– Осознанные сны? Дримерам?

– София не рассказала про осознанные сны и дримеров? – удивилась бабушка. – Но про шишковидную железу наверняка не забыла?

– Про шишковидную железу не забыла.

– А про мелатонин с туманом?

– Тоже.

– Отлично. Дальше будет проще. Так, с чего же начать? – она задумалась. – Туман, мелатонин, сны…

– Дримеры, – нетерпеливо подсказал Джонни.

– Точно, дримеры, – как будто очнувшись, сказала бабушка. – Так называют людей, которые могут не только осознанно находиться во сне, но и сами создают свои собственные осознанные сны. Примерно такие, как тот, где мы сейчас находимся. В этих снах все кажется реальным, а то, что здесь происходит, остается в памяти надолго, в некоторых случаях даже навсегда.

– Так ты что, дример, бабуль?

– И я, и ты, и твоя мама. Это генетическая особенность, передающаяся по наследству. Дело в том, что часть кода, отвечающая за шишковидную железу, в нашей с тобой ДНК записана в обратном порядке. Вместо того чтобы по ночам вырабатывать мелатонин и скармливать его миру снов в обмен на сновидения, мы, наоборот, высасываем его из клетки сна. Правда, не в чистом виде – к нему мы доступа не имеем, а в переработанном, то есть в форме тумана. Туман сам липнет к нам, впитываясь через кожу.

– Это мы типа мелатониновые вампиры, что ли?

Маргарет расхохоталась.

– Никогда об этом не думала, но, получается, так.

Маргарет продолжала:

– Я всегда считала, что дримеры паразитируют на снах, ведь, по сути, они используют их среду в своих корыстных целях. И поэтому вместо слова «вампиры» использовала термин «паразиты».

На этот раз расхохотался Джонни:

– Можно я буду называть тебя Баразит?

– Определенно, нет! – возмутилась Маргарет и, сделав серьезный вид, добавила: – У меня к тебе деловое предложение. Я хочу, чтобы с этого лета ты начал работать в нашем офисе. Каждый день, с перерывами на выходные.

– Ты забыла о школе? У меня выпускной в следующем году.

– Я не предлагаю тебе работу в магазине, – она подняла указательный палец. – Пока не предлагаю. Речь о нашем ночном офисе, если тебе так понятнее. Ты сможешь легко совмещать работу во сне и учебу в Реалии.

– Так у меня что, и зарплата будет? – не скрывая проснувшегося азарта, уточнил Джонни.

– Само собой. Как насчет трех тысяч фунтов в месяц в первый год плюс премиальные?

– А разве я уже не партнер? – удивился Джонни, которому всегда казалось, что партнерство измеряется в процентах, а не в зарплатах.

– До двадцати одного года ты развивающийся партнер на фиксированном окладе, – успокоила его Маргарет. – А после окончания университета будешь иметь право голоса как в магазине, так и в офисе. Хотя нет, в офисе право голоса получишь чуть ранее, идет?

– Еще как! – выпалил Джонни и, плюнув на ладонь, протянул ее Маргарет.

– Что за манеры, молодой человек? – строго одернула его бабушка, но, тут же плюнув на свою, под общий смех скрепила их договор рукопожатием.

– Бабуль! А я тебе говорил во сне, что очень тебя люблю?

Маргарет театрально закатила глаза и несколько раз обмахнула себя рукой, изображая веер.

– А что мы будем делать сегодня? – загорелся Джонни. – И что вообще я буду делать на работе? Какие у меня обязанности?

– Для начала я хочу, чтобы ты отвечал за сборку снов на заказ.

– Снов на заказ – это как для Бориса?

– Да, но не только для Бориса, – Маргарет приложила палец к губам, призывая к молчанию. Опустив руку к полу, она сделала манящий жест, и туман, таящийся в ворсе ковров и меха, взлетел тонкими нитями, прилипая к кончикам ее пальцев.

Через секунду на столе оказалась пустая птичья клетка, в каких обычно живут большие говорящие попугаи. Еще через секунду она, разбив стекло, вылетела в окно и, словно бумеранг, вернулась обратно, но уже с постояльцем внутри. Бабушка принялась внимательно рассматривать пойманную добычу. Серый заяц средних размеров беспокойно моргал и оглядывался по сторонам, понимая, что попался. Время от времени он распускал крылья, будто хотел схватиться за голову в приступе отчаяния.

