Так, вот уже и серенький козлик пал жертвой любви коллег к безымянному мерчандайзеру! Или, наоборот, нелюбви?

Я пнула дверь ногой. Пение оборвалось.

– Чего надо? – грубо спросили из-за двери.

– Нельзя ли записаться в кружок хорового пения? – ехидно поинтересовалась я.

В редакторской что-то шумно упало, через секунду дверь распахнулась, и сильные мужские руки втащили меня в помещение.

– Объявилась! – бесцеремонно тряся меня за капюшон, как Карабас-Барабас марионетку Пьеро, воскликнул Женька.

– В чем дело? – Я высвободилась и оглядела помещение.

Так, все в сборе: Настя полирует ногти, Наташа висит на телефоне, группа товарищей лежит животами на просторном столе, на манер ромашки окружая газету с кроссвордом, а Женька, похоже, до моего появления лопал плюшку, вон она, валяется на паласе, под перевернутым стулом, свински растоптанная, и чашка рядом…

– В чем дело?! – гневно возопил Женька, тоже поглядев на погубленную сдобу. – Ты где-то пропадаешь, а к тебе тут ходят всякие! Ломятся! Житья от них нет!

– От кого – от них? Кто ломится?

– Торговый агент – раз, – Женька начал загибать пальцы. – Дистрибьютор – два, коммивояжер – три, мерчандайзер – четыре!

– И все ко мне?! – опешила я. – А как их всех охрана пропустила?

– Вообще-то это был всего один человек, только назывался он всякий раз по-разному. А насчет того, как его пропустили… Ты же уже видела, наверное, сегодня Бабулина дежурит, – не поднимая головы, сообщил кто-то из кроссвордистов.

Я понимающе кивнула. Бабулина – это прозвище нашей вахтерши, вредной старушонки, страдающей крайне странной формой склероза: она умудряется забывать имена и лица штатных сотрудников, но отлично запоминает случайных посетителей. Другая досадная странность Бабулины заключается в том, что по утрам, во время обеденного перерыва и в конце рабочего дня бравая вахтерша неотлучно сидит на посту, а в промежутках норовит исчезнуть: бабка живет в соседнем доме и бегает в родные пенаты сварить борщ, соснуть после обеда и посмотреть дневной сериал. В результате наши журналисты и технари прорываются на рабочие места с боем, зато посторонний народ то и дело вламывается на охраняемую территорию совершенно беспрепятственно. Коллектив Бабулину тихо ненавидит, но она приходится родственницей нашему директору, и это помогает ей сохранить работу, которую любой другой на ее месте давно потерял бы, особенно если учесть Бабулинино безграничное агрессивное хамство. Только на прошлой неделе она злобно наорала на итальянского бизнесмена, посетившего нашу телекомпанию с деловым визитом.

– Куды пресься! – взвизгнула стервозная старушонка, едва импозантный иностранец переступил порог. – Ноги вытирай, чучело!

Темная старушка явно не оценила стильный прикид заморского гостя. На беду, итальянец неплохо знал русский. Он понял все сказанное, ноги послушно вытер, но на чучело обиделся и едва не ушел. Перепуганный Дмитрий Палыч послал меня спасать ситуацию, и мне пришлось вдохновенно врать, будто бабка сказала не «чучело», а «чурчхела». Кто не знает, так называется вкусное блюдо грузинской кухни, орехи в густом виноградном сиропе. Таким образом, слова милой старушки следовало понимать как «Вытирай ноги, сладкий!». Не думаю, что иностранец мне поверил, но он оценил мое желание уладить конфликт, остался, выпил с нами кофе и даже спонсировал пару программ.

– Торговый представитель? – с вопросительной интонацией и явной надеждой на помощь воззвал из угла любитель кроссвордов Макс.

– Дистрибьютор! – рявкнул у меня под ухом Женька.

Я очнулась.

– Не подходит, – с сожалением сказал Макс. – Нужно короче.

– Дилер, – автоматически отозвалась я.

Макс поспешно вонзил карандаш в кроссворд. Женька внимательно посмотрел на меня, взял из стакана на столе ручку и вышел за дверь.

