— Что тебе нужно? Зачем ты приехал?

— Приехал, чтобы забрать тебя из этого тесного номера.

— А меня спросят?! Ты так самоуверен! Всё за нас обоих решил.

— Я люблю тебя, — Женя сказал это, касаясь губами её ухa.

Она поёжилась, прерывисто вздохнула и сдалась: обняв его, начала целовать прямо в губы.

— Алька, — Женя тяжело дышал, гладил ладонями её щёки, шею, плечи, словно до конца себе не доверяя, проверяя, точно ли это его Алька. — Давай сейчас пойдём и поужинаем где-нибудь?

— Хорошо, давай! У меня тут шаром покати, я даже фрукты не покупала. Не хотелось есть.

— Плохо! Ты должна была есть! — нахмурился Женя, у которого у самого маковой росинки не было с утра во рту.

…Они лежали в довольно тесной кровати, но Жене так даже больше нравилось: Алька совсем рядом, обнимает его, ласкается к нему.

Он рассказал ей всё, от начала до конца, — как Олег приехал к нему, попросил помощи. Как они вышли на неё, и Женя сразу решил ехать.

— А что ты думал? Не хотел, наверно, видеть меня?

— Почему сразу не хотел?

— Сердился.

— Давно не сердился. Думал, что я спокоен и мне давно всё равно, пока не увидел тебя. Как увидел, так сразу понял, что неспокоен и мне не всё равно.

— Вот и я так же. Я ведь думала, что никогда тебя не увижу!

— Мне не нравится слово «никогда», Алька. От него веет безысходностью. Лучше слово «всегда».

— Я всегда буду любить тебя, — улыбнулась Альбина, а Женя поймал её ладонь, крепко стиснул, прижав к своему сердцу.

— Но пообещай, что никогда не будешь мне ничего припоминать, Женя! Или совсем редко. Я понимаю, что забыть нельзя, но всё же…

— Я уже всё забыл. Хватит помнить. Настоящее слишком прекрасно, чтобы променять его на плохие воспоминания, правда, Алька?

Утром они уехали в «Колхиду», и Женя настоял, чтобы Альбина жила в «его» люксе.

Они весь день провели в постели, а вечером пошли купаться. Когда Альбина уснула, Женя позвонил Олегу, и с радостью узнал, что никаких препятствий для их зарождающейся семьи нет.

Он ещё только собирался сделать Альке предложение. Но надо постараться, чтобы это оказалось самое прекрасное предложение руки и сердца.

— Как интересно, Женя! Мне никогда не приходилось бывать по эту сторону гор! Я всегда была уверена, что сюда можно попасть только по серпантину, а я его ужасно боюсь!

— Мне нравится, что ты такая трусиха, Алька! Я всегда могу чувствовать своё превосходство, вообще не напрягаясь. Например, просто потому, что я не боюсь мышей, пчёл и серпантина, — Женя, улыбаясь, смотрел на дорогу.

Взгляду открылся лазурный залив, лодочная станция, небольшой причал, будка спасателей, а чуть поодаль, на возвышенности, — жилые дома, утопающие в зелени садов.

— Да-да, Женя, пошути! «Ты пчела, я пчеловод». Знаем, знаем! — Альбина тоже не могла сохранять серьёзность.

— Это всё потому, что кто-то кого-то очень хотел, вот и разливался соловьём. Никогда не думал, что у меня такой разговорчивый и откровенный друг. От меня бы ты никаких подробностей в жизни не добилась. Где сядешь, там и слезешь.

— Да я уж поняла, потому и расспрашивала Олега, пользуясь случаем. А то любящая тебя женщина так и довольствовалась бы развесистой лапшой на тему того, как ты в армии на штырь налетел!

— Зачем моей любимой женщине жёсткие подробности?

— Не жёсткие подробности, а правда. Правда, которая раскрывает тебя ещё глубже, как человека, как личность.

— Давай на этом с лестью завяжем, Алька!

— Я с лестью ещё не развязывала, Женя, пока только констатирую факты.

— Вот ведь зануда, всегда надо, чтобы за тобой осталось последнее слово. Годы тебя не изменили, Алька!

— Куда мы едем, скажешь? Или опять нет?!

— Не знаю, как ты, а я в гости еду.

Всплеснув руками и покачав головой, Альбина отвернулась к окну. Обиделась. Минуты на три тишина обеспечена. Дольше Алька на него обижаться не может.

