Мудрый человек предвидит возможные сбои в ходе коммуникации и готовится к ней, тщательно планируя все заранее. Точно так же и маг предварительно планирует общение с бестелесными сущностями.

По сути, все предметы, традиционно ассоциируемые с эвокацией, предназначены для того, чтобы облегчить вам построение символической карты, соответствующей карте духа. Маг окружает себя символами духа в виде его имени, печати, особых благовоний и т. д. Он принимает серьезные меры предосторожности, чтобы отделить себя от духа, – ведь существует опасность, что сознание мага окажется настолько похожим на сознание духа, что маг станет им. Затем он зачитывает традиционную или самостоятельно составленную молитву, чтобы подтвердить перед духом свой авторитет и наладить контакт. Маг обращается к духу по имени, вспоминает определенные божественные имена, исторические и мифические события, направляя духа на те или иные действия. Все это служит созданию семиотического кода, который все больше и больше становится похож на код духа, в результате чего маг получает возможность воспринимать духа и общаться с ним. Мы привыкли к грубой форме коммуникации, когда задействуются вибрации воздуха или графические, начертанные на бумаге символы, которые «подцепляют» нашу семиотическую сеть и перекраивают ее. А в нашем случае маг должен полагаться на нечто вроде шпионской слежки на расстоянии. Маг должен надеяться, что нематериальная сущность изменит его семиотическую сеть так, что она станет в достаточной степени похожа на ее собственную, тем самым сделав общение возможным.

В этом ракурсе опасности эвокации становятся очевидными: мы можем обрести такое сходство с духом, что потом нам будет сложно снова стать самими собой. Поэтому нам и нужны круги, магические кольца и т. п. – это символические якоря, которые возвращают нам ощущение самих себя, если процесс идет слишком хорошо. В любом случае вопрос не в том, стоит ли проводить эвокации, а в том, как семиотическая теория магии совершенствует наш подход к эвокации. В частности, она позволяет нам понять, какие нужно принимать меры предосторожности. Нам необходимо обезопасить свой разум, свое сознание, сформировав четкое представление о собственной морали, о своих предпочтениях, антипатиях и предрассудках. Кроме того, семиотическая теория говорит о том, как готовиться к эвокации. И пусть мы не хотим полностью идентифицироваться с духом, она помогает нам понять его – например, с помощью игры, которую я называю «Что бы сделал Буер?». Буер – это просто один из духов, перечисленных в «Малом ключе Соломона». Вместо Буера[18] можно взять имя любого другого духа. В игре «ЧБСБ» вы наблюдаете за ситуациями и спрашиваете: «ЧБСБ?» Согласно гримуару[19], Буер исцеляет все душевные расстройства. Какие персонажи в вашей «комедии положений» страдают душевными расстройствами и как Буер может их исцелить? Если речь идет об игре в компьютерные «стрелялки», вы можете спросить: «Как бы Буер решил эту проблему?» Буер появляется в виде кентавра с луком и стрелами, поэтому он может стремительно передвигаться и стрелять с определенной дистанции. Я бы не советовал применять игру «ЧБСБ» при решении важных жизненных проблем – это слишком приближает вас к инвокации и полной идентификации с духом. А незначительные, несерьезные вопросы дадут вам шанс создать основу для коммуникаций с Буером, когда вы будете его эвоцировать.

Мы можем также прибегать к моделированию семиотической сети для Буера, причем со временем она становится достаточно сложной. Маг создает в своем сознании пространство для Буера, чтобы общаться с ним, что опять-таки требует готовности установить определенную связь с духом. И это одна из причин, по которым я призываю людей не эвоцировать опасных или потенциально опасных существ. Рисуя семиотическую сеть для Буера, мы начинаем с его имени, затем протягиваем нити к его свойствам, известным из гримуаров. После этого заполняем новые круги, основываясь на своих наблюдениях. По мере того как вы начинаете понимать духа, от узла «исцеляет все душевные расстройства» могут вырасти, например, нити «огнем» и «не всегда полностью». А может быть, вы поймете духа иначе. Подобная графическая форма имитирует способ хранения информации в нашем сознании, и отображение системы соответствий духа в такой форме помогает освободить в сознании пространство для него.

