Двойники Останься со мною на миг, Останься собою навек — Никто не услышит твой крик, Ничто не замедлит мой бег. Вращается калейдоскоп Мгновений, числом легион, Тягучих, как горький сироп, И кратких, как утренний сон. Я должен отснять эпизод, Где ты попадёшь в объектив: На плёнке мгновенье замрёт И канет бесследно в архив. Сто кадров в преддверьи зимы Могли бы остаться в веках, Могли бы стать шансом, но мы Живём в параллельных мирах. И в быстром теченьи минут Нам искренних слов не найти: Тебя и меня уже ждут И счёт ведут до десяти. На тёмных аллеях судьбы Вдруг встретятся только на миг Осенний листок – это ты И ветер – мой вечный двойник. Мы далеки – ни прикосновений, ни слов, Мы далеки, но всего в двух шагах. Мы двойники героев собственных снов, Мы двойники самих себя. Дионис в ХХI веке Сначала живёшь на все сто, А после – на всё, что осталось. Дави им на совесть, на жалость — Тебе не подкинет никто Ни в долг, ни за так – ни рубля, Чтоб выровнять дебет и кредит, Сивухи стакан не нацедит: Просрочены все векселя. И в том не людская вина, Что жаль на пропой попрошайке В поношенных джинсах и майке: Иные теперь времена. Рассеяны чары веков… Спросить я считаю уместным: Куда же пропали безвестно Следы олимпийских богов? Где весь олимпийский уезд? Любимицы Зевса и неба: Деметра, Афина и Геба, И парни: Гермес и Гефест? И где их теряется след? Где Гестия, где Артемида, Арес, Аполлон, Афродита? Кто правильный знает ответ? Неужто титаны богам Устроили страшную склоку, По принципу «око за око» Своим отомстили врагам? Ужели не спасся никто? Ужели все пали по списку В войне той, Второй Олимпийской? Богов опустело гнездо… Но нет в том титанов вины… Бессмертных по определенью Сгубило людское забвенье. Забвенье – страшнее войны. Ведь боги живут до тех пор, Пока люди любят и помнят, Пока их места не заполнит Какой-нибудь новый сеньор. Вершина Олимпа не та… Всё буднично, грязно и серо. За толику малую в евро Там бродит туристов толпа. Уж нет олимпийцев во мгле… Хмельным обратясь попрошайкой, В поношенных джинсах и майке Дионис бредёт по земле… Три карты Мир, окружающий меня, был прост, И жизнь текла спокойно, без напряга Давным-давно, когда я в полный рост Легко входил под стол неспешным шагом. Я слушал сказки и учил слова, Не приближаясь к тайне мирозданья, И верил: накануне Рождества Волшебный дед исполнит три желанья. Мир становился больше: больше слов, Предметов, смыслов, новых ожиданий, Быстрее становился ход часов, И шире становился круг желаний. Счёт множился победам и скорбям. Весною окрылён и околдован Своей Единственной, волнуясь и любя, Я произнёс заветные три слова. Миг вдохновенья! В трепете струны Причудливы мелодий повороты. И то, в чём смыслы все воплощены, Найти пытался в трёх волшебных нотах. Порой не вспомню точно, сколько раз Вкруг солнца пронесла меня планета. С сарказмом принимаю: жизнь – игра И всем давно известны все секреты. Игра проста, но ставка высока, И бьёт не дрожь любви, но дрожь азарта. Судьбу, и жизнь, и счастье игрока Теперь несут мне верные три карты. Город М Начало нового века Не сдвинусь с места вот уж век никак. Предупреждая появленье моли, Пора устроить небольшой сквозняк И со стремянки влезть на антресоли. Я окна распахну. И младший брат Степного ветра расшалится в доме, И шторы лёгкие чуть слышно зашуршат, А я – наверх. В моих потёмках скромных, На антресолях, – пауки и пыль, Как символ прошлого и знак забвенья, Где время превращает в сказку быль, Уложены: мечты, восторг, сомненья, Засвеченные негативы снов, И список мной забытых обещаний, Вязанки писем, вехи дневников, Как вахтенный журнал былых скитаний, Стихи, наброски скорою рукой, Портрет в журнале (мелкое тщеславье), Чета страстей, ушедших на покой, Романа нерождённого заглавье, Засушенная бабочка любви, Наивной, безоглядной, безответной… И на двоих нам было тридцать три (Я до секунды помню это лето)… Тепло руки и терпкая полынь, И тарабарский слог степных наречий; И трудный горький опыт: у стрелы Предательства калёный наконечник; Проникновение в людскую суть (Без околичностей и эвфемизмов): Есть «человеки», их совсем чуть-чуть, И несть числа у стаи «организмов»; И ладан: «…хлеб насущный даждь нам днесь…»; И звон колоколов рассветом летним. В другом углу, ты приглядись, вот здесь — Прогорклый яд завистников и сплетниц; И первый от реальности побег, Ночной февральской вьюгой заметённый. Post factum наблюдение: был век Серебряный и был – посеребрённый. Свидетельства побед или потерь Верну в архив. «Ну что ж, неплохо, — Скажу, – всё было…» Запираю дверь И начинаю новую эпоху… |
