На следующий день у меня не получилось все рассказать подруге – Лика заболела. По-настоящему, с очень высокой температурой. Она даже переписываться не могла, а навещать ее мне категорически запретили, чтобы не подхватить вирус.

Так что первые дни каникул я провела в одиночестве. Музыкалка тоже закончилась, хотя я продолжала играть под маминым надзором, чтобы не опозориться на прослушивании. Благо мама весь день работала, поэтому утренние гаммы, на которых она настаивала, я пропускала.

А через два дня мама принесла домой чемодан. Из серого пластика, на колесиках – казалось, он не принадлежал нашему миру.

– Вот. На работе одолжила. Аккуратнее с ним!

Я кивнула и стала внимательно рассматривать пришельца, сразу решив, что назову его Олегом. А что? Хорошее имя. Олег, Ольга… Почти родственные души.

– Привет, – прошептала я, поглаживая немного шершавый бок. Показалось, или чемодан скрипнул?..

– Оля, что стоишь? Вези его в комнату!

– Пойдем? – Я осторожно взялась за глянцевую ручку и потянула.

Мама лично собирала мне вещи. В основном платья, блузки, юбки. Было несколько кофт, ветровка и осенняя куртка.

– Мам, куда так много? – попыталась воспротивиться я, но она только покачала головой:

– Я тебя знаю, заляпаешься, или пуговица оторвется. Смотри и учись!

Мне оставалось только наблюдать, как нутро Олега наполняется совершенно ненужными вещами. Особенно бережно мама сложила концертное черное платье, в котором я должна была идти на прослушивание.

– Как приедешь, сразу развесь вещи, так они меньше помнутся! – напутствовала она. – И береги платье!

– Ага.

Дождавшись, пока сборы будут завершены, я достала смартфон и отстучала сообщение:

«Лик, ты как, поправилась?»

«Ну… мороженое мне еще нельзя. И гулять пока не выпускают. Только у дома посидеть».

И грустный смайл, показывающий страдания подруги.

«А мне помочь?»

«Конечно!»

«Давай через полчаса выходи!» – Я спрятала смартфон и отправилась искать маму. Она оказалась на кухне, резала салат.

– Мам, я погуляю? – Я подцепила кусочек помидорки и отправила в рот.

– Оля, не смей хватать из-под ножа! И как же вещи?

– Так ты ж все собрала.

– Ничего не добавишь?

– Ну… может, это… – Я потянулась за любимой толстовкой, но мама сразу же ее отобрала.

– Оля, ты едешь в большой город, культурную столицу! Там не место джинсам и толстовкам!

– Ок, тогда ничего. Пока! – Я скрылась в туалете, прислушиваясь к каждому звуку в квартире. Мама захлопнула крышку чемодана, тяжело вздохнула и ушла в свою комнату. Я тихо прокралась обратно, запихала джинсы, толстовку и конные вещи в отдельный пакет и вышла.

Лика сидела на нашей лавочке у подъезда. Нашей, конечно, лавочка не была, но мы всегда садились именно на нее, а вот старушки-соседки предпочитали ту, которая вечером была больше в тени.

– Ну что? – поинтересовалась подруга, когда мы, крепко обнявшись вместо приветствия, сели на лавочку. – Что за пакет?

– Лика, выручай! Мама мне чемодан собрала… Юбки, платья, носочки под сандалики…

– Отстой, – посочувствовала подруга, совсем недавно получившая нагоняй от классной за то, что покрасила волосы в розовый цвет.

– Угу.

– А вынуть и положить нормальное, не?

– Она ж еще два раза проверит. Ты что, мою маму не знаешь?

– Точняк.

– Поэтому вот. – Я протянула ей пакет. – Привезешь к поезду, там уже никто ничего не скажет.

– Оки, – согласилась Лика. – Ладно, пойду, а то меня пока еще не выпускают надолго.

Она ушла, а я сообразила, что так и не рассказала ей про развод родителей и подробнее про академию, куда хочу поступать. Но, может, и к лучшему…

На вокзал мы с мамой ехали вдвоем, она специально отпросилась с работы по этому поводу. Глядя на ее воодушевленное лицо, мне стало очень стыдно: она ведь искренне верила, что я, по ее мнению, взялась за ум и решила стать пианисткой.

