Данте пришел в себя первым.

— Мы взяли перерыв, — заявил он, изображая невинность. — Приготовление пельменей утомительно.

— Готовка пельменей? — Грета фыркнула. — Так дети называют это в наши дни?

Рот Данте поддернулся, когда я уткнулась лицом ему в грудь, чтобы скрыть смех, клокотавший у меня в горле. Я ничего не могла с собой поделать. Мы оба были взрослыми, и технически он был ее боссом, но очень часто Грета относилась к нам как строгая, но любящая бабушка, которой надоели наши выходки.

На самом деле, теперь, когда я подумала об этом... это было довольно точное описание наших отношений.

— Я же говорила вам, никаких проделок на моей кухне! И что это? — Грета ахнула. — Это должно быть... пельмени?

Вероятно, она заметила творения Данте.

Мои плечи затряслись от беззвучного смеха, когда я представила выражение ее лица.

Рука Данте крепче обняла меня.

— Да, — в его голосе появились защитные нотки, — Очевидно.

— Ни в коем случае! — голос Греты звучал так, словно он только что сказал ей, что мы подаем фастфуд на официальном приеме. — Мы не подадим это гостям в моем доме.

— На самом деле, это мой дом, — сказал Данте в ответ на заявление Греты.

Она проигнорировала его.

— Вон! Вон, оба! Я сделаю пельмени сама. Боже мой, представить только, садишься ужинать и видишь это на своей тарелке...

Ее бормотание сменилось на поток разъяренной ругани на итальянском, когда мы с Данте неохотно покинули кухню.

— Мои пельмени были не так уж и плохи, — пробормотал он, пока мы шли по коридору. — Правда?

— Они... — я пыталась говорить сквозь смех, — они довольно... Мне очень жаль, но пельмени у тебя действительно получились не очень.

— Миссис Руссо, Вы должны прикрывать мою спину, — многозначительно сказал Данте, но легкая улыбка изогнула его губы. — Однако то, что Грета прерывает нас, может оказаться благословением.

— О? И почему это? — я приподняла бровь, мое сердце забилось быстрее от дьявольского блеска в его глазах.

Все сомнения исчезли, когда он притянул меня достаточно близко, чтобы наши тела прижались друг к другу. Там, где мы соприкасались – расцвел жар, который растекался по моим венам и скручивался внизу живота, когда Данте провел большим пальцем по моему бедру.

— Я так и не запачкал тебя на кухне, — протянул он. — Надо закончить начатое.

Его слова запульсировали у меня между ног.

Это было начало февраля в Нью-Йорке, но мне вдруг захотелось, чтобы вместо отопления был включен кондиционер. Я вся горела.

— Кто сказал, что я тебе позволю? — я выдохнула, но еще один стон вырвался из меня, когда Данте наклонил голову и провел губами по моей шее.

Это было несправедливо. Он знал, что поцелуи в шею – моя слабость.

— Хм... — он неторопливо проложил поцелуями дорожку к моим губам. — Я могу быть очень убедительным.

— Не знаю. — Бабочки вернулись, их стало больше, чем когда-либо. — Возможно, мне понадобится много убедительных слов...

Я почувствовала, как он улыбнулся.

— Тогда хорошо, что у нас впереди вся ночь.

В тот вечер мы не пытались вернуться на кухню. Вместо этого мы удалились в нашу спальню, где несколько часов спустя я подтвердила его заявление со стопроцентной уверенностью: мой муж, на самом деле, очень убедителен.

КОРОЛЬ ГОРДОСТИ

— Я передумала. Бокс — мой любимый вид спорта, — я откинулась назад на спинку стула и любовалась открывающимся за банкой кока-колы видом. — Не могу поверить, что я так долго к этому шла.

Вивиан искоса взглянула на меня.

— У тебя нет любимого вида спорта, — отметила она. — Ты сказала, цитата: «спорт — для скучных людей, которым нечем заняться, кроме как наблюдать, как живут и играют другие люди».

— Да, но, вот поэтому я и сказала, что передумала, — я сделала глоток сладкой газировки, прежде чем отставить банку в сторону. — Нет ничего лучше хорошего шоу.

