– Почему? – удивленно повторила я.

– А я почем знаю? Может, он гринписовец! Протестует против ношения одежды из звериных шкур!

– Так меня это не касается, моя шуба сделана из шерсти живых ягнят! – обрадовалась я.

– А все другие из дохлых, что ли? – удивился капитан.

– За других не отвечаю, а мою шубу с овцы не сдирали, просто сшили из полотна, которое сделано из чистой мериносовой шерсти. Ее состригли с животного, не причинив ему никаких неудобств, у меня на шубке нашит специальный ярлычок – «вулмарк», он как раз и означает, что шерсть натуральная и живая. Немного долго это объяснять…

– Вот именно! – перебил меня Лазарчук. – Ты что, будешь читать маньяку лекцию о бескровном способе спускать шкуры с баранов? Или продемонстрируешь ему свою шерстяную этикетку? Да он тебя за это время саму прирежет, как волк овечку!

– Он что, уже кого-то прирезал? – испугалась я.

– Пока нет, наверное, тебя ждет! – съязвил капитан. – Все, я тебя предупредил, моя совесть чиста! Теперь, если тебя угрохают, виновата будешь сама!

– А маньяк виноват не будет, да?

Лазарчук на это ничего не сказал, потому как успел положить трубку.

– Это мне напоминает старый анекдот, – проворчала я. – «Если утонешь, домой не возвращайся!»

Кстати, о водных процедурах: а не пора ли мне вставать?

Зевнув, я посмотрела на наручные часы и обнаружила, что часовая стрелка приближается к одиннадцати, перевернулась на спину и задумалась: а не поехать ли мне в Лорис? Прямо сейчас? Слава богу, сегодня суббота, в родимой телекомпании выходной день, в присутствие можно не идти. А где-то после обеда, если мне не изменяет память, с нашего вокзала идет электричка на Сочи. Восемь часов – и я в Лорисе… Найду там яхту с фотографии, расспрошу аборигенов, может, кто-нибудь вспомнит, кто катался на ней в августе, восьмого числа…

Поставив перед собой цель, я почувствовала прилив сил. Легко вскочила с постели, побежала в ванную и спустя пятнадцать минут, бодрая и свежая, вышла из ароматизированных вод на кафельный пол, как Афродита из пены морской, – в полной готовности к новым приключениям.

По коридору тянуло умопомрачительным