— Ну да, ага… это… всегда! — как мог поддержал его гном, став вдруг косноязычным.
Минут через двадцать, когда эмоции уже немного притихли, а языки начали побаливать от выражения взаимных благодарностей и признаний, мы, наконец-то, смогли немного поговорить. Ректор и два декана очень подробно отвечали на мои многочисленные вопросы, давая иногда даже через чур развернутые ответы. Тут-то я и узнал и о «потоках» студентов, и о общежитиях, даже выяснил почему, а главное, кто обслуживает весь этот город. Как оказалось, ответ был прост — студенты-пятигодичники. Все, ну, или почти все они выходцы из далеко не богатых, если не сказать, бедных семей, а хорошо и вкусно питаться хотят все, да и развлечься никто не прочь, не говоря уже о приобретении необходимых для жизни и учебы мелочей. Вот и нашли выход, свалив на студентов содержание и обслуживание города, а заодно и сферу услуг. Вчерашней крестьянке совсем не зазорно прийти к богатому дворянину и убраться в его доме, постирать одежду и постельное белье, а взамен получить пару-тройку серебряных монет. Оказывается, что многие студенты, те, которые из богатых, нанимают себе прислугу. Все как положено, через контракт, который фиксируется в ректорате, с установленной оплатой труда и прочими условиями. Мне даже подсказали, где можно оформить эту услугу. А некоторые «богатенькие Буратины» идут еще дальше и выкупают контракты студентов из малообеспеченных семей, таким образом привязывая их к себе, своему Клану или Роду, берут у них вассальную клятву и уже в Академии обзаводятся вассалами. В общем, кто как может, тот так и выкручивается. На мой вопрос, обязательно ли мне неотлучно находиться на территории Академии, мои собеседники только рассмеялись и пояснили, что для меня выход из Академии вообще свободный, могу хоть каждый день посещать столицу, а вот на занятиях, когда они начнутся, присутствовать я обязан, а пока… у меня есть двадцать семь дней полной свободы. Могу провести их в Академии, могу пожить в столице, а могу вообще махнуть на другой материк и там развлекаться, как мне будет угодно. И это касается не только меня, но и всех остальных платников. Но с посещаемостью в Академии очень строго, не пришёл на одно занятие — предупреждение, не явился на второе — штраф в размере пятидесяти золотых, прогулял третье — штраф, но уже сто золотых, и так по возрастающей. Так что если я не хочу обанкротиться, то лучше не прогуливать. Не только магам пришлось отвечать на вопросы, но и мне. Интересовало их, конечно же, мое происхождение. Лорд поделился с ректором своими догадками о моем иномировом происхождении, вот и пришлось рассказывать о Реале. Даже пришлось отдать для изучения свой защитный амулет, благо, что у меня в сумке с десяток подобных валяется, очень уж он заинтересовал гнома, точнее, не он сам, а руны, нанесенные на него. Не меньший, если не больший интерес вызывала моя сумка, но тут даже попыток не было выклянчить ее у меня для изучения. В общем, на большую часть появившихся у меня в последние дни вопросов, я получил исчерпывающие ответы, а заодно и советы, как можно избежать того или иного неприятного события. Был и еще один совет, не стараться избегать дуэлей, но так как я пока еще в магии полный ноль, то соглашаться только на апокрифиальные условия, то есть без применения магии. А дуэльные площадки оборудованы очень хорошими целительскими амулетами и даже если мне оторвут голову, то смертельный исход будет очень мало вероятен. А то, что дуэли будут, никто не сомневался, новичка обязательно попытаются прощупать и проверить на слабо, особенно в том «гадюшнике», где я по своему недомыслию собрался жить.
Пришел я в администрацию рано утром, а покинул ее, когда солнце уже давно перевалило зенит и время шло к вечеру. Желудок срочно требовал набить его чем-нибудь более существенным, нежели слабенькое винцо и легкие закуски, которыми нас угощал ректор, так что ноги сами по себе понесли меня в сторону ближайшего трактира.
Повар в трактире оказался просто гением, продукты наисвежайшими, а я слишком голодным, чтобы все это не оценить по достоинству. Вот только клиенты… клиенты подкачали, хотя и было-то их не так уж и много, пара компаний по пять-шесть разумных, да с десяток одиночек вроде меня. И если одиночки сидели тихо-мирно, торопясь побыстрее поесть и свалить из постепенно становившегося очень неуютным местом трактира, то компании, наоборот, все больше и распоясывались. Я же никуда не торопился, а даже с интересом наблюдал за местной аристократией в, так сказать, естественной среде обитания. Если судить по мантиям, то обе компании состояли из студентов третьего-четвертого курса и явно что-то отмечали. Вино, как говорится, лилось рекой, что для меня было немного странно, но, в чужой монастырь со своим уставом… ну, вы поняли, поэтому-то я просто сидел в уголочке и наблюдал, изредка прикладываясь к высокому бокалу со слабеньким, почти как компот, винцом.
В конце концов мне это надоело и я уже совсем было собрался уходить, даже встал со своего стула, когда двери распахнулись и в зал вошли две девушки. Обе в дорожных плащах, из-под которых виднелись мантии студентов, если не ошибаюсь, то второго курса пятигодичного потока обучения. Объединившиеся к этому времени компании встретили их довольным ревом и смехом. Девушки замерли на пороге, но потом все же спустились в зал и присели за столик в соседнем углу, не обращая внимания на все больше и больше теряющих берега дворянчиков. Вот только зря они это, официантки исчезли из зала уже с полчаса, как и обслуживать их явно никто не собирался. Зло сплюнув, я опять примостил свое седалище на стул — элементарное воспитание, вбитое мне в подкорку мозга отцом и дядькой Степаном, не давало возможности просто встать и уйти, будто бы все происходящее меня не касается.