Это был вечер четверга, и мы с Вивиан отказались от наших обычных напитков в «счастливый час» ради темных стен боксерского зала Вальгаллы. Наблюдать, как потные мужчины избивают друг друга, обычно не входило в мои представления о хорошем времяпрепровождении, но все меняется, когда один из них становится твоим парнем.

Я наклонилась вперед и с мечтательным вздохом подперла подбородок рукой.

В нескольких метрах Кай увернулся от удара Данте и ответил апперкотом, от которого он уклонился. Их обнаженные торсы блестели от пота, а сосредоточенность превратила черты их лиц в каменные маски. Я практически чувствовала запах тестостерона в воздухе.

Было жарко, прямо как в аду.

— Вот так, детка! — я обрадовалась, когда Кай наконец нанес удар. — Выруби его!

Кай не ответил и не отвел глаз от Данте, но мне показалось, что я увидела, как его губы растянулись в улыбке, прежде чем снова сжаться.

Вивиан стукнулась своим коленом о мое.

— Осторожно. Ты говоришь о моем муже, — она вздрогнула, когда над глазом Данте открылся свежий порез. — Не могу поверить, что ты уговорила меня на это. Мы могли бы прямо сейчас пить маргариту в Челси.

— Да ладно. Только не говори мне, что тебе никогда не было любопытно.

За последние два года я умоляла Кая позволить мне посмотреть, как он боксирует, десятки раз (тот случай, когда он проиграл первое голосование на пост генерального директора, не считается). На прошлой неделе он, наконец, согласился. Я подозреваю, что к этому имеет отношение минет, который я ему тогда делала, но уступки, сделанные во время секса, все равно были уступками. Отказаться было невозможно.

Все эти уговоры стоили того. Видеть, как агрессивная сила Данте противостоит гладкой, смертоносной грации Кая, было все равно что наблюдать за огнем, сражающимся с водой. Это было завораживающе.

Тем не менее, я была бы рада вернуться к регулярному «счастливому часу» на следующей неделе... только после того, как закончу упиваться каждой секундой визуального наслаждения сегодняшнего вечера.

— Мне было немного любопытно, — призналась Вивиан, — но я могу с уверенностью сказать, что бокс не для меня. Он слишком жестокий. — Она снова вздрогнула, когда Кай чуть не нанес второй удар. — Неудивительно, что Данте так часто приходит домой с порезами и ушибами.

— В том-то и дело, — сказала я. Я была пацифистом на девяносто процентов— остальные десять процентов были зарезервированы для людей, которые заслуживали небольшой взбучки, например опасные преступники и придурки, которые не оставляли чаевых официантам, — но время от времени я была не против драк. Кроме того, Кай и Данте были друзьями. Не похоже, что они собирались убить друг друга.

— Если хочешь, можешь получше расцеловать его синяки, когда вернешься домой, — добавила я с дразнящей улыбкой. — Я уверена, он не будет возражать.

Щеки Вивиан порозовели.

— Он ходит на бокс каждую неделю. Может и сам позаботиться о своих ранах, — надменно сказала она, но бросила на ринг еще один обеспокоенный взгляд.

Моя улыбка стала шире. Было довольно мило наблюдать, как элегантная, утонченная Вивиан переживает за своего мужа. Конечно, у меня был собственный партнер, из-за которого приходилось волноваться, и теперь я понимала ее лучше, но все же.

— Как продвигаются дела с помолвкой? — спросила она как по команде. — Все еще в стадии эйфории?

Я не могла остановить бабочек в животе от слова «помолвка».

— Можно сказать, что так.

Мы с Каем были уже как месяц официально помолвлены. Я была в таком шоке, когда он сделал мне предложение в РДРНГ (в доме моей матери для празднования Рожденстваднейрожденийновогогода), что импульс от мозга доходил до рта целую минуту, но как только у меня получилось сказать «да», дальше всё пошло как по маслу. Я едва помню, что было в тот день, кроме множества слез, смеха и секса (когда мы остались одни, конечно. Инцест не в моем вкусе).