подделка, нам голову заморочили.

— Порядок такой, а мы с порядком не спорим и вам не советуем, — обрубил Шварца начальник, приподнимая бровь. — Интересно только, почему вы сразу не поняли, что это подделка, когда в банк пришли кино снимать?

Шварц захлопал глазами, но ответить не успел, вклинился Марк Леонидович.

— Вообще-то товарищ Шварц даже начальству звонил, — уточнил банкир, но тут же замялся.

Я припомнил, что, когда последовал второй звонок, то о сообщении банкира никто в руководстве не был в курсе. Задумался еще крепче, покосился на обрезанный кабель.

— Сколько всего украли? Сумма? — уточнил начальник.

— Точную сумму не скажем, можете у товарища Шварца подтвердить.

— Почему же не скажете? — прищурился Климент Иванович.

— Деньги у нас давно арестованы, все финансовые операции заморожены до особого распоряжения ревкома, — пожал плечами Марк Леонидович.

Мент почесал макушку, переваривая услышанное.