– Нет, – покачала головой Кира. – Не так. Расскажи подробнее. Нам сейчас важна любая деталь!

– В павильоне был кто-нибудь, кроме вас двоих?

– Нет, никого там не было, – ответила Малика. – Я и не входила внутрь. Он меня не пустил.

– Почему?

– Сказал, что я ему надоела. И что он мне и Люде еще припомнит эту выходку с тортом.

– А потом?

– Потом он вошел внутрь, а я вернулась в зал, взяла свои покрывала и ушла. Можете спросить у охраны! Они меня запомнили.

Еще бы им не запомнить эту полуголую шоколадку в цветастых покрывалах! Но, для того чтобы ударить человека в грудь ножом, много времени не надо. Хотя опять же, где Малика могла спрятать нож? В павильон она шла только в своих расшитых блестками трусиках и в такой же крохотной накидке.

– Поблизости от павильона видела кого-нибудь?

– Нет.

Подруги приуныли. Но внезапно Малика добавила:

– Видеть, я никого не видела, но слышала голоса.

– Где?

– Чьи голоса?

Видя их заинтересованность, Малика мастерски выдержала паузу.

– Могу я забрать вот это? – спросила она у подруг, показывая на пакетик с порошком.

– Если рассказ будет того стоить, – сказала Кира.

– Будет!

И Малика не обманула. Рассказывала она очень старательно, словно примерная ученица в школе.

После того как Петеросян чуть ли не пинком вышвырнул ее из павильона, она еще медлила, надеясь найти какие-нибудь аргументы, которые бы позволили ей переубедить мужчину.

Увы, ничего подходящего в голову молоденькой мулатки так и не пришло. И она уже хотела уйти прочь, но в это время до нее донесся чей-то голос. Голос был женским, и в нем отчетливо слышался гнев.

– И даже не думай! – произнесла женщина. – Ты не можешь так поступить с нами!

– А вы? – услышала Малика голос Петеросяна. – Вы – моя родня, вы могли так поступить со мной?

– Кто – я?

– Ты! И мои мама, отец, сестра и даже мой брат! Вы все отшвырнули меня!

– По-моему, ты все путаешь! – гневно произнесла женщина. – Валишь с больной головы на здоровую? При чем тут я?

– Ты же моя сестра! – воскликнул Петеросян. – Понимаю, родственники вынуждены были из-за моей выходки переехать. Вообще уехать из Еревана! Мама боялась выйти на улицу, стыдясь смотреть в глаза соседкам! От сестры отказался Армен.

– Но при чем тут я?

– Хотя Армен всегда был дураком, – брезгливо произнес Петеросян. – И неудачником. Уверен, он так и сидит в своей сапожной мастерской в Ереване!

– И что с того? Эдик, о чем ты вообще говоришь? При чем тут семья? Я же тебя любила, ты это знаешь!

– Любовь ничего не значит. Жениться и выходить замуж надо по расчету.

– Как ты? – зло спросил у него женский голос. – Как ты, мой дорогой братец?

– Тебя это не касается, сестренка!

– Ошибаешься! – произнес голос. – Как раз это меня и касается! Я давно поджидаю тебя тут! И я видела, как ты подарил своей девке браслет бабушки! Семейную реликвию! Какое ты имел право так поступить?

– А почему нет? Драгоценности теперь мои!

– Нет!

– Да!

– Если уж так рассуждать, тогда они принадлежат всей нашей семье!

– Но не тебе!

– Я еще понимаю, если бы ты подарил его своей жене, а та отдала бы потом вашей дочери. Но не этой девке! Кто она тебе?

– Почему ты думаешь, что у этой девки, как ты ее называешь, не может быть от меня детей?

Женщина замолчала. Петеросян тоже молчал. А на берегу появилась какая-то компания. И Малика поторопилась уйти прочь. Ей не хотелось ни с кем разговаривать. И, подобрав свои покрывала, которые она использовала в качестве сценического костюма, Малика постаралась как можно быстрей и незаметней покинуть свадьбу.

– Вот и все, – закончила она. – Больше я ничего не знаю.

– Петеросян как-то обращался к этой женщине?

– Не слышала. Он называл ее сестрой. Но ее имени я не слышала.

– И не видела ее?

Малика молча покачала головой.

