Сердце Всеслава заныло от нахлынувшей тоски. Подшивка комиксов выскользнула из рук и упала на пол.

«Держаться, держаться!» – подумал Всеслав. Затем, поднявшись с дивана, откашлялся и бодрым голосом громко сказал:

– Прекрасно! Я готов! Что я должен делать? Войти в луч света?

– Поднимитесь, пожалуйста, на крышу дома, – ответил легат. – Там вас ждут кауберы. Это посыльные.

Легат исчез. Луч погас. Шаткая вера Всеслава в то, что инопланетяне – плод его уставшего воображения, разрушилась в один миг.

– Талантливый мим всё-таки существует. Дай бог выбраться невредимым из этой «весёлой» истории, – пробормотал Всеслав, нагнулся, намереваясь поднять подшивку, и почувствовал дрожь в коленях. Досадуя, бросил комиксы на диван и бодрой походкой пошёл из своей квартиры в неизвестность.

В коридоре Всеслав попытался насвистеть «Марсельезу», но пару раз сфальшивил, в чём был повинен жучок, который полз по его шее и щекотал кожу. Замолчав, Всеслав придавил насекомое пальцем и почувствовал, что под подушечкой шевелилось вовсе не хилое создание с хитиновым панцирем и тонкими ломкими крылышками, а некто сильный, как ружейная пружина, и твёрдый, как металл. Удивляясь, он поднёс энергично сопротивлявшегося малыша к коридорному плафону освещения. И увидел, что это был персонаж из его снов – перламутровый летающий робот!

То, что эти жуки играли важную роль в военных операциях инопланетян, Всеслав понял давно. Но с какой целью этот разведчик ползал по нему? Его держали под контролем? Но зачем? Для защиты? Скорее всего, да. Вряд ли к нему относились с недоверием. С какой стати инопланетяне должны были в чём-то сомневаться? Судя по ситуации и соотношению сил, Всеслав надёжно сидел у них под колпаком и мало чем отличался от лягушки, подготовленной к трепанации.

Засунув инопланетного разведчика в нагрудный карман, Всеслав пошёл дальше.

Выйдя на служебную лестницу, он посмотрел на подоконник. Освещённое Луной соцветие камелии излучало тревожный буро-красный цвет и напоминало запрещающий сигнал светофора.

– Ты того… не накаркай, – пробурчал Всеслав.

Перепробовав несколько ключей, он открыл дверь и вышел на крышу.

Там он ожидал увидеть разведывательную капсулу, чёрный истребитель или что-нибудь более внушительное. Но увидел аппарат, внешний вид которого вызвал удивление и разочарование: почти прозрачный НЛО, напоминавший огромного кальмара. Эта не внушающая доверия конструкция, размером с микроавтобус, висела в воздухе, освещая влажную поверхность крыши бледно-голубым светом.

«Впервые вижу такую технику, – подумал Всеслав. – Значит, Учителя изобрели что-то новое. Хотя, вполне реально, они сняли с консервации аппарат, которому долгое время не могли найти применение».

Рядом с «кальмаром» стояли два пришельца в чёрных комбинезонах. Опытным глазом Всеслав определил, что рост каждого из них был под три метра. К тому же мускулатуре этих гигантов можно было позавидовать. С такими громоздкими «супертяжами» ему не доводилось встречаться ни в клетке, ни на ринге, ни на татами. И слава богу!

Над городом гулял насыщенный йодом ветер. Серые тучи разошлись. Сквозь светлую тонкую дымку с неба смотрело жёлтое лицо Луны. Сегодня оно напоминало оскалившийся в улыбке череп.

– Привет! – обратился Всеслав к инопланетянам. – Я – Всеслав Шадрин! Или, если угодно, номинально адмирал Эстабат!

Гиганты молча рассматривали Всеслава. На их лицах явно просматривалось выражение крайнего удивления.

«Я знаю, что одет не по уставу, – с раздражением подумал Всеслав. – Знаю, что цвет формы адмирала – белый, но у меня нет белого костюма, и никогда не было. Я всегда считал белый цвет крайне непрактичным».

Одёрнув полы пиджака, он сказал:

– Эй, парни! Так мы летим или торчим? Лично у меня нет ни малейшего желания играть посреди ночи в «пучеглазики-гляделки». Я хочу как можно быстрее покончить с этим делом, вернуться домой и «зализать раны».

Гиганты молча приложили к груди огромные кулаки и поклонились. Затем один из них открыл прозрачную дверь «кальмара».

