— Не думаю, что игра работает именно так, — говорит Левин, сузив на меня глаза. — Ты не можешь задавать больше вопросов. Или ты не хочешь продолжать игру?

— Ладно. — Я игриво смотрю на него. — Я никогда никого не убивала.

— Опять дешевая шутка. Ты видела, как я убил тех людей в самолете. Опять же, для нас обоих. — Левин делает глоток. — Теперь моя очередь?

— По-моему, я должна придумать что-то такое, чего ты еще не делал? Но, конечно, давай. Это, наверное, займет слишком много времени.

Левин бросает на меня пристальный взгляд, а затем задумывается, ковыряясь в этикетке на своей бутылке пива.

— Я никогда не читал романтических романов, — говорит он наконец, и я не могу сдержать смех, который так и рвется наружу.

— Это меня нисколько не удивляет, — сообщаю я ему, прежде чем сделать глоток своего пива.

— Ладно, снова моя очередь.

— Это кажется несправедливым, но, конечно продолжай. — Левин смотрит на меня. — Ты делаешь больше раундов, чем я.

— Ладно, тогда давай ты еще раз.

Левин хмурится.

— Я никогда не... ах, черт. Если честно, я даже не представляю, что я могу сказать такого, чего я не делал.

— Ты не можешь делать все. — Я сужаю на него глаза. — Ты не настолько стар.

— Ты права, не так уж и стар. — Левин смотрит на меня. — Я никогда не ел в ресторане с мишленовской звездой. Я бывал на многих шикарных ужинах, но в ресторане такого уровня никогда.

— Я тоже этого не делала. Я всю жизнь прожила в доме своего отца, помнишь? Иногда мы выезжали всей семьей, но ничего подобного.

— Ну что ж. — Левин усмехается. — Значит, в этом раунде не пьем.

Я заметила, что каждый раз, когда он пьет, он делает очень маленький глоток, как будто пытается не опьянеть слишком сильно. Он делает паузу, когда я открываю рот для очередного глотка, и качает головой.

— Попридержи эту мысль, — спокойно говорит он. — Я хочу убедиться, что все стало немного безопаснее. Кажется, я слышал шум снаружи.

Я чувствую, как напрягаюсь при этом, воспоминания о людях, ворвавшихся в мой номер, все еще свежи. Левин достает пистолет, выглядывает из щели в занавеске, затем медленно идет к двери, приоткрывает ее и выскальзывает наружу. Я сижу, ухватившись одной рукой за край кровати, и глотаю пиво, внезапно почувствовав, что мне необходимо выпить.

Я допила пиво и пытаюсь сообразить, как снять крышку со следующей бутылки, когда снова появляется Левин.

— Крути, — говорит он мне, оглядывая комнату.

Я кручу, но ничего не происходит.

— Мы в безопасности? — нервно спрашиваю я, и Левин кивает.

— Пока, во всяком случае. Я ничего не увидел снаружи. Но я собираюсь запереть дверь на всякий случай. Дай мне минутку.

Я наблюдаю за тем, как он ставит тяжелый комод перед дверью, сдвигает стул так, что мебель оказывается переставленной, а дверь полностью заблокированной. Остается еще окно, но не думаю, что с этим можно что-то сделать.

Он возвращается и садится рядом со мной, положив пистолет на тумбочку.

— Лучше быть готовым, — спокойно говорит он. — Особенно после нескольких стаканов.

При этих словах Левин берет пиво из моей руки, без труда откручивает крышку и возвращает его мне.

— На чем мы остановились?

Он выглядит немного более расслабленным, чем раньше, и мне это нравится. Не знаю, дело ли в напитках или в том, что он действительно веселится, но мне нравится видеть эту его сторону.

— Я хотела сказать… я никогда не спала с женщиной. — Я нахально ухмыляюсь, а он закатывает глаза.

— Господи, Елена, ты должна прекратить эти подколы, иначе я перестану пить. Конечно, ты этого не делала, и, конечно, я делал. Ты...

Он внезапно прерывается и смотрит на меня с таким жаром в голубых глазах, что меня пробирает дрожь. Я прекрасно знаю, как сильно он старается не думать о той ночи или о том, что мы делали совсем недавно, но сейчас он думает об этом. Насколько подробно, я не знаю, но я знаю, и то, что он думает об этом, вызывает во мне дрожь.

