Я листала страницы своей папки. Объясняла условия трудоустройства. График 5/2. Готова к командировкам и работе после рабочего дня. Сразу после этого мной будут использованы отгулы согласно КЗОТа.

В день я могу ответить на 9 вопросов по документам. По людям только на 3. Остальное пересчитывается в пропорции. Например, я могу ответить на 6 вопросов по бумагам и на 1 по сотруднику или контрагенту. Или по 2 людям и 3 по документам соответственно.

Результатом моего консультирования будут ответы «да» или «нет» по указанному в договоре количеству вопросов в день. Я имею право отказаться отвечать на конкретный вопрос, если не найду возможности почувствовать отклик от человека или документа.

Всё это Барсов слушал листая договор на экране, вчитываясь в строчки. Когда я сказала, что для ответов на вопросы по людям мне необходимо их однажды увидеть на расстоянии вытянутой руки, он встрепенулся.

– Разве вы не можете проконсультировать по фотографии?

– Нет, я не чувствую отклика от человека, которого ни разу в жизни не ощущала рядом. Ни фото, ни видео съёмка, ни, тем более, портреты, не позволяют мне ответить на поставленный об этом человеке вопрос.

Барсов задумался. – А как быстро вы сможете отвечать, увидев человека?

– Сразу же. Лучше задать мне вопрос ещё до того, как я к нему подойду. А вам я отвечу уже после встречи. Для работы мне надо почувствовать человека определённым образом. Для этого достаточно пары секунд и очень много сил. Поэтому личных встреч может быть так же не более 3 в день.

– То есть, если я хочу задать вопрос про владельца крупного холдинга в Сибири, вам надо туда лететь, чтобы с ним встретиться?

– Да, или присутствовать на встрече с ним в любом другом месте. В гостинице в Москве, куда он прилетит на совещание. На берегу моря или возле подъёмника в горах, где он будет отдыхать. Меня не обязательно с ним знакомить. Я просто могу побыть несколько секунд рядом. Этого достаточно. Потом отвечу на вопросы про этого человека хоть через год.

– Понятно.

– Важный момент. Люди, которые вас интересуют статусные. Поэтому, если будете планировать наш контакт, понадобится соответствующая одежда. Можете посмотреть папку «Гардероб». Там всё рассортировала по брендам и сезонам. Если одежда, обувь и аксессуары подойдут, воспользуюсь ими. Если будете представлять меня, например, своей невестой и потребуется брендовый комплект из новой коллекции, его вам понадобится оплатить отдельно.

Будущий работодатель смотрел на экран внимательно, не перебивал. Открыл каталог файлов. Пролистал наименования брендов в папке «Гардероб». Открыл одну и пролистал мои фото в костюмах, платьях, брюках с джемперами. Стал задумчивым.

– Скажите, Ульяна, а почему нельзя задать вопрос, по которому можно получить развёрнутый подробный ответ?

Умный какой. Обычно до этого додумываются месяца через полтора. А Барсов сразу взял быка за рога. Этот заставит меня отрабатывать каждый вложенный рубль прямо сегодня. Ох и работодателя мне нашёл Москвитин.

– Можно. Вы даже получите развёрнутый ответ Владислав Георгиевич. Но это абсолютно непредсказуемый процесс. Его невозможно стандартизировать. Нельзя прописать в системе мотивации и проконтролировать. К тому же процесс может быть неопределённым. Настоящий смысл может быть утерян в связи с разным пониманием значения слов у меня и задающего вопрос. А после такой развёрнутой консультации я могу выйти из строя на день, неделю или даже месяц. Думаю, что не это вы предпочитаете получить с установленным мне окладом, не так ли?

– Могу ли я задавать личные вопросы вам, как сотруднику…эээ… Прорицателю?