Вот только мои маневры не остались незамеченными, буквально через секунду за мой столик прямо напротив меня уселся какой-то хлыщ, поигрывающий тонким кинжалом и усердно демонстрирующий мне какой-то перстенек на пальце, при этом еще этак покровительственно-оценивающе-презрительно ухмыляясь.
А потом началось именно то, что я и предвидел и уже не один раз видел, правда не в этом мире. От пьяной компании отделилось четыре тела и пошатываясь направились к столику девушек, сопровождаемые смехом, улюлюканьем и похабными шуточками. Что они там говорили я не слышал, да и не пытался, понял только, что отвечали девушки довольно резко, а одна так вообще встала на ноги и начала что-то выговаривать. И развязка не заставила себя долго ждать. Один из дворянчиков, возвышающийся на стоящей девушкой почти на голову, вдруг что-то прошипел глядя ей в глаза и резко, без замаха, нанес ей удар в голову, от которого она покатилась по полу сломанной куклой. Ее подруга попыталась вскочить и даже дернулась к рукоятке висящего на поясе ножа, но три пары рук мгновенно прижали ее к столу, а все тот же так называемый, дворянин схватил ее за волосы и с силой ударил лицом об стол. После чего что-то рявкнул своим подельникам, те весело заржали и, вздернув девушку на ноги, прижали ее грудью к столу, буквально впечатав в него. Наглый обошёл распятую на столешнице девушку, мазнул рукой своим собутыльникам, предложил присоединяться, мол, «от горняшки не убудет». К троице его подельников присоединилось еще двое, они схватили девушку за руки, не давая ей возможности даже пошевелиться, но та все же как-то смогла извернуться и лягнуть одного из стоящего сзади, за что тут же получила удар по затылку и обмякла. А самый наглый заводила этого беспредела уже расстегнул пояс и начал развязывать завязки своих штанов, пристраиваясь к ней сзади.
Все, больше я наблюдать за таким беспределом не мог. Качнувшись на стуле, я обеими ногами нанес удар по столешнице. Тяжелый стол, посланный в полет усиленными мышцами, буквально снес хлыща, мне кажется, что я даже расслышал треск ломающихся ребер, и не останавливаясь врубился в поясницу одного из тех, кто держал девушку за руки. И опять треск костей и дикий вопль, переходящий в визг, а потом в хрип. А я уже был среди разошедшихся отморозков. Первым досталось самому наглому, который уже успел расстегнуть штаны. Не знаю, может быть, он и был резким и быстрым, но только не со спущенными штанами. Хорошо поставленный футбольный удар пришелся ему прямо в пах. Какой-то придушенный вскрик-всхлип и здоровяк валится на пол. С разворота, в прыжке, прямо через стол бью ногой еще одного, все еще удерживающего бесчувственное тело девушки. Подъем стопы приходится ему точно в висок. Кость не проломил, но тело без звука валится под ноги уже набегающим дружкам. Первое же налетевшее на меня с выпученными глазами и размахивающее ножом тело я встретил чисто хоккейным силовым приемом и отправил немного полетать, причем как раз в сторону входных дверей, которое оно вполне успешно и вынесло. Следующего я встретил прямым в гортань, отчетливо ощутив, как ломаются и сминаются под моей рукой хрящи. А потом… а потом все вдруг резко закончилось. Еще остающиеся на ногах дворянские недоросли вдруг попадали на пол и у каждого из них в теле торчал совсем непредусмотренный природой предмет. У кого-то вдруг из ноги вырос арбалетный болт, у кого-то плечо обзавелось торчащей рукояткой метательного ножа, а один вообще получил в брюхо наконечник короткого копья. А у выбитой двери разворачивалась в боевой порядок «звезда» четырехкурсников с пятигодичного потока, покрытых пылью, с огромными баулами за спиной, обветренные, до черна загорелые и явно уставшие. В следующую секунду, осознав, что противники как-то очень быстро закончились, четверо из вновь прибывших кинулись вязать и упаковывать попутавших берега долбодятлов, а их командир, судя по скупым жестам и фразам, бросился к девушкам. А еще через минуту в трактире стало не протолкнуться. Откуда-то появилась академическая стража, состоящая сплошь из пятигодичников, мелькнуло несколько мантий шестикурсников с эмблемой какого-то цветка, я так понял, что это студенты-медики, или целители, как их здесь называют, и способные вытянуть с того света даже уже остывающее тело. Вот тут-то я впервые увидел, как работает целительская магия и понял, на какой третий факультет я пойду, если будет такая возможность. Разбитые и переломанные лица девушек восстанавливались буквально на глазах, а ссадины, порезы и гематомы исчезали вообще мгновенно. А вот несостоявшимся насильникам и их дружкам помощь никто оказывать не торопился, разве что тому, кто обзавелся копьем в брюхе немного помогли, но так, без фанатизма — жив и ладно. Официантки и молодой парень, кажется, тоже, как и мой будущий декан, полуальв, уже во всю давали показания начальнику патруля, при этом дружно указывая на меня. Но первым ко мне подошел не он, а командир, как я понимаю, команды поисковиков.