Она уже повернулась к нему и открыла рот, чтобы заговорить, но тут они, поднявшись в гору, въехали на небольшую зелёную улочку и остановились у ворот с видеокамерами и постом охраны.

Ворота открылись, и за ними оказались ещё улочки, и дома, и фруктовые деревья по бокам светлых асфальтовых дорожек.

Через три минуты, остановив машину у одного из типовых заборов светло-коричневого кирпича, Женя заглушил мотор.

Альбина, поняв, что задавать вопросы пока бесполезно, а надо лишь терпеливо ждать, послушно выбралась из машины следом за Женей.

На воротах и на заборе были установлены фонари и видеокамеры. Чуть дальше вдоль забора был гараж. Женя достал из рюкзака ключи, снял ворота с сигнализации, открыл.

— Пойдём, Алька, — мягко потянул её за руку.

Она послушно шагнула во двор, но это оказался не двор, а сразу небольшой садик. Дорожка, выложенная белым камнем, вела к одноэтажному белому домику со ставнями. Почему-то Альбина вспомнила сказки братьев Гримм.

Пока Женя закрывал ворота, Альбина осматривала садик. Лавровое дерево, инжир, алыча, груша, нечто вроде пальмы и даже раскидистый грецкий орех. Возле домика цветник, поражающий буйством красок. Дальше по дорожке — летняя душевая с бочкой под дождевую воду, а ещё чуть поодаль, кажется, баня.

Женя опять потянул Альбину за руку, и через минуту они были в домике со ставнями. Ставни Женя предварительно открыл. Три небольшие комнаты, кухня, душевая и санузел. В домике было сумрачно и прохладно, словно на улице нет никакой жары. Женя открыл окна, защищённые москитными сетками, сразу стало светлее, послышалось пение птиц, в помещение ворвался тёплый ветер.

В доме было всё готово для жизни: бытовая техника, телевизор, компьютер. Даже холодильник заполнен.

Так вот где Женя пропадал, пока она работала! Несколько дней подряд он загадочно исчезал утром и появлялся только к вечеру!

— Жееень… Ты снял для нас дом?! — у Альбины даже голос сел от восторга.

Она не могла поверить своему счастью.

— Нет, — Женя достал из рюкзака папку с документами и ещё два комплекта ключей, положил всё на стол. — Это твой дом. Ты же, как моряк, не можешь без моря. Потому решишь сама, как дальше будешь, — жить тут постоянно, круглый год, или полгода, как раньше. У меня одна только просьба: оставь работу горничной. Занимайся своей любимой дистанционной бухгалтерией.

— Как это…мой дом? — Альбина опустилась в одно из кресел, растерянно глядя на Женю.

Он взял со стола папку, протянул Альбине, предварительно открыв.

Дарственная на имя Альбины, оформленная с соблюдением всех норм законодательства. Даритель Женя. Он с ума сошёл?!

— Женя, я не могу принять такой подарок!

— Сможешь, у тебя нет другого выхода, — Женя тоже опустился в кресло.

— Женя, я… Зачем мне одной целый дом?! Я хочу жить тут с тобой! Только с тобой, иначе я завтра же пойду к нотариусу и напишу дарственную на твоё имя.

— Это теперь так делают предложение, Алька?

— Как хочешь, так и понимай! Я всё сказала.

— Я согласен, если ты так настаиваешь. Так и быть. Женюсь на тебе.

Женя улыбался. Он не ошибся в Альке. Всё получилось именно так, как он и рассчитывал: она сделала ему предложение сама. Теперь можно и кольцо подарить. Женя достал из своего волшебного рюкзака коробочку.

— Алька, я не умею слов там всяких говорить, таких, чтобы красиво… Ну ты понимаешь.

Альбина встала и молча прижалась к его плечу мокрым от слёз лицом. Женя обхватил её ладонями за спину, прижимая к себе.

— Спасибо, Женя! Спасибо!

Он исполнил все её мечты, хотя она ни об одной из них вслух не говорила. Ей больше нечего желать. Хотя… Альбина представила себе маленького светловолосого мальчика с небесно-голубыми глазами.

— Где тут спальня? — деловито спросила она, быстро вытерла слёзы и сдула с лица прядь волос. — Её опробуем первой.

— Алька! — Женя захохотал. — Я нисколько не сомневался в тебе!