Помимо этого можно использовать семиотическую теорию для понимания и изменения наших вербальных молитв. Каждая эвокация включает в себя инвокацию божественных сил, обращение к духу и послание (задание). Инвокация должна быть, конечно же, обращена к тому аспекту божественного, к которому вы чувствуете притяжение. Если вы не особенно верите в божества, вам следует найти что-то другое, что, во-первых, возвысит ваше самоощущение, во-вторых – даст вам власть вызывать духов и командовать ими (или, по крайней мере, просить их о чем-то). Обращение может включать в себя информацию, собранную вами в ходе подготовительного самонаблюдения и созерцания. И еще одна рекомендация: послание следует формулировать в терминах, которые духу будет проще принять и понять. Другими словами, можно направить свою просьбу в такой форме, чтобы она вызвала необходимую символическую реакцию. Например, если вы хотите быть исцеленным, попробуйте рассказать о своей болезни в средневековых, а не в современных медицинских терминах. В дополнение или вместо этого можно также сигилизировать свое послание и представить его духу как графическую репрезентацию вашего символического желания.

Если маг воспринимает магию сквозь призму семиотической теории, то его действия не будут отличаться от действий тех, кто использует другие концепции. Однако это не значит, что между ними действительно нет различий. Если теория нравится магу, то это, вероятнее всего, приведет его к новым прозрениям. Хотя и традиционный маг, и маг-семиотик могут взывать во время ритуала к Адонай, однако первый придает этому имени лишь значение «Господь мой», а второй видит в нем означающее, которое определенным образом вписывается в его семиотическую сеть. Я могу воспринимать его как имя базисной субстанции бесконечных качеств, а вы можете представлять его как обладающее сознанием антропоморфное существо, играющее особую роль в нашей общей культурной истории. Однако мы оба способны понимать имя как символ, который отсылает к набору означаемых, полезных для проводимой нами магической операции. Фактически, маги, знакомые с семиотической теорией, могут намеренно делать какие-то вещи «неправильно», поскольку знают о том, что их семиотическая сеть неповторима и индивидуальна. Например, мои магические элементальные орудия – это ветка терновника, жеода, наконечник стрелы и глиняная чаша. С позиций церемониальной магии (магии того типа, который я чаще всего практикую), на орудиях должны быть начертаны магические имена и символы, а сами они должны представлять собой жезл, диск, кинжал и кубок. Однако мои орудия символически значат для меня намного больше, чем те, что входят в традиционный набор.

Бесконечное множество вариантов имеет одно универсальное магическое орудие – язык. Каждое магическое действие требует применения языка, даже если это всего лишь концептуализация и определение желания. Язык – странная, мистическая вещь: он соединяет разум и материю, он происходит неизвестно откуда и состоит в сложных взаимоотношениях с нашими мыслями. Неудивительно, что он является готовым магическим орудием. В следующей главе я объясню, как лингвистика может пролить свет на применение языка в магии и в теоретическом, и в практическом плане.

Язык соединяет ум и тело, сознание и материю. Мы можем обдумывать свои идеи молча, про себя, но можем и произносить их вслух, изменяя материю (создавая колебания воздуха) и таким способом кодируя смыслы. Говоря на том или ином языке, мы имеем возможность кодировать свои мысли в виде знаков на бумаге, оттисков на глине или намагниченных частиц компьютера – чтобы, закодировав, затем расшифровать. Представьте себе книгу в библиотеке – книгу, которую когда-то положили на полку и которая лежит там, пыльная и позабытая. Это последний экземпляр издания, и другого такого в мире нет. Но если никто не находит эту книгу и не открывает ее, остается ли она вместилищем тех идей, что в ней записаны? С одной стороны, конечно, нет – когда нет ни одного ума, который бы мог понять эти слова, они всего лишь частицы типографской краски на бумаге. Но, с другой стороны, книга существует, и однажды какой-нибудь человек может найти ее, открыть, прочитать и вернуть эти слова из забвения, выпустить в мир облеченные в слова мысли. Книге необходимы руки, которые бы держали ее, глаза, которые бы смотрели в нее, и ум, который бы переводил ее графические знаки в слова языка. Однако при этом книга и заключенные в ней мысли существуют… где-то вне тела.