Судя по взглядам, которым обменялись Аня и Злата, в свободу творчества, а тем паче – эксперимента, они не верили, но аргумент Ксаверия им крыть было нечем.

К счастью, Геля, наконец, дорезала овощи, и Аня воззвала с облегчением: «Ну, всё! За стол! Там стаканы на полке, – указала она на шкафчик. – Доставайте! Накладывайте себе, кому сколько хочется. На нас не смотрите, мы недавно из-за стола. Так, люди, чтоб всё было съедено!».

– А хозяева не обидятся, что мы их помидоры умяли? – проявил запоздалую деликатность Стас. Насытившись, выпив вина, друзья расслабились до состояния блаженства и благодушия. В непринуждённой обстановке застолья – говорили о чём угодно, кроме политики и странного фильма – Стас и Ксар почувствовали себя, как дома.

– А они их считали, помидоры, нумеровали? – рассмеялась Аня.

– А вдруг? – кокетливо поиграл Чапан бровью и потянулся к бутылю – разлить остатки домашнего вина по стаканам. – Может, и тинейджерке глоточек, для аппетита?

– Не надо ей! – за сестру ответила Аня. – У неё аппетит, как у бригады грузчиков, а что тощая, так не в коня корм! – и она глянула на Гелю с покровительственной нежностью старшей.

– Это потому что я сладкого мало ем! – пожаловалась Геля гостям. – Я ужас как люблю тортики, пирожные, конфетки! Вино – нет, брр, оно кислое, а сладенькое… – И, закатив глаза, Геля с вожделением погладила себя по животику.

– Вас понял! – отреагировал Стас. – Как только разбогатеем, приедем с тортиком!

Стас явно утратил представление о реальности. Доотдыхался до раздачи несуществующих слонов. И Ксаверий глянул на него укоризненно.

– Нас к тому времени здесь может не быть! – сообщила Аня. – Мы же поступать едем. В Севастополь! Мы со Златкой в Приборостроительный, а Гелька в медучилище!

– И что, родители смогут оплачивать ваше образование? – не поверил Стас, и девчонки из Солнцедара воззрились на него так, словно он свалился на них с далёкой звезды.

– При чём здесь родители? – почти сердито справилась Аня. – Конечно, будем ездить домой за картофаном, соленьями, это да. Но жить мы собираемся на стипендию!

– То есть, надеетесь попасть в бюджетный поток? – не врубился Стас, и Ксар поспешил вернуть его в лоно пусть условного, но 1974-го года. – Брат, ты же, вроде, с груши не падал! У нас в стране – бесплатное образование!

– И медицина, – глумливо добавил Стас.

– И медицина, брат! Лечись, не хочу!

– А стипендии – живи не хочу! – подхватил Стас.

– Стипендии, конечно, не ахти, – покусилась на идиллию социалистического общества Аня. – Но если экономить, самим готовить… Другие как-то живут!

– И есть, где жить? – насторожился Стас. – В общаге?

Стас вспомнил о знакомствах с иногородними девушками.

– Зачем? У Златки квартира в Севастополе! – огорошила друзей Аня. – Трёхкомнатная!

– Там сейчас мой брательник с семьёй живёт, – объяснила всё Злата. – Он училище закончил, его на Север распределили, а сейчас у него отпуск. Володька уедет – мы вселимся. Хата папина! – возбуждённо сверкнула она глазами. – У меня папа – капраз! В отставке, потому что наш человек. Горячий он человек, прямой, взял и врезал правду-матку в лицо начальству! И главком папу убрал. А папа… Ну, не мог он без флота! Он же с детства в погонах! С юности! Приписал себе два года и сбежал на фронт! А вообще-то он цыган. Когда немцы табор расстреляли в войну, цыгане нескольких детей успели спрятать за камнями. Те всё видели, как их родных убивают. Папа и сейчас, как вспомнит… – Злата нахмурилась и передёрнула ртом. – В общем, эти дети пошли к своим. Через две линии фронта. Маленькие по дороге умерли, и дошли только трое. Папа – самый старший. Их в детский дом определили, но папа оттуда сбежал, воевал на Малой земле, а потом – училище. А когда его с флота выгнали, он запил.

– Бывает! – с пониманием кивнул Стас. Будучи сам человеком прямым и горячим, он проникся судьбой Златиного родителя, а Ксар отметил, с какой гордостью Злата говорит об отце.

– Мама терпела, терпела, а когда папа уснул в сквере у гастронома, сказала: «Всё, хватит! Уезжаем к тётке Лиде в село!». Это мамина сестра, тётка Лида, она сюда из Приднестровья перебралась, давно уже. Мы и переехали, сменили папе обстановку. Он при деле теперь, при коняге, воду на плантации возит, а мама бухгалтер, её главбухом в заводоуправление с руками оторвали.

– То есть, всё хорошо! – подытожил её рассказ Ксар. – Осталось вам поступить. За вас! – чокнулся он со Златой пустым стаканом.

– За Севастополь! – подняла свой почти пустой стакан Аня.

– Хорошо посидели! – вздохнул Стас, наблюдая, как хозяйки убирают со стола.

Ксаверий подобрал с пола его рюкзак, кинул на топчан и улёгся на него головой.

– Что-то стало холодать… – изрёк он, ни к кому не обращаясь.

– Не пора ли нам поддать? – подхватила со смешком Злата. – Не послать ли нам гонца на Ивана Голубца?

– А ты откуда знаешь? – удивился было Чапан, но тут же сам ответил себе: «А, ну да, ты же наша».

– Где эта улица, тот гастроном! – ностальгически пропел Ксар, и Геля, обдав его презрением, вышла, унося к уличному крану стопку грязной посуды.

– У нас, в принципе, есть маленькая деньга, – глядя сквозь ресницы в небо за дверью, сообщил Ксар. – Но очень маленькая. Бутафорская, вдобавок. Деньга будущего!

– Покажете? – заинтересовалась Аня.

– Запросто!

Стас извлек из кармана заветную пятёрку, разгладил и положил на стол.

– Клёво! – оценила купюру Злата. – Даже водные знаки есть!

– Это ж надо было кому-то стараться! – покачала головой Аня.

– Анька! – осенило Злату. – А у Саньки ничего тут не заначено?

– Ничего.

– Было б что заначено, они бы нашли! – прямо с порога поддела городских Геля. И, демонстративно повернувшись к старшим спиной, принялась убирать в шкафчик вымытые тарелки.

– Анька, а ты домой не смотаешься? – Злате явно хотелось продолжить праздник.

– Не смотаюсь! – как отрезала Аня. – Меня не поймут, если я ещё что-то возьму. Так что давай ты, подруга. Дядя Сеня поймёт и проникнется.

– И затребует всех к себе, – предрекла Злата. – А потом мама устроит ему корриду. Сначала тётка Лида, а потом мама!

– Хотелось бы познакомиться с твоим удивительным замечательным папой! –намекнул Ксаверий. Личность Златиного отца заинтриговала его. Морской офицер, прозябающий в селе конюхом! Воображение Ксара уже вовсю работало над образом этого человека.

– Папа – золото! – похвасталась Злата. – Меня в честь него Златой назвали. Мама так призналась папе в любви! Мама тоже замечательная и удивительная, а папа… Он удержу не знает. Может в горы нас потащить!

– Дядя Сеня такой, – подтвердила уважительно Аня. – Полковник!

И, спохватившись, уставилась на разулыбавшегося ей Стаса. – Кстати! Мы ведь так и не знаем, как вас зовут! Я имею в виду, по-настоящему. Ты что, и правда Зевс?

– Имя как имя, – смешался Стас. – Некоторых Ромео зовут или даже Днепрострой…

– Его предки обожали античность! – вклинился Ксар.

– А твои – Скандинавию? – пристально взглянула на него Аня.

Геля хмыкнула, выразив этим своё глубоко прочувствованное превосходство над старшими.

– Я по натуре Зевс, а в миру я… Слава! – отрекомендовался Чапан и метнул на Ксаверия короткий предостерегающий взгляд. Стас настроен был на безболезненную развязку стремительного романа, если таковой у него завяжется.

– Ланселот! – выпалил Ксаверий. Посмотрел в сразу утратившие приветливость лица и поторопился исправить промах. – Шутка! Никакой я, конечно, не Ланселот, вообще не рыцарь! Просто имя… О, имя – это одна из тайн мирозданья! Не имя дается человеку, девчонки, человек прикрепляется к имени! Его им, как нитью привязывают к определённой звезде!

– Так и что? – резко, почти грубо справилась Аня.

– А то, что человеку через имя могут причинить зло! – вдохновился Ксар и сел, скрестив по-турецки ноги. – Поэтому у всех древних народов было по два имени. Одно – настоящее, которое нельзя было разглашать, а второе – для людей…