1

Каждое утро я просыпаюсь ровно в 7:10 без будильника. Именно в это время в трёхстах метрах от моего дома проходит поезд модели ПП-141, третьей ревизии, год выпуска – 2030. Поезда никогда не опаздывают, опаздывают люди, которые ими управляют. Это вторая по популярности модель, использующаяся на коротких расстояниях, первая – ПП-134У, год выпуска – 2027. Следующий поезд пройдёт мимо моего дома ровно через час, и за это время мне нужно успеть собраться на работу и дойти до станции. Всё как обычно. Каждый день одно и то же. Это моя жизнь, которую я собирал по частичкам, сколько себя помню. Сначала было тяжело, но со временем мы подружились – я и жизнь. Нашли компромисс, так сказать.

Думаю, нам пора познакомиться. Николай, тридцать четыре года. При первом рассмотрении я такой же, как вы. Просыпаюсь, иду умываться, завтракаю двумя бутербродами без масла с сыром чеддер и чашечкой растворимого кофе с обезжиренным молоком, одеваюсь и иду на работу. Но есть что-то, что отличает меня от других, и это мой диагноз. Если вы пообщаетесь со мной чуть дольше, чем десять минут, вы заметите, что я немного странный, и, конечно же, постесняетесь спросить, что именно со мной не так. Но мне нечего скрывать, и я скажу вам, как есть, чтобы избавить вас от неловкости. В моей медицинской карточке написано: F84.8 – другие общие расстройства развития аутистического спектра.

Да, это правда, я другой. В принципе, я не жалуюсь. Можно даже сказать, что я доволен тем, как всё складывается для меня. У меня есть своя квартира на окраине столицы, в районе, который многим может показаться ужасным из-за постоянно проходящих мимо поездов, но для меня это не проблема, скорее наоборот. У меня даже есть вполне приличная работа, и, если я скажу вам, где именно я тружусь, вы, скорее всего, не поверите. Но мне нет смысла врать, поэтому да, я работаю в НИИ Квантовой механики и волновой физики имени Л. Д. Ландау. Вы не ослышались, это тот самый НИИ, который восемь лет назад представил общественности машину времени и сотрудники которого единственные во всём мире регулярно осуществляют перемещения в прошлое. Конечно, я не причастен к этому процессу, ведь я всего лишь обслуживающий персонал. Уборщик, если выражаться простым языком. А еще я писатель. Мои книги не берёт ни одно издательство, и вчера мне как раз пришёл очередной отказ, но я не сдаюсь. Гиперфиксации – мой конёк. Получив очередное «Спасибо за присланную рукопись, но мы пока не готовы взять её в работу. Желаем вам скорее найти своего издателя», я перемещаю его в отдельную папку и принимаюсь за следующий рассказ.

Итак, пока я еду на работу на поезде ПП-134У, год выпуска – 2027, я расскажу вам, что именно привело меня в писательство. Согласитесь, довольно странное призвание для человека с моим диагнозом, человека, который до девяти с половиной лет почти никак не контактировал с внешним миром. Про меня говорили, что я необучаем, и предлагали сдать меня в интернат для умственно отсталых, но мать не сдавалась. С самого детства, сколько я себя помню, она таскала меня по врачам, которые только и делали, что разводили руками и выписывали мне очередные таблетки, от которых меня постоянно рвало. Я даже пару раз лежал в больнице, такой белой и холодной, что вместо лечения я получал лишь порцию очередных психологических травм, от которых месяцами приходил в себя. Меня выписывали, мать вздыхала, брала в руки телефон, и мы с ней ехали на консультацию к очередному светиле психиатрии. Мать сейчас на пенсии, а тогда работала лингвистом – изучала древние языки – и говорила что-то вроде: «Ничего, Коленька, будем надеяться на лучшее. Dum spiro – spero». Отца у меня не было, машину мать не водила, поэтому нам приходилось пользоваться поездами. Мы садились на метро, делали несколько пересадок и в результате, потратив около часа, приезжали в уже знакомое или незнакомое мне место.

