Что же произошло в далеком Тобольске?
Мы уже писали, что 2 мая в Москве на заседании Совнаркома с внеочередным сообщением о положении в Тобольске выступал Я. М. Свердлов. Поскольку для нашей темы это заявление имеет важное значение, процитируем его возможно более полно по протокольному варианту. «Месяц тому назад, – говорил Я. М. Свердлов, – в Президиум ЦИК явился делегат от охраны бывшего царя и сообщил, что с охраной обстоит не все благополучно, часть охраны разбежалась, окрестные крестьяне подкуплены. По всем сообщениям, доходившим из Тобольска, не могло быть уверенности, что Н. Романов не получит возможности скрыться из Тобольска. Были получены разные сообщения, что некоторые подготовительные шаги в этом направлении отдельными группами монархистов затеваются. Исходя из всех указанных сообщений, Президиум ВЦИК Советов сделал распоряжение о переводе бывшего царя Николая Романова в более надежный пункт, что и было выполнено. В настоящее время Николай Романов с женой и одной из дочерей находится в Екатеринбурге Пермской губернии, надзор за ним поручен областному Совдепу Урала»[559].
За этими словами Я. М. Свердлова, сообщившего членам ВЦИК о перевозе Романовых в Екатеринбург, стояли поистине драматические события, которые вызывали, да и теперь вызывают немалый интерес в зарубежной литературе о Февральской революции и конце царизма. Он объясняется, прежде всего, личностью и судьбой человека, который по поручению ВЦИК осуществлял «перевод Романовых».
Речь идет о Василии Васильевиче Яковлеве, «загадочном», «таинственном» Яковлеве, как окрестили его некоторые белоэмигрантские и зарубежные буржуазные историки»[560]. По поводу его «одиссеи» выдвигались и выдвигаются самые различные версии и гипотезы. Одни считали и считают, что Яковлев по распоряжению ВЦИК должен был вывезти Романовых в Москву или в какой-либо другой город Европейской России, но вынужден был подчиниться «превосходящей силе» уральских большевиков, заставивших его «выдать» Романовых Екатеринбургу. Другие утверждают, что Яковлев был тайным «монархическим рыцарем», пытавшимся по собственной инициативе спасти Романовых. Третьи объявляют его «секретным агентом» Германии, имевшим конспиративное задание вызволить бывшего царя и его семью и увезти их на территорию, оккупированную Германией по Брестскому миру.
Четвертым представляется, что под давлением германского посла Мирбаха Советское правительство вынуждено было будто бы согласиться на вывоз Романовых из Сибири в зону, достижимую для «германского влияния» (на случай свержения большевиков и установления в какой-либо форме прогерманского монархического строя), для чего Яковлев и направлялся в Тобольск. Но в то же время Москва, опасаясь освобождения Романовых, приказала екатеринбургским большевикам не пропускать Яковлева. Яковлев, таким образом, изображается сознательным или бессознательным орудием в какой-то «игре» Москвы и Берлина.
Есть и пятая версия, согласно которой Яковлев являлся английским агентом типа Б. Локкарта, С. Рейли, Кроми и др. и действовал по поручению английской разведки, стремившейся спасти Романовых во искупление «греха» правительства Англии, отказавшегося предоставить бывшему царю убежище весной и летом 1917 г. Не исключается при этом, что Яковлев был даже «двойным агентом», работая одновременно на Англию и Германию.
К сожалению, и наша литература не проясняет образ «загадочного» Яковлева и его роль в судьбе последних Романовых.
В книге П. Быкова «Последние дни Романовых» Яковлев обвиняется в попытке нарушить предписание ВЦИК о переводе Романовых в Екатеринбург, стремлении вывезти их на территорию вне контроля Советской власти, короче говоря, в измене[561]. Однако конечная цель этого замысла Яковлева в изложении П. Быкова остается не совсем ясной.