Всеслав уселся в одно из кресел второго ряда. Запах, витавший в салоне, неожиданно вызвал в нём вспышку грусти, но это состояние длилось всего мгновение.

Инопланетяне сели впереди, двери закрылись. Уличные звуки исчезли. Крыша гостиницы уплыла вниз и пропала из вида. Под ними горели огни ночной Анапы. Издавая слабое монотонное жужжание, «кальмар» стал разворачиваться в сторону Чёрного моря.

«Всё соответствует сновидениям: я знаю, что при таком звуке на нижней полосе шкалы скорости горят две точки. Слабая тяга позволяет производить маневрирование в ангаре, не более того», – подумал Всеслав.

Прозрачный аппарат плавно поднялся вверх и тут огни города в мгновение ока умчались назад. Услышав шипение, Всеслав понял, что пилот резко «надавил на газ».

В течение нескольких минут Всеслав прислушивался к своим ощущениям. Складывалось впечатление, будто он находился в кабине тренажёра, стоявшего в учебном зале. Не ощущались покачивания. Не закладывало уши. Не было чувства, будто на грудь, мешая дышать, уселась та знаменитая тяжёлая горилла, которая докучала в начале полёта всем космонавтам и астронавтам. И кресло не трясло так, будто под ним находилась и работала камнедробильная установка.

«Мы летим? – подумал Всеслав. – Не очень-то впечатляет. Я думал, что реальные ощущения будут круче, чем в мчащемся болиде».

Конечно же, он не нуждался в сотрясении внутренностей. И ему вовсе не хотелось сидеть с перекошенным от непомерной перегрузки лицом и задыхаться от навалившейся на грудь тяжести. Тем не менее, впечатлений явно не хватало. Надеясь хоть как-то «подсластить» абсолютно «постный» выход в космос, он уткнулся лбом в прозрачный купол, надеясь увидеть внизу ходовые огни танкера или сухогруза, чтобы с их помощью выяснить высоту и скорость полёта. Убедившись, что под «кальмаром» царил сплошной мрак, он разочарованно вздохнул и откинулся на спинку кресла.

Шум работы двигателя походил на тихое шипение системы вентиляции компьютера. По салону гулял, обдувая лицо, поток свежего воздуха. Вскоре за бортом вспыхнул яркий свет.

«Заработала наружная плазменная защита «кальмара», –

подумал Всеслав. – Это означает, что силовой агрегат приступил к экстренному набору высоты».

Затем, когда яркость света ослабла, он понял, что они вошли в верхний разрежённый слой – термосферу, и плазменная защита из-за отсутствия сопротивления воздуха уменьшилась процентов на семьдесят. Он посмотрел за борт и убедился, что не ошибся: «кальмар» находился на большой высоте, на что указывал крутой изгиб горизонта, подсвеченный солнцем. Вот-вот гравитация Земли должна была уступить место невесомости. Он знал, что так называемая космическая болезнь – отвратительная штука, от которой никто не был застрахован. На астронавта Джейка Гарна – военного лётчика, привычного к перегрузкам, невесомость подействовала так удручающе, что всерьёз встал вопрос: сможет ли он пережить период адаптации? Джейк всё-таки выдержал испытание, тем не менее, позже в НАСА появилась шуточная единица измерения тяжких мук – один гарн.

«К сожалению, и мой организм запросто может в ближайшее время «гарнуть», – подумал Всеслав. – Хорошо, что мой желудок пуст, как водосточная труба, иначе у кауберов мог бы появиться шанс увидеть, чем я подкрепился перед дальней дорогой… Но это лишь предположение. Надеюсь, я перенесу встречу с невесомостью как истинный незыблемый российский десантник».

Время шло, подсвеченный солнцем изгиб горизонта стремительно удалялся, но ничего похожего на состояние невесомости так и не наступило.

Вдруг Всеслав чётко услышал лай собаки, а затем недовольное кряхтение ребёнка и тихий голос женщины:

– Вот твоя соска. Спи, малыш. Всё хорошо.

Оторопев, Всеслав перенёс взгляд внутрь салона. Перед ним возвышались огромные спины двух «штангистов», в просвете между ними светились значки на панели приборов. Он вдруг осознал, что инопланетный корабль на огромной скорости уносил его от людей, от шума дождя, от щебета воробьёв и городской суеты – от всего, к чему он привык, в невероятно холодный безмолвный космос. И уже нельзя было сказать: «Эй, парни, вообще-то я погорячился. Верните меня домой». Его оптимизм резко иссяк, по спине пробежал мороз.