Я не знаю, сколько бы это ещё продолжалось. Возможно, мать до сих пор пыталась бы сделать из меня нормального или хотя бы чуть более адекватного человека, но вмешался случай. Во время одной из поездок я, как обычно, сидел и раскладывал у себя на коленях цепочку из разноцветных пуговиц, как вдруг я осознал, что поезд ожил. Каждой частичкой своего тела я чувствовал его вибрацию, и это было самое реальное, самое сильное ощущение в моей жизни. «Привет, малыш, – сказал поезд. – Меня зовут Демид. Будем дружить?» Демид тогда рассказал мне много всего: о себе, о своём поездовом мире и о тех, кто его населяет. Его рассказ настолько захватил меня, что я решил поделиться им с остальными – с доктором, к которому я ехал, или с матерью, сидевшей рядом со мной. Но вот беда – говорить-то я не мог. Я прекрасно понимал обращённую ко мне речь, но ничего не мог сказать в ответ. Слова просто не складывались в моей голове, у них не было значения, они виделись мне лишь странным набором звуков, никак не связанных с образом, который они должны были выражать. И тогда я стал писателем, потому что решил записывать всё, что будет рассказывать мне паровозик Демид. С буквами мне было проще иметь дело – они были твёрдыми, увесистыми, настоящими.

Когда мы вернулись домой, я схватил первую попавшуюся книгу и принялся переписывать её, чтобы побыстрее выучить все буквы. Потом я взял ещё одну и ещё. У них был разный шрифт, и сначала меня это ужасно раздражало, но я уже не мог остановиться. Шрифты – это моя вторая, после поездов гиперфиксация. Вы знаете, например, что существуют целые шрифтовые семьи в зависимости от написания, межбуквенных и межсловных пробелов, внешнего вида знаков препинания? Что каждая семья, в свою очередь, имеет свои варианты начертания, насыщенность цвета? Да, я могу назвать вам не менее ста вариаций, более того, я могу от руки с первого раза написать слово, используя каждую из них.

Свои книги я пишу исключительно печатными буквами от руки в блокноте с листами из определённой бумаги, и только в нём. У меня уже накопилось восемь таких блокнотов, и скоро закончится девятый. Я постоянно ношу их с собой в серой холщовой сумке, которую нашёл лет пятнадцать назад, когда ехал в метро на занятия по развитию речи. Там были чьи-то вещи, но я их выкинул, а сумку оставил себе, потому что был уверен, что мне её подарил поезд Демид. Кроме блокнотов я ношу в ней несколько карандашей и ластик, чтобы самому делать иллюстрации к своим рассказам. Я неплохо рисую, но рисовать мне не нравится, не знаю почему. Я рисую лишь потому, что до сих пор не очень дружу со словами, и мне во всём нужна визуальная опора. Конечно, прежде чем отправить рукопись в издательство, я перепечатываю её на компьютере, но это уже не то. Если мои рассказы всё-таки когда-нибудь выпустят, я обязательно прослежу, чтобы они были напечатаны правильным шрифтом на правильной бумаге. Это будут отличные книги, уверяю вас. Странно, что пока никто этого не понимает. Но ничего. Когда-нибудь мои произведения станут настолько популярными, что по ним даже сделают мультфильм. Как бы я хотел увидеть мир, нарисованный по моим правилам, с моими персонажами в главных и второстепенных ролях! Я бы, наверное, даже остался жить в таком мире, потому что в реальном мне делать нечего. Кроме одной вещи, о которой позже.

О чём же я пишу? Конечно, о поездах. Для кого? Конечно, для детей. А что в этом странного? Вы, наверное, знаете, что при нашем НИИ есть отделение, где готовят будущих путешественников во времени. Так вот, подготовка начинается с семи лет. Специальные люди отбирают самых талантливых детишек и после прохождения нескольких тестов и испытаний помещают их в так называемый подготовительный пансион, где начинается их обучение. История, естественные и точные науки, языки – каждая группа изучает все эти предметы, но специализируется на чём-то одном. В путешествиях в прошлое надо предусмотреть всё, ведь любая мелочь может нарушить ход истории, и тогда… Тогда я не знаю, что будет. В нашем институте работают около пятисот учёных, каждый день проводятся лекции, семинары и консультации, а также тренинги для тех, кому вскоре предстоит покорить время. Я стараюсь подгадать время так, чтобы присутствовать на каждом из этих тренингов, не в качестве участника, конечно, скорее как подслушивальщик за дверью, но это не принципиально. Это моя третья гиперфиксация, о которой я расскажу чуть позже.