– Какой странный заяц, – Маргарет в задумчивости разглядывала его сотканные из тумана крылья. – И знаешь, что в нем необычного?

– Крылья? – предположил Джонни.

– Крылья тоже. Но странное в нем то, что я не помню, чтобы когда-либо создавала что-то подобное. Правило дримера номер один гласит: мой сон – мои правила. И поскольку… – она замолчала, накинула на клетку черную ткань, появившуюся из воздуха в ее руках и, открыв люк в полу, без церемоний бросила туда эту переносную тюрьму вместе с заключенным. Силясь вспомнить, был ли люк в полу минуту назад, Джонни не сводил глаз с захлопнувшейся темницы.

– И поскольку этого зайца я не создавала, – продолжила бабушка, – похоже, мы имеем дело с зайцем-шпионом, посланным нашими конкурентами или, что еще хуже, врагами. Но самое удивительное в этом порождении чьей-то больной фантазии – его присутствие именно в данном сне. Во сне моей гиперсложной конструкции. Ты же не видел пролетающего мимо зайца, когда открывал дверь?

– Нет. Я бы точно заметил.

– Вот и я о том же. Ладно, подумаю на досуге, откуда он мог взяться. А сейчас отправимся на склад и посмотрим заказ для Бориса. К тому же скоро это будет твое основное рабочее место. Сразу после того, как освоишь трансмитинг объектов между снами.

Джонни кивнул, решив, как учил Сан Саныч, молчать и не задавать вопросов, чтобы казаться умнее. Он полагал, что бабушка наверняка еще не раз коснется темы конкурентов, врагов и транс-чего-то-там.

Склад офиса в отличие от своего магазинного собрата оказался в разы больше. О гигантских размерах помещения свидетельствовали знаки ограничения скорости и дорожная разметка на асфальте между рядами стеллажей, уходящими далеко за горизонт.

– Мы все еще в замке? – осторожно уточнил Джонни, поражаясь такому размаху.

– Простая сонная конструкция, – с улыбкой напомнила Маргарет.

Вокруг кипела работа. Суетившиеся вдоль стеллажей люди в одинаковой оранжевой униформе тащили в разных направлениях какие-то вещи: один нес гитару, другой – огромную сковороду, еще двое закидывали в кузов припаркованной машины диван.

Пока Джонни с любопытством рассматривал место, куда их с Маргарет переместил телепорт, к ним подошли София и двое ее спутников.

– Мистер Нэппер, – представила его бабушка.

– Кук, – отозвался худой мужчина с короткими седыми волосами в глубоко посаженных на нос очках с узкими линзами, – главный дизайнер.

– Грег, – назвал свое имя второй спутник Софии, одетый в черную водолазку с закатанными рукавами, – начальник склада.

Грег был лысым и физически хорошо развитым. «Даже слишком хорошо», – подумал Джонни с легкой завистью. Они обменялись рукопожатием. И если рука Кука была мягкой и отчасти даже нежной, то тиски Грега открыто заявляли, что на складе хозяин он, и никакого другого начальства, кроме Маргарет, он не признает.

– Очень приятно, – выдавил сквозь сжатые зубы Джонни и, освободив руку из титановых клешней начальника склада, стал разминать ее за спиной так, чтобы никто не видел.

Грег бесцеремонно окликнул идущего рядом работника:

– Эй, ты! Да-да, ты. Принеси нам быстро пять стульев со стеллажа S-112-2.

Маргарет вмешалась:

– Грег, голубчик. Позвольте мне самой организовать наш полевой офис.

Начальник склада махнул рабочему, отпуская того восвояси, но вслух ничего не сказал. Через считаные секунды они сидели в мягких раскладных креслах, а Кук, стоя перед электронным планшетом на треноге размером с приличный телевизор, демонстрировал разработки своего отдела.

Сначала он показал ресторан, в котором Борису предстояло ужинать. За основу было взято одно из мишленовских заведений, специализирующееся на средиземноморской кухне. Чтобы придать обстановке интимность, количество посадочных мест сократили, а на стены добавили декор и фотографии влюбленных пар. Кроме того, мебель сменили на более дорогую из королевской столовой версальского дворца.