– Безусловно. Но как опытный специалист, не рекомендую этого делать. Как только вы поймёте, до какой глубины мы можем прорабатывать договора и сделки, у вас образуется очередь на 50 лет вперёд. И это принесёт вам ощутимую финансовую прибыль. И не валовую, о которой пекутся сотрудники, а чистую. Ради которой вы и открывали все эти бизнесы. А что вам даст знание, что ваша девушка вам изменила? Тем более, что понятия честность и предательство у всех разные. Вы будете думать, что она переспала с водителем, а я, что она поцеловала одногруппника в щёчку. Это всё субъективно. Предлагаю привязываться к конкретным показателям. Проценту прибыли, срокам поставок, коэффициентам и показателям EBITDA. Кстати, вы и ваши сотрудники, которые будут готовить мне документы для анализа, должны научиться правильно задавать вопросы. Их примеры я сформировала в отдельный файл. Так что, если у вас запланирован тренинг по постановке целей, можете отменять. СМАРТ будет натренирован сотрудниками к концу года идеально.

Барсов сморщился, как будто укусил лимон. Он даже в кресле крутанулся. От нетерпения. На лице бегущей строкой отпечатывались списки договоров и вопросов по ним. Но до конца Владислав Георгиевич ещё не мог принять мою действительность.

Так бывало всегда с новым работодателем. Этот момент, когда он уже согласился, но ещё не мог затащить меня в своё мировоззрение ни боком, ни с прискоком. И его терзали сомнения.

– Ульяна, вы кто такая? Что вообще происходит?

– Я прорицательница. Если угодно, ясновидящая.

– Послушайте! – Его голос стал возбуждённым. – Ну какая вы прорицательница? Вы, наверное, психолог дипломированный? Выглядите как девушка из высшего общества. На вас надето столько, сколько большинство зарабатывает в год. Ваш договор настолько детально прописан, что я отдам его юристам, как образец. Вы ориентируетесь в финансовых показателях лучше, чем рядовой сотрудник бухгалтерии. Что происходит? Кто вы, Ульяна?

– Прорицатель. Отвечая с конца, я выучила финансы, чтобы помочь предпринимателям получать максимальную информацию при формулировании вопросов. Проработала договор так скрупулёзно, чтобы остаться живой. Каждый вопрос стоит мне колоссальных жизненных сил. Я даже в обморок падаю, давая ответы. А в брендовых вещах потому, что их покупали для встреч с партнёрами предыдущие работодатели. Почему бы не носить, если они уже есть в моём гардеробе? Так ведь? И давайте уже тестовый договор. А то, боюсь, расшатаете своё дизайнерское кресло от нетерпения.

Барсов хмыкнул и понеслось. Мой договор он отдал на проверку юристу. Мне принесли три пачки документов. Пока я не работала с крупным бизнесом, видела договора состоящие из 2-3 листочков. А теперь уже не удивлялась увесистым пачкам с кучей подробностей.

Потом мы торговались, сколько ответов я дам в тестовом режиме. Под стоны Москвитина, которому я проконсультировала на первой встрече только один документ, остановились на трёх. Я согласилась. Этому, как говорится, проще дать, чем объяснить почему не хочу. Знаю я таких бизнесменов.

Я налила себе чай, придвинула верхний договор и положила перед собой первую пачку листов. Перевернула их тыльной стороной. На немой вопрос Барсова ответила.

– Так я не буду отвлекаться и меньше буду знать о ваших коммерческих тайнах. Кстати, если вы хотите усилить режим секретности, договора, которые вы будете предоставлять на консультации, можно запечатывать в конверт. Вопрос приклеивать сверху.

Следующие пол часа мы составляли вопросы и отметали их. В конце концов Барсов записал формулировку на листе и передал его мне. Бисерный приятный почерк. Аккуратный и ровный. Интересно.

Вопрос был об объёмах поставок по договору. Я прочитала его вдумчиво несколько раз. Внезапно мне стало холодно. Казалось, что в кабинете зимой открыли окна и поочерёдно выключили лампочки.

Стало невыносимо страшно. А ещё очень больно. Ладони, лежащие на листах договора словно пронзали иглы. Казалось, что ледяные осколки прошили их насквозь.

С трудом мне удалось оторвать руки от документа. В комнате снова стало тепло и светло. Но я не переставала дрожать, словно провела в морозильной камере пару часов.

Схватила крышку термоса и отхлебнула из него горячий ароматный чай. Глоток, ещё один. Я начала оттаивать и успокаиваться. Поняла взгляд на ошарашенного Барсова и чётко ответила.