С первых дней рождения Советская Республика принуждена была с оружием в руках отстаивать свое право на существование. И неудивительно, что одной из самых ранних наших эмблем стала эмблема Красной Армии. Её утвердили в апреле 1918 года — пятиконечная красная звезда с изображением плуга и молота.

«Смотри, товарищ, — говорилось в листовке, выпущенной по этому поводу, — вот красная звезда. Красная звезда — знак Красной Армии… Она есть звезда счастья всех бедняков, крестьян и рабочих. Вот что означает красная звезда Красной Армии». Современники вспоминали о том, как объясняли этот символ сами красноармейцы: «Наша звезда на пять частей света светит». Это объяснение звезды вскоре было подхвачено всеми. Понравилось оно очень и Владимиру Ильичу.

Лучи восходящего солнца; пятиконечная красная звезда; серп и молот — символ союза рабочего класса и крестьянства; призыв Коммунистического манифеста «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», и, конечно же, хлебные колосья, хлеб от века был на Руси мерилом труда, — все это и предстояло соединить в советском гербе.

* * *

Само рождение герба было сугубо деловым: он был необходим для государственной гербовой печати. Созданием такой печати занялось Управление делами Совета Народных Комиссаров. На первых же порах пользовались печатью временной, по краю которой была надпись: «Крестьянское и рабочее правительство республики России», а в центре: «Управление делами».

И сегодня продолжаются споры о том, кем же был создан рисунок первого советского герба. Часто называли имя ученика Репина, известного русского графика и живописца по фарфору, портретиста и декоратора С. В. Чехонина. Сергей Васильевич не раз изображал эмблему — серп и молот в заставках, которые рисовал для журналов весной восемнадцатого года. Другие упоминают К. И. Камзолкина: художник рисовал скрещенные серп и молот на красных полотнищах, прикрепленных к мачтам трамвайных линий в дни первомайских празднеств 1918 года. Большинство, однако, склоняются к тому, что автором герба был А. Н. Лео. В документах Совнаркома за апрель 1918 года сохранилась запись об уплате художнику Лео за образец государственной печати. Более тридцати лет работал в Петрограде, в типографии Р. Голика и А. Вильборга, художник-график Александр Николаевич Лео. И ему, лучшему художнику типографии, вероятно, и поручили этот важный заказ.

В условиях конкурса, объявленного весной восемнадцатого, говорилось, что в композиции герба к<не-обходимы эмблемы рабочей и крестьянской республики — орудия труда (например, серп и молот)». И художник, рисовавший герб, отразил в нем те символы, которые уже существовали в рабоче-крестьянском государстве. Впрочем, это не помешало выдвигать самые различные, порой совершенно неожиданные проекты герба. Один из создателей Ленинианы, известнейший художник Николай Андреевич Андреев, был членом жюри конкурса. Он рассказывал: «Как-то раз, помню, приходит художник и приносит «изумительный» проект: взят тот же самый двуглавый орел, причем у орла повыщипаны перья, вместо маленьких корон на головах поставлены красные звезды, а вместо большой короны, которая высится над двумя головами орла, надета шапка красноармейца; в лапах вместо скипетра и державы камень и палка. И в этом чудовищном, ужасном виде все это должно было изображать герб…»

Наконец в Управлении делами Совнаркома остановились на рисунке, изображавшем герб, похожий на тот, который и сегодня. Он был с теми же эмблемами, но имел посредине обнаженный длинный меч. Меч уходил рукояткой в «перевязь снопов внизу герба и врезался все суживающимся концом в солнечные лучи, которые заполняли верхнюю часть общего орнамента.

Увидев проект, писал В. Д. Бонч-Бруевич, Ленин сказал:

— Интересно!.. Идея есть, но зачем же меч? Мы бьемся, мы воюем и будем воевать, пока не закрепим диктатуру пролетариата и пока не выгоним из наших пределов и белогвардейцев и интервентов, но это не значит, что война, военщина, военное насилие будут когда-нибудь главенствовать у нас… Из герба нашего социалистического государства мы должны удалить меч… — И Владимир Ильич тонким черным карандашом зачеркнул меч корректурным знаком, повторив его на правом поле рисунка.

