Что-то во мне трепещет от того, что кто-то еще называет меня девушкой Левина. Я могла бы привыкнуть к этому, думаю я, пока мой пульс скачет в горле, а мои пальцы все еще обвивают его руку.

— Спасибо за совет, — холодно говорит Левин, берет напитки и протягивает мужчине сложенную купюру. Он передает мне вино, и я смотрю на него, не зная, стоит ли его пить. Выглядит оно не очень аппетитно.

— Держитесь поближе ко мне, — предупреждает Левин, пока мы идем к ступенькам. — Внизу, вероятно, будет менее формальный бар. — Он сует мне в руку несколько сложенных купюр. — Принеси мне выпить, если увидишь, что я падаю духом, в противном случае держись возле бара и подальше от других женщин. Я не хочу, чтобы кто-то подумал, что ты проститутка. Хотя бы раз подойди и поцелуй меня в щеку или прояви другую ласку, просто чтобы показать, что ты со мной.

Я знаю, что это всего лишь стратегия с его стороны, но я все равно испытываю еще один трепет от того, что Левин действительно просит меня прикоснуться к нему, быть с ним ласковой, а не сопротивляется этому, как он так часто делает. Если это та игра, в которую я должна играть, чтобы быть здесь, надеюсь, нам придется сделать это снова.

Лестница, ведущая в подвальное помещение, шаткая, и я еще сильнее чувствую запах сигарет внизу. Я знаю, что он прилипнет ко мне до такой степени, что мне придется немедленно принять душ, когда мы вернемся в мотель, чтобы все в комнате не пропахло им. Там слышен негромкий гул мужских голосов и яркая женская болтовня, и когда мы заходим в комнату, я вижу, что она обставлена еще более небрежно, чем зал наверху.

Здесь есть круглый стол, за которым сидят несколько грубоватых мужчин. Импровизированный бар, о котором упоминал Левин, находится в одном из углов, просто фанерная барная стойка, за которой к стене прислонился мужчина, а на ней разбросаны бутылки и стаканы со спиртным. Я вижу и женщин, о которых упоминал Левин, все они одеты в очень скудную одежду и перемещаются по комнате, разговаривая с некоторыми мужчинами, когда они проходят мимо. Несколько из них уже расположились на коленях у мужчин за столом, и у меня мелькает мысль о том, что может произойти, если Левин попросит меня об этом. Я не знаю, пугает ли меня эта мысль или возбуждает, но я также знаю, что это не имеет значения.

Левин не пойдет так далеко.

Он бросает на меня многозначительный взгляд, который, как я понимаю, призван напомнить мне о том, что мы обсуждали, а затем идет к столу.

— Есть место еще для одного, парни? — Спрашивает он, садясь на свободный стул и добавляя деньги в банк в центре стола, когда крупье начинает перекладывать карты в его сторону.

Я понятия не имею, как проходят эти игры, не знаю, выигрывает Левин или проигрывает. Я мельком видела, как мой отец иногда играл в покер со своими друзьями, но я не понимаю, что все это значит. Лицо Левина настолько бесстрастно, что он может либо крупно выиграть, либо проиграть все, а я не буду иметь ни малейшего представления. Что, как мне кажется, из того немногого, что я знаю, очень хорошо.

Я не свожу глаз с его бокала, пока стою у бара и потягиваю вино. Оно тошнотворно сладкое, от него сводит желудок, но я пью его крошечными глотками, не желая выглядеть не в своей тарелке. К тому времени, когда я вижу, что Левину нужно выпить, мой бокал все еще почти полон.

Оторвав одну из купюр, которые он мне протянул, я передаю ее бармену.

— Водку, чистую — говорю я ему с совершенно незаслуженной уверенностью, я никогда в жизни не заказывала напитки в баре. В этот момент я бесконечно рада, что Левин выбирает такой простой напиток.

Бармен с интересом смотрит на меня, наливая в мутный стакан здоровую порцию водки, больше, чем дал Левину бармен наверху.

— Для тебя? — Спрашивает он с ухмылкой. — Дешевую, чистую водку не так-то просто проглотить, маленькая леди.