Такого же взгляда в основном придерживается и исследователь истории Октября в Зауралье П. Рощевский. У него Яковлев также изменник: вместо того чтобы доставить Романовых в Екатеринбург, он попытался направить их в район Челябинска и Самары, где в это время уже концентрировались силы контрреволюции[562]. Но ни П. Быков, ни П. Рощевский, ни другие советские авторы, описывая движение поезда Яковлева с Романовыми в конце апреля 1918 г. и обвиняя его в намерении освободить Романовых, почти не касались Яковлева как личности, не пытались установить факты его биографии до выполнения «романовской миссии». Этот пробел заполнил М. Касвинов. Дав вначале критическую оценку зарубежным «интерпретациям» Яковлева как «монархиста», «агента» Германии или Антанты и т. п. и отметив, что личность Яковлева остается неясной до сих пор, что об участии его «в революции никто ничего заметного не слышал»[563], Касвинов затем воспроизводит биографию Яковлева в основном по зарубежным версиям[564]. В соответствии с ними Яковлев родился не то в Уфе, не то в Киеве, не то в Риге, в семье некоего Зариня. Затем он предстает моряком в Свеаборге – эсером и участником Свеаборгского восстания, эмигрантом, прожившим 12 лет в Германии и Канаде, где «сильно англизировался». Яковлев возвращается в Россию в марте 1917 г. с бумажником, «переполненным банкнотами». В Петрограде он сближается с С. Мстиславским и участвует в качестве его помощника в «экспедиции» в Царское Село, куда, как мы знаем, отряд Мстиславского был направлен Петроградским Советом для пресечения возможной попытки бегства Романовых. В период между Февралем и Октябрем Яковлев – то в окружении Б. Савинкова, то левоэсеровского полковника Муравьева, а после Октября «он – уже в Смольном, в окружении наркома юстиции, левого эсера Штейнберга». «Не вполне ясно, – задается Касвинов вполне законным вопросом, – каким образом весной 1918 г. Яковлев очутился особоуполномоченным ВЦИК?»[565]
История «миссии Яковлева» важна прежде всего тем, что она ярко показывает огромную напряженность, существовавшую вокруг «романовского вопроса», его исключительную политическую остроту. Но не только. «Яковлевская эпопея» опровергает белогвардейские и советологические утверждения о том, что судьба Романовых будто бы была «заранее предопределена Москвой». Вот почему следует попытаться внести ясность в «загадку Яковлева»[566].
Василий Васильевич Яковлев (настоящее имя Константин Алексеевич Мячин) родился в 1888 г. в Оренбургской области, с 13 лет жил в Уфе, работал слесарем в мастерской. В 1905 г. вступил в РСДРП, стал членом боевой дружины Уральского комитета партии, а в 1907 г. – одним из руководителей уфимской боевой организации[567]. В 1909 г. Мячин вместе с другими боевиками принял участие в так называемом «миасском эксе» – вооруженном нападении на почтовый поезд на станции Миасс: ставилась цель захватить деньги для открытия и работы школы отзовистской группы «Вперед» в Болонье[568]. Как известно, V съезд РСДРП воспретил какое бы то ни было участие в партизанских выступлениях и экспроприациях[569]. Большевики принимали все меры, чтобы разоблачить так называемую «лбовщицу» (А. М. Лбов – один из руководителей экспроприаторских дружин), требовали строгого выполнения резолюций V съезда[570]. Таким образом, «миасский экс» был самовольной акцией уфимских боевиков, проведенной ими «по своему личному усмотрению, на свой страх и риск»[571]. «Экс» прошел успешно (было захвачено около полутора пудов золота), однако вскоре многих участников боевой группы арестовали. Избежали ареста лишь четверо: Т. С. Кривов, И. Хрущев, некто «Василий Иванович» и К. Мячин. Он, правда, также едва не был схвачен в Самаре, но, отстреливаясь, ушел. Из воспоминаний старого большевика Т. С. Кривова следует, что ему и еще нескольким боевикам (в том числе и К. Мячину) удалось выехать за границу – в Брюссель. Между прочим, именно он, Кривов, уезжал по паспорту, купленному у некоего студента В. В. Яковлева и переданному затем Мячину[572]. В 1910 г. К. Мячин (теперь В. Яковлев) – в школе группы «Вперед» в Болонье. В списке слушателей этой школы от Миньярской организации значатся: Иван Хрущов (Борис), М. Н. Коковихин (Григорий), Петр Гузаков (Михаил) и Константин Мячин (Антон)[573]. Есть данные, что в 1911 г. Яковлев приезжал в Россию, посетил Петербург, Киев, но вынужден был вновь эмигрировать, так как усиленно разыскивался по циркулярам департамента полиции. В течение шести лет затем Яковлев жил в Бельгии, где работал электротехником в Льеже и Брюсселе[574].