Однако этот эпизод, рассказанный В. Д. Бонч-Бруевичем, имел продолжение. Начиная с апреля 1918 года проект государственной печати, а значит, и герба обсуждался при самом непосредственном участии Владимира Ильича на десяти заседаниях Совета Народных Комиссаров. Ленину еще не раз приходилось отстаивать свою точку зрения: меч — это не наша эмблема, оставляя пометки на протоколах заседаний: «Отложить до выяснения вопроса о мече», «…выкинуть из рисунка меч». В июне восемнадцатого года Совнарком под председательством Владимира Ильича заслушал сообщение Председателя ВЦИК Я. М. Свердлова «О советской печати». И вновь читаем в постановлении: «Вопрос о мече, оставшийся спорным, решить после предварительного маленького совещания, имеющего быть завтра».

Говоря словами Владимира Ильича, это было время, «когда война изранила все тело России, так что народ похож на избитого до полусмерти человека…» Немцы — на Украине, в Прибалтике и Белоруссии, англичане, французы — на Севере, турки и англичане — в Закавказье, японцы — на Дальнем Востоке, Деникин — на юге, Краснов — на Дону, банды Дутова — на Урале… А Владимир Ильич по-прежнему настаивает: меч — не наша эмблема. Так велика была его вера в торжество мирной политики Страны Советов, которая найдет поддержку во всем мире. И ленинская точка зрения победила…

В июле 1918 года в Москве открылся V Всероссийский съезд Советов. Ему предстояло принять первую Конституцию РСФСР, а с ней и первый советский герб. Делегат этого съезда, член партии с 1913 года Василий Мефодьевич Верховых рассказывал мне:

«Большинство делегатов съезда были большевики, среди них и я — председатель Бердеевского волостного Совета из моей родной Тамбовской губернии. Съезд собрался в Большом театре. С трибуны съезда Ленин говорил, обращаясь к нам, делегатам:

— Если теперь этому съезду нами может быть предложена Советская конституция, то лишь потому, что Советы во всех концах страны созданы и испытаны, потому, что вы ее создали, вы во всех концах страны испытали…

Да, Советы успешно действовали к этому времени во всех концах страны. Но все больше наглела контрреволюция, и все труднее становилось бороться с ней. Посмотрите запись выступления Владимира Ильича на V съезде Советов. Как многократно прерывается речь Председателя Совнаркома шумом, выкриками, репликами из зала. Это безобразничали с первой минуты открытия съезда левые эсеры. Они то предлагали выразить недоверие Советскому правительству и расторгнуть Брестский мир, а то просто бесновались, стараясь сорвать нашу работу.

Понятно, что мы — люди тогда еще совсем молодые — не оставались безразличными к их действиям. Обстановка накалялась. В довершение ко всему на верхнем ярусе Большого театра грохнул взрыв: у кого-то из присутствующих разорвалась граната. Совершенно спокойным, просто невозмутимым оставался, пожалуй, лишь Яков Михайлович Свердлов — и в эти минуты, и на следующий день, когда пришло известие о начале мятежа левых эсеров. Мы еще не знали об этом предательстве, когда нам сказали, что большевистская фракция собирается на совещание в театре Зимина — в этом помещении теперь Центральный детский театр. Помнится, я так и не успел дойти до этого дома. Выходя из Большого театра, получил винтовку и отправился на подавление эсеровского мятежа.

В первую перестрелку мы попали уже подле Центрального телеграфа.

А разбив мятежников, снова собрались на съезде Советов. Единогласно приняли Конституцию РСФСР, герб и флаг республики.

Понимали мы в те минуты, какой акт глубочайшего исторического значения совершаем? Мне кажется, что понимали. Мы принимали Конституцию, утверждали государственный герб — и мы видели в этом торжественное подтверждение наших завоеваний и наших побед. Нет и не будет больше в России ни дворян, ни купцов — есть лишь гражданин, и живет он в Республике Советов.