В том, как он произносит "проглотить", есть какая-то подлая нотка, которая говорит о том, что он думает совсем о другом. Мне приходится с трудом скрывать свое отвращение, когда я отдаю деньги и беру стакан.

— Это не для меня, — говорю я категорично. — Это для моего мужа.

Его взгляд мгновенно перебегает на мою левую руку, и я внутренне проклинаю себя за то, что это первое, что пришло мне в голову.

— Там нет кольца, — говорит он, и я слышу сомнение в его голосе, как будто это действительно должно иметь значение, есть на мне кольцо или нет.

Не думаю, что многие мужчины в этом месте придерживаются мнения, что "нет" означает "нет".

— Тяжелые времена, — говорю я ему с укором. — Кольцо не делает брак.

Он смотрит на меня, и выражение его лица внезапно меняется, как будто что-то в моих словах задело его за живое.

— Ну что ж, — говорит он наконец. — Возможно, ты в чем-то права, маленькая леди. — Он кивает в сторону стола. — Отнеси своему мужу водку, пока я не начал слишком много думать о том, какой он счастливчик.

С дрожащими пальцами и колотящимся сердцем я быстро иду к карточному столу. Левин бросает на меня косой взгляд, когда я приближаюсь, отодвигает свой пустой стакан с дороги, когда я ставлю свежий напиток, и, прежде чем я успеваю потерять самообладание, я опускаюсь и целую его заросшую щетиной щеку.

Он входил в меня самыми разными способами, заставлял меня выкрикивать его имя, когда говорил мне самые грязные вещи, и все же каким-то образом маленький акт принесения ему напитка и поцелуя в щеку кажется настолько интимным, что заставляет мою грудь сжиматься от желания большего.

— Просто кое-что от твоей жены, — бормочу я, желая дать ему понять, что я затеяла. Чувствуя на себе взгляды других мужчин за столом, я легонько касаюсь его руки и выпрямляюсь, видя, как напрягается лицо Левина. В его глазах мелькает боль, глубокая обида, и я понимаю, что, возможно, выбрала самый неудачный гамбит для сегодняшнего вечера. Конечно, Левин не хочет, чтобы ему напоминали о том, что у него есть жена. Может, любовница. Но жена, когда он мертва?

Я чувствую волну вины, отступая от стола в поисках места, где можно было бы переждать, пока Левин продолжит свою игру.

По ходу игры я замечаю, что с тех пор, как я подошла к столу, чтобы отнести Левину выпивку, на меня стало смотреть гораздо больше людей. Мужчины, кажется, отвлекаются, поглядывая на меня, а некоторые даже не обращают внимания на девушек, сидящих у них на коленях. Мне ужасно неловко, у меня мурашки по коже от ощущения, что столько мужчин раздевают меня взглядом, но даже я не могу не осознавать преимущества.

Если они обращают внимание на меня, значит, они не так сильно обращают внимание на карты в своих руках. А это может означать разницу между победой Левина и поражением, если кому-то другому выпала не менее хорошая рука.

Когда я вижу, что карты снова раздают, я снова подхожу к столу и осторожно кладу руки на плечи Левина, наклоняясь, чтобы провести губами по его щеке.

— Тебе что-нибудь нужно? — Тихо спрашиваю я, наклоняясь вперед так, чтобы вырез платья с драпировкой чуть-чуть приоткрылся, демонстрируя верхнюю часть груди.

Это немного опасная игра, учитывая, в каком месте мы находимся, но я доверяю Левину позаботиться обо мне.

— Я в порядке. — Он слегка изгибается, встречаясь с моими губами так коротко, что мне кажется, будто это только показалось. Тем не менее, этого достаточно, чтобы убедить любого наблюдателя, что я с ним. Я чувствую, как температура в комнате немного повышается, а напряжение за столом усиливается. Теперь деньги Левина, не единственное, что у него есть, и они обращают на меня больше внимания, чем когда-либо.

В животе завязывается узел беспокойства, но я пережидаю его, потягивая вино из того же бокала и наблюдая за игрой Левина. Я все еще не знаю, выигрывает он или проигрывает, и это напряжение сводит меня с ума, подстегивая к новому приключению с ним. Я знаю, что это опасно. Все это опасно. Но я не уверена, что меня это волнует. С ним даже опасность, это просто другой вид возбуждения.