Учитель литературы был помешан на Гоголе. Отсюда и кличка у него – Гоголь-моголь.

– Плохо, Орлов. Очень плохо. Не знать, в каком году родился Пушкин...

– Как это не знаю? – удивился Глеб. – Пушкин родился... Пушкин родился... Э-э, в тысяча восемьсот...

– В тысяча семьсот...

– Ну да, я и хотел сказать, что в тысяча семьсот... э-э... семьдесят...

– Девяносто.

– Ну да, в тысяча семьсот девяносто шестом...

– Девятом.

– Тьфу ты! Точно, Пушкин Александр Сергеевич родился в тысяча семьсот девяносто девятом году!.. Это величайшее событие в жизни прогрессивного человечества! В общем, Пушкин – это, о-о, сила!.. Кстати, и Гоголь так считал, да...

– Да что вы такое говорите? – шутливо удивился Гоголь-моголь.

– Ну да, Гоголь от Пушкина балдел... Ну, в смысле, он восхищался творчеством Пушкина. А однажды даже приехал к нему домой. Правда, Пушкин тогда с бодуна был... Ну, это, я хотел сказать, что Пушкин всю ночь не спал. А тут Гоголь. Ну, ему и говорят: спит Пушкин. Мол, всю ночь в карты резался. Ну, Николай это, Васильевич, понятное дело, в трансе. Он-то думал, что Пушкин по ночам стихи сочиняет. А он это, в карты...

– Откуда такие сведения, Орлов?

– Я это, статью одну читал. Ничего статья. Интересная. Там, кстати, народ удивляется. Это, когда на дуэли Пушкин с Дантесом стрелялись... Попал-то Дантес, а памятник-то Пушкину поставили, ну да... Не, я-то понимаю, что Пушкин – это о-о!..

– Да, Орлов! Твои познания в литературе впечатляют, – покачал головой Гоголь-моголь. – На твердую двойку ты тянешь железно...

Блин! Ну кто тянул его за язык? «Пушкин с бодуна», «Гоголь в трансе...» И это на экзамене по литературе. Сейчас кое-кто сам будет в трансе...

– Ну, Николай Васильевич... э-э... Ну, Иван Леонидович, может, не надо?.. Может, еще вопросик?

– Вопросик ему. Наплел тут всякого. Ладно, будет тебе вопросик... Как вчера «Спартак» с «Динамо» сыграл?

– Два–два в пользу «Динамо»! – воспрянул духом Глеб.

– Ничейный же счет. А ты говоришь, в пользу «Динамо». Заговариваешься, Орлов...

– Да нет, не заговариваюсь. «Спартаку» срочно три очка нужно, а он одно заработал. Поэтому как бы в проигрыше...

Футбол – это вам не у лукоморья дуб зеленый. В этих вопросах Глеб как рыба в воде. Или даже как тот кот ученый. Хоть сейчас златую цепь на шею вешай. Все знает. По всем пунктам просветит. Высшая лига, первая, вторая. Кубок УЕФА, лига чемпионов. Кто за кого и как играет... Всегда пожалуйста. Любой вопрос...

– А потом «Спартак» на своем поле играл. Ничья никак не устраивала...

– Все, хватит! – остановил его Гоголь-моголь. – Ладно уж, ставлю тебе тройку.

– Я исправлюсь! В следующий раз...

– Какой следующий раз? Следующего раза не будет. Это наша последняя встреча...

– Иван Леонидович, мне так будет вас не хватать!

– Ступай, оболтус! – Гоголь-моголь вписал в экзаменационный лист заветную тройку.

Глеб чуть не подпрыгнул к потолку от радости. Такое ощущение, будто вкатил победный гол в ворота среднего образования. И когда! На последней минуте добавленного времени...

– Ну как? – за дверью в коридоре спросил Миха Патрикеев.

– Чисто по Госстандарту. «Тройбас» как с ноги снял...

– Везуха!

Миха тоже не готовился ни к одному экзамену. Как и Глеб, весь июнь валял дурака. Только один гонял мяч по футбольному полю. А другой... Фиг его знает, чем занимался Миха. Трояк для него – тоже эталон школьного счастья.

– Везуха, говоришь? Это не везуха, братан! Это просто футбол!

Жизнь у него такая. Все упирается в футбол...

– Помнишь, как говорил Вильям наш Шекспир. Жизнь – это игра... В футбол...