– А персонажа Толкиена не знаешь? – вцепился в свежего человека Макс, судя по его взлохмаченной шевелюре, давно пребывающий в интеллектуальном ступоре.

– Гном, – предложила я.

– Гном слишком короткий.

– Короткий, – повторила я, думая о своем. – Вот, кстати, скажите, а какой он был, этот торговый агент?

– Да никакой, – высокомерно сообщила Настя, любуясь игрой света в своих свежеокрашенных ногтях. – Плюнуть не на что!

– Мелкий такой хоббит, ниже штатива! – поддержал Настю вернувшийся Женька, наделенный от природы ростом под метр девяносто.

– О! Точно, хоббит! – Макс радостно заполнил клеточки нужными буквами.

Так я и думала, пара зловредных хоббитов преследовала нас с Иркой не далее как вчера! Я уныло кивнула собственной догадке.

– А чего ему надо было?

– О тебе спрашивал, – ответил Женька. – Где живешь, с кем общаешься-встречаешься, есть ли у тебя в Екатеринодаре родные и близкие и где, в свою очередь, живут они.

– И что вы ему рассказали? – Я обвела коллег укоризненным взглядом.

Наташа, только что положившая телефонную трубку, зарделась и потупилась.

– Прости, – виновато произнесла она. – Я не знала, что нельзя ничего говорить. Он сказал, вы друзья детства, хочет повидаться… Потом-то, конечно, когда он переметнулся из дистрибьюторов в мерчандайзеры, я поняла, что дело нечисто. А сначала я ему поверила. Понимаешь, помада была хорошая и такая дешевая…

– Короче! – сурово оборвала я.

– Короче, я сказала ему про Ирку, – вздохнула Наташа. – Она же тебе вроде родственница?

– Жена отца мужа моей кузины, – машинально подтвердила я. – И адрес Иркин дала?!

– Телефон, – Наташа готова была расплакаться.

– Не реви, – буркнула я. – Это не смертельно.

Хотела бы я в самом деле быть в этом уверенной!

– Все, коллеги, я испаряюсь! – торопясь предупредить Ирку об опасности, я выскочила из редакторской и захлопнула за собой дверь.

Бумажный листок с объявлением перекосился, повиснув на одной полоске скотча. Я поправила его, обратив внимание на то, что бумажка украсилась новой припиской: в перечень торговых агентов попал «дилер». Это явно Женька постарался…

Оглядевшись, я вытащила из сумки ручку и прямо под запретом появляться дилерам приписала «и киллерам!». Поставила восклицательный знак, спрятала ручку и заторопилась к выходу.

– Значит, так: к сожалению, тебя тоже засветили, – с ходу сообщила я подруге, садясь в машину. – Теперь негодяи знают и о твоем существовании, причем им известно также, где именно ты живешь. Я уверена, что за твоим домом вот-вот начнут следить, если, конечно, еще не начали. Впрочем, будем надеяться на лучшее…

– А пока что будем делать? – мрачно поинтересовалась Ирка.

По ней видно было, что она сердится на меня за прерванный отпуск и скучает по оставленному в Сочи Моржику.

– Ляжем на дно, – предложила я. И тут же прикусила язык, потому что слово «дно» могло разбередить больную морскую тему. – Полежим немножко, подумаем…

– Думай сама, – не согласилась Ирка. – А я буду варенье варить.

Я беззвучно застонала. В чем в чем, а в отношении к заготовкам провианта на зиму мы с Иркой общего языка не находим. Мне всегда жаль тратить время на колготню с вареньями и соленьями, предпочитаю лопать фрукты и овощи в свежем виде, а Ирка обожает набивать кладовую банками с собственноручно приготовленными вкусностями. Она запасливая, как хомяк! Правда, съесть потом все заготовленное они с Моржиком физически не могут, поэтому мы с Коляном им самоотверженно помогаем.

Сделав крюк, мы заехали на Соломенный рынок, и Ирка обрушила в багажник три ведра спелых абрикосов. Я попыталась было цапнуть пригоршню ароматных плодов, но подруга зарычала и надавала мне по рукам. Едва загнав машину в гараж, она перебазировала вкусное сырье в кухню, нацепила фартук, перекрыла мне вход в помещение мешком с сахаром и самозабвенно принялась священнодействовать.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.