Левин прочищает горло и делает еще один глоток вне очереди.

— У меня никогда не было дома, — говорит он наконец. — Только квартиры и отели.

От меня не ускользает, что с каждым ответом он начинает предлагать все больше информации. Может, это потому, что он пьянеет? Интересно, и я надеюсь, что если это так, то он продолжит пить. Я узнаю о нем больше, чем когда-либо, и это восхитительно.

— У меня никогда не было секса более чем с одним человеком. Сразу, — быстро поправляю я, и Левин хмурится.

— Ты просто пытаешься узнать подробности о моей сексуальной жизни, Елена?

Я пожимаю плечами.

— Может быть, мне любопытно.

— Ты действительно хочешь знать? — Он смотрит на меня с неожиданной настороженностью, его поведение немного более трезвое, чем за мгновение до этого. — Я бы подумал, что ты ревнуешь.

Меня охватывает странное волнение. Я ревную его к другим женщинам, но то, что он считает, что я должна ревновать, подразумевает, что он действительно знает, что между нами что-то есть. Если бы ничего не было, он бы даже не думал об этом.

Я слишком много думаю. Я пьяна, и...

— Ты пьешь или нет? — Пробурчала я, желая прервать ход своих мыслей. — Потому что если ты...

Левин сужает на меня глаза, но делает глоток.

— Довольна? — Спрашивает он, и в его голосе слышны нотки, которых раньше не было, как будто мы перешли на какую-то территорию, которая его не совсем устраивает.

— Ладно, давай сыграем во что-нибудь другое. Правда или вызов, — предлагаю я, и Левин хмурится.

— Может, пора немного отдохнуть...

— Я не хочу спать.

— Ты же говорила, что от выпивки хочется спать...

Он смотрит на меня, и мы на мгновение сталкиваемся взглядами.

— Ладно, — говорю я ему, пожимая плечами. — Я придумала это, чтобы мы могли весело провести ночь.

Левин хмурится.

— Ты не можешь мне лгать, Елена. Не в такой ситуации...

— Это не было чем-то важным. — Я вздохнула. — Я просто пытаюсь сделать все это немного менее...

— Хорошо. — Левин качает головой. — Я понял. Мы поиграем в твою игру еще немного.

— Хорошо. — Я одариваю его блестящей улыбкой. — Правда или вызов?

— Правда, — сразу же отвечает Левин, и я качаю головой.

— Скучный выбор, но хорошо. Сколько людей ты убил?

— Другая правда. — Голос Левина становится резче, и я ухмыляюсь. Я знала, что он не ответит.

— Если ты не ответишь, значит, это будет вызов.

— Елена, клянусь богом...

— Я не устанавливаю правила. — Я улыбаюсь ему, отпивая еще один глоток пива просто так, и вижу, как он борется со своим терпением. На минуту мне кажется, что он собирается сказать мне, игра закончена, но потом он пожимает плечами.

— Тогда дерзай.

Я чувствую, как мое сердце подпрыгивает в горле. Я знаю, что хочу сказать, но мне вдруг становится очень страшно. Не знаю, выдержу ли я, если он отвергнет меня.

Я придвигаюсь чуть ближе к кровати, у меня перехватывает дыхание, и я наклоняю подбородок вверх, глядя прямо в эти голубые глаза, от которых у меня всегда кружится голова, когда они встречаются с моими.

— Поцелуй меня снова, — тихо шепчу я. — По-настоящему поцелуй меня, я имею в виду… как после аукциона.

Он мгновенно напрягается. Я чувствую это даже с расстояния в несколько дюймов. Его губы раздвигаются, и я слышу, как он собирается произнести мое имя, как предупреждает меня, что я зашла слишком далеко. Но ни звука не раздается.

Я нерешительно протягиваю руку, чуть ближе придвигаясь к кровати и ставя свое пиво на край тумбочки. Моя рука касается ворсистого хлопка его футболки, и я уже так близко, что, если бы он протянул руку, я бы оказалась в его объятиях.

— Елена. — Когда он шепчет мое имя, это почти мольба. Я не знаю, мольба ли это о большем или мольба о том, чтобы я перестала его искушать, но я не знаю, волнует ли меня это. Сейчас я чувствую, что готова умереть, лишь бы его губы снова были на моих.