– Последний вопрос, – произнесла Леся. – Людмила, ты когда-нибудь от Петеросяна слышала имя – Оливия?

– Никогда! – ответила Людмила и протянула руку, чтобы взять кокаин.

Но Кира ее опередила и первой схватила пакетик со стола.

– Эй! – возмутилась Малика. – Ты обещала! Отдай!

– Извини, обманула.

– Так нельзя! – негодующе вскочила на ноги Людмила.

– Рассказ ваш того не стоит, – холодно ответила Кира и вышла, брезгливо держа пакетик с кокаином на вытянутой руке.

Оказавшись в коридоре, она огляделась по сторонам.

– Что ты ищешь? – спросила у нее Леся.

– Туалет, чтобы избавиться от этой дряни, – ответила Кира.

Туалет девушки не нашли. Во всяком случае, не так быстро, как им хотелось бы. Пришлось на глазах у изумленных студентов спускать наркотик в слив кухонной раковины. Избавившись от порошка, Кира символически отряхнула руки и выкинула пустой пакетик в окно.

– Ну вот, – с удовлетворением произнесла она. – Теперь мы можем идти отсюда!

Внизу их встретил сияющей улыбкой охранник.

– Так быстро управились?

– Никто из ваших студентов нам не понравился, – ответила Кира чистую правду, а Леся только мечтательно вздохнула.

Дома подруги оказались уже через полчаса. Они успели, мосты еще не развели. А город в этот ночной час почти весь спал. И машин на улицах было очень мало. Так что ни пробок, ни красноглазых светофоров на пути подруг не возникло. Все перекрестки мигали желтыми огнями, предоставляя автовладельцам самим выбирать приоритеты проезда.

У дверей подруг встретил орущий и озверевший от голода Фантик. Вся проблема заключалась в том, что, уходя, девушки без напоминания с его стороны забыли насыпать коту в миску сухого корма. А сам Фантик проспал тот момент, когда они ушли из дома. И не успел напомнить о своих нуждах. И теперь голодный кот, как и полагается настоящему мужчине, буквально бесился от злости, прыгая от одной стены к другой.

Кира торопливо прокралась на кухню к миске и насыпала корма. И Фантик, сердито урча, принялся с хрустом уминать его. По мере того как его желудок заполнялся, урчание становилось все более и более мирным. А шерсть на загривке у кота уже не топорщилась столь воинственно.

– Знаешь, мне иногда кажется, что иметь мужчину в доме не такое уж большое счастье, – заметила Леся, наблюдавшая эту сцену.

Но как раз в этот момент Фантик закончил свой ужин, попил водички и, удивительно быстро сменив гнев на милость – он все-таки очень любил Киру, – пришел благодарить хозяйку. Запрыгнув к ней на колени, он принялся мурлыкать и мяукать, переступая бархатистыми лапками по ее коленям.

Кира рассеянно погладила Фантика по макушке.

– Может быть, нам с тобой тоже чего-нибудь перекусить? – предложила она подруге.

– А разве что-то есть?

Кира заглянула в холодильник и удрученно заявила, что ничего подходящего она там не видит. Во всяком случае, ничего, что бы подошло в это время девушкам, заботящимся о своей внешности.

– Те котлеты, которые мы скормили Пантелеймонову, лежали у меня почти год, – призналась она. – Есть еще антрекоты того же срока давности. Но ты же не всеядный мужик, ты – моя подруга, тебе я не могу предложить такое на ужин.

Леся растрогалась.

– Ты так меня любишь? – спросила она.

– Да уж побольше Пантелеймонова, – отозвалась Кира, деловито ковыряясь в холодильнике и пытаясь выяснить, не примерзло ли чего вкусненького к стенкам. – Его-то я знаю без году один день, а с тобой мы на один горшок ходили. И в любом случае ты – моя подруга. А мужчины, они сегодня есть, а завтра их уже нет. Между прочим, вместе с той жратвой, которую они успели слопать.

– Кушать хочется, – заметила Леся.

– Угу, – все так же деловито ковыряясь в холодильнике, отозвалась Кира. – Кажется, я что-то нашла.

Леся встала рядом с ней и скептически воззрилась на то, что же откопала Кира в глубинах своего морозильника. Это выглядело как ледяной ком, твердый, жесткий и бесцветный.