«Пушкин с бодуна, Гоголь в трансе...» Они, конечно, великие люди. Но жизнь их была пустой. Если, конечно, они не играли в футбол...

На экзамене Миха провалился с треском. И наверняка схлопотал бы «красную карточку», в смысле, «пару». Но он вовремя вспомнил изречение Шекспира, которым его подогрел Глеб. И блеснул изречением насчет игры и футбола... Гоголь-моголь долго смеялся. И вместо красной показал ему желтую карточку. Миха заработал трояк.

Выпускной бал – это, конечно, не слабая вещь. Девчонки сами на себя не будут похожи. Прыщи свои заштукатурят, волосы лаком застолбят, в бальных платьях нарисуются. Будет на что посмотреть.

Пацаны тоже в новых костюмчиках будут. Ну не все, конечно. У Глеба нового костюма нет. И туфли старые – уже два раза пожрать просили. И еще скоро просить начнут... Ну и фиг с ними, с костюмом этим и обувью. На звание интеллигента он не претендует, в институт поступать не собирается. Джинсы есть, майка с символикой «FIFA» в наличии имеется. Кроссовки есть – чисто по девкам ходить. И бутсы – чисто мяч буцать. Не первой свежести прикид. Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба...

С деньгами в семье напряг. Отец инвалид, мать на заводе уборщицей за копейки вкалывает. Сестра вот в институте учится. Отец ей всю пенсию свою отдает. Глеб не в претензии. Еще чего! За Галку он горой! Сам-то он неуч – аттестат сплошь из трояков состоит. А сестренка у него умница. Школу с золотой медалью закончила, сейчас вот экзамен сдает за третий курс медицинского института. Одни пятерки. Глеб ею гордится. Голым, если надо, будет ходить. Но Галка должна выучиться.

Впрочем, голым ему ходить не надо. Он уже, считай, на металлургический завод зачислен. В горячий цех. Пусть и чернорабочим. Зато зарплата вроде бы неплохая. У Галки стипендия в пять раз меньше. Треть зарплаты ей будет отдавать, вторую треть – матери. Остальное – себе.

Работы он не боялся. Потому как она давала ему возможность примкнуть к племени заводских футболистов.

Команда не ахти какая. По городу семнадцатое место заняла. Зато взрослый состав. И в этом составе у Глеба ведущая роль. Будет хорошо играть, заметит главный тренер городской команды. Глядишь, к себе возьмет. А «Штурм» – это уже уровень. Третья зональная лига!..

Глеб Орлов. Это имя никому и ничего не говорит. Но ничего, придет время, и оно прогремит на весь Союз. Он еще молодой, у него все еще впереди... А пока есть настоящее. Белая накрахмаленная рубаха, хоть и старые, но чистые и выглаженные брюки, начищенные черные туфли модели «прощай, школа».

До школы совсем немного. Еще минуты две ходьбы, и покажется красное кирпичное здание. Народ уже подтягивается. Будут умиленные речи учителей и их прихлебал, праздничный стол, а затем танцы. Ну, а под занавес встреча рассвета. Где-нибудь на берегу озера, с девочкой под кустиком. А это вариант...

– Глеб! – окликнули его сзади.

Он обернулся и увидел Живчика. Нормальный пацан. Из соседнего двора. Когда-то вместе мяч гоняли на пустыре... Почему когда-то? И сейчас Глеб нет-нет да играет за команду своего детства.

– Чего тебе?

– Глеб, выручай!

Живчик тяжело дышал. Как будто гнался за ним кто-то... Но тут все как раз наоборот. Не за ним, а он гнался. За Глебом.

– Что такое?

– Я домой к тебе ходил. Матушка сказала, что ты в школу пошел. У тебя выпускной, да?

– Ну выпускной... Ты это, давай без тра-ля-ля. Говори, чего надо?

– Да тут такое дело. Мы через полчаса играем. Так получилось. С пятого микрорайона пацаны, ты их знаешь?

– Ну знаю, и что?

– Мы с ними играть будем.

– На ночь глядя?

– Так получилось... Это, Гарик с ними зацепился. Понтоваться начал. Мол, без проблем их сделает. Ну, слово за слово. Играть, короче, решили. Прямо сейчас...

– Ну так в чем проблема? Играйте.

– Так это, без тебя проиграем.

– Ну проиграете. Ну и что? От этого еще никто не умирал.

– Вот тут ты не угадал. Ты же знаешь «пятаков». Они же у нас крутые... Короче, они Гарику на бабки предложили играть. А тот взял и согласился...