Бабушка ждала нас на крыльце вокзала. Поджав губы, она неодобрительно посматривала на стоящих рядом ребят чуть постарше меня. Их было человек двадцать – по всей видимости, класс или спортивная команда. Они все громко смеялись, разговаривали.

– Ребята, ребята! – пыталась перекричать их сопровождающая учительница, но они не обращали на нее внимания.

– Мама, привет. Давно стоишь? – Мама подошла к бабушке.

– Давно, конечно. Ты же знаешь, мне с дачи ехать по пробкам, пришлось выйти заранее.

– В это время пробок же нет.

– Вот я здесь давно и стою.

– А почему не позвонила? Мы бы тоже раньше приехали, – удивилась мама.

– Потому что мы договорились на определенное время! – отрезала бабушка и внимательно посмотрела на меня. – Оля, а ты чего ворон ловишь? Словно никогда на вокзале не была и на поездах не ездила!

Я не стала напоминать, что ездила я всего один раз, к морю, и то в далеком детстве, когда маме предложили через профсоюз путевки. Мы все вместе: я, она и папа… При воспоминаниях о папе на душе снова стало тяжело. Как они могли так поступить со мной? Ну ладно мама, но папа же говорил, что меня любит! Все-таки правильно, что я уеду от них в спортинтернат и буду там жить одна! Я чуть не произнесла это вслух, но вовремя опомнилась. В конную академию надо еще попасть, сдать вступительные экзамены, или испытания, как они сами пишут, а с такими мамой и бабушкой, как у меня, сделать это крайне тяжело.

– Аня, я не понимаю, зачем тебе все это, – тем временем говорила бабушка маме, пока мы втроем, вернее, вчетвером, если считать Олега, которого я тащила за собой, шли к перрону. – Далась тебе эта музыка! Ну какая из Оли пианистка?! Она даже отчетный концерт в своей школе отыграть нормально не может! Два раза по нужным клавишам не попала! Ей бы вместо музыки математику подтянуть, и потом, как и ты, на бухгалтера отучится, вот себя и прокормит.

– Мама, Оля просто волновалась, у нее руки дрожали, – оправдывалась моя мама. – Соберется – сыграет лучше. И вообще, ты мне не дала учиться музыке, отправила в математическую школу, так хоть внучке не мешай!

– Музыке… У тебя отродясь слуха не было. А так специальность нормальная, бухгалтер. Прокормить себя можешь.

– Я эти цифры ненавижу.

– Но увольняться тоже не спешишь, – едко заметила бабушка.

Под дребезжание колес Олега мы вышли на перрон. Поезд еще не приехал, и пассажиры стояли, то и дело поглядывая на часы. Рядом с нами, к вящему неудовольствию бабушки, расположились те самые ребята, которых мы видели при входе. Только теперь учителей с ними было двое. Я с удивлением отметила двоих мальчишек, похожих друг на друга, как две капли воды. Близнецы! До этого близнецов я видела только в старом фильме про Электроника, который меня заставила посмотреть мама. Странная техника и алые косынки на шее у школьников вызвали у меня недоумение, и большую часть фильма мама объясняла мне, кто такие пионеры и что они делали в школе.

Заметив мой интерес, один из братьев весело подмигнул мне. Я смутилась и отвела взгляд, вцепившись в ручку Олега. Хорошо, когда рядом есть чемодан, готовый поддержать тебя!

Наконец вдалеке показался поезд. Ярко-красный локомотив почему-то напомнил мне старика с бородой. Он медленно полз к нам, шумно вздыхая.

– Стоянка всего две минуты. – Мама с тревогой посмотрела на толпу детей. – Неужели они все в наш вагон?

– Оля, иди сюда, что ты все головой вертишь?! – подхватила бабушка, придвигаясь ближе к краю перрона.

Я нехотя подошла к ней, все еще ища в толпе Лику. Подруги не было.

– Оля, стой спокойно, – одернула меня бабушка. Я вздохнула, снова посмотрела на неумолимо приближающийся поезд и пропустила тот момент, когда подруга показалась из подземного перехода.

– Теть Ань, здрасти! Ой, Наталь Пална, и вы здесь! – выпалила Лика, подбегая ко мне и суя в руку пакет. – Вот. Держи!