- Но-о-о, - между тем насмешливо протянул профессор Каттильский и тут же состроил строгое лицо. - Не иначе вы не знаете материала, о котором писали.

- Я знаю! - уверенно воскликнула Мила и вдруг почувствовала, как кровь прилила к щекам, как быстро колотится сердце, как… боль, словно нож, раз за разом втыкается в мозг!

- А-а-а! – не выдержав, болезненно и громко застонала она.

Следующее, что Мила осознала, был холодный пол, на котором она дёргано корчилась. Бок до боли врезался в стенку кафедры. Пальцы безжалостно, прямо с корнем рвали короткие волосы.

«Я столько заплетала их, так старалась. Всё зря!» - промелькнула в голове наиглупейшая мысль, прежде чем боль нанесла свой удар снова.

- Кажется, ей действительно плохо, - донёсся до Милы чей-то обеспокоенный голос. Не иначе этот кто-то всерьёз тревожился, как бы не получить психологическую травму, став свидетелем смерти некой студентки прямо на защите её курсовой.

- Ну, поплохело и что с того? Давайте другое обсудим. Ставим «незачёт»? Защита наполовину завершена, тут нет никакой неявки по причине болезни.

Этот голос Мила узнала сразу – он принадлежал профессору Аллиэру, и не иначе именно злость на него помогла ей вспомнить вскользь прочитанные строчки. Ноги молодой женщины дрожали, но она кое-как поднялась за кафедру. Челюсть при этом трясло тоже. Говорить Мила могла только с заиканием и то и дело видела чёрные пятна перед глазами.

- Разница… Леошерский ритуальный круг вписан в квадрат стихий. Вот она разница.

- Вы в состоянии продолжать защиту, лер Свон?

Мила уставилась на двоящегося перед глазами Ричарда Флая - декана Огненной Стихии, и едва слышно прошептала:

- Да, профессор Флай.

- Нет, ну это просто смешно! - вмешался преподаватель по теории магии. – Студентка едва на ногах держится, для неё нужно вызвать целителя. Вон они, в соседней аудитории. Как раз целая группа семикурсников.

- Лер Свон озвучила, что она в состоянии продолжить защиту, - сурово напомнил Найтэ Аллиэр, - а ей лучше знать свой организм нежели вам.

- Это смешно, - всё равно буркнул профессор Фолтон, но уже намного тише. И стоило этим словам отзвучать, как повисла тишина. Ненадолго. Найтэ Аллиэр постучал кончиками пальцев по столешнице и сказал:

- Да, кстати. Раз уж мы заговорили о здоровье и ритуальных кругах, то отвечайте, лер Свон - отчего Вир-Дарийский круг не может использовать существующие принципы построения?

- Вир-Дарийский? – прошёлся по аудитории шёпот.

Студенты из числа тех, кто уже многое понимал в магии, принялись недоумённо переглядываться. Удивлёнными выглядели даже прочие деканы. Один ректор остался сидеть с каменным лицом, но и то, не иначе, потому что имел богатый жизненный опыт в контролировании собственной мимики.

- Если вам так сложно его вспомнить, то сообщу факт – из-за этого Вир‑Дарийский круг тысяча пятьсот тридцать один год назад был исключён из официально признанных, - расщедрился Найтэ Аллиэр, и преподаватель по теории магии позволил себе недовольно пробурчать:

- Вир-Дарийский круг почти забытый феномен.

Этот седовласый мужчина был расстроен отказом позвать целителя. Происходящее на защите курсовой по его предмету в принципе виделось уважаемому профессору Фолтону, занимавшемуся преподавательской деятельностью долгие годы, крайне недостойным моментом. Пусть он тоже планировал занизить оценку лер Свон, так она его раздражала, но это показное издевательство… оно уже ни в какие ворота не лезло!

Однако, пусть благоразумие не дало ему озвучить возмущение более ярко, свою роль оно сыграло. Всем стало понятно, что профессор Найтэ Аллиэр некий ритуальный круг отнюдь не выдумал.

- Что это? – шёпотом спрашивали друг у друга наиболее подготовленные студенты.

- Первый раз слышу.

- Мне о таком не рассказывали.

- А точно ли он существует?

- Вир-Дарийский круг, - вдруг раздался хрипловатый голос Милы. При этом её лицо было уже не настолько искажено болью, сколько удивлением. Казалось, она сама искренне поражена своей способностью ответить на заданный вопрос, - Вир-Дарийский круг не может использовать существующие принципы построения по причине, что он не предназначен для накопления энергии внутри ритуального круга. Его задача открыть путь к истокам стихий через… через Путеводную Звезду.

Мила не выдержала новой резкой боли и со стоном схватилась за голову. Её тело затрясло.

- Да что же это! – подскочил с места разгневанный Саймон Сильвер. – Дайте хотя бы позвать целителей. Это бесчеловечно!

- Зовите, - твёрдым голосом дозволил профессор Фолтон и с вызовом посмотрел на ректора. - Господин фон Дали, прошу вас дать мне зачётную книжку лер Свон. Я видел её курсовую, я слышал её ответы. Это зачёт.

***

Глубоким вечером этого же дня Мила очнулась в своей постели, если так можно назвать брошенную на пол охапку сушёной травы. Горло её пересохло, а потому вместо слов молодая женщина издала протяжный хрип.

- Милка, ты как? – с тревогой спросил Саймон. Оказывается, он сидел рядом и обтирал её лоб влажной тряпкой.

- Воды.

- Держи, - он подал ей глиняную кружку неприятно тёплой воды и затараторил. – Тебя студенты с кафедры целителей осматривали, а потом и сам профессор, когда они не справились. Что у тебя за травма? Когда это тебе успели проломить череп?

- Давно. Больше года назад.

Чтобы не захлебнуться, ей пришлось принять сидячее положение, и это было невероятно трудно. Мила основательно отвыкла от немощности такого рода.

- Из-за языка своего острого на неприятности напоролась? – предположил Саймон.

- Может быть. Не помню.

Молодая женщина задумалась. Она постаралась вспомнить то, что давно прекратила пытаться вспоминать, но… снова безрезультатно.

- А где Питрин?

- Я его за твоей порцией еды отправил. Сейчас как раз время ужина.

- Ему не дадут, - тихо пробормотала Мила. - Помнишь, ты хотел для меня в буфете кусок пирога купить, но тебе на вынос не дали.

Саймон криво усмехнулся.

- Ну, я подумал от попытки хуже не будет.

Мила замолчала, так как говорить ей было тяжело. Боль ушла, но молодая женщина по‑прежнему чувствовала себя ужасно разбитой. Всё было как в тумане.

- Ты молодец, - между тем с неподдельным уважением сказал Саймон. – Заслуженно свой зачёт получила. Я так понял, что про этот херов круг в аудитории никто, кроме самых замшелых пней, не знал.

- Про какой круг? Леошерский?

- Не, этот. Вир… Бер… Харийский, что ли?

- Не знаю такого.

- Ну как? – удивился Саймон. – Ты же там ещё что-то про путеводную звезду сказала. Знаешь значит, раз наш заумный декан ничего не возразил.

- Это он меня о таком спрашивал?

- Мила, - голос друга выдавал его глубокое беспокойство, - вообще-то да. Спрашивал. Ты чего?

- Не помню, - ответила Мила и неторопливо повернула голову к стене. - Ничего не помню.

- Пф-ф, на дополнительные курсы первокурсников зазывают, - презрительно фыркнул смуглый Вигор Рейн. Летний загар с него так и не сходил, хотя уже приближалась зима. - Какой только дурак на такое решится?

- Ну-у, так там платят, - тихо протянул Питрин, с опаской косясь на одногруппника.

- Половина серебряного в месяц? Ты это, дурила, заработком называешь, что ли?

Пользуясь тем, что у стенда с объявлениями кроме них никого не было, Вигор сплюнул на пол. Его плевок выделялся на мозаике, искусно повторяющей герб Первой Королевской Академии, но никакого смущения из-за своего поступка этот мужчина не испытал. Он часто вёл себя так, словно был на голову выше прочих, несмотря на то что являлся простолюдином. Вигор Рейн отчего-то знал больше многих и любил хвастаться прошлым на каторге. Ему нравилось внушать страх и нравилось довлеть над людьми.

… Конечно же тихому робкому Питрину это внушало опасение. Однако, чувствуя себя на порядок смелее из-за общества друзей, он всё же нашёл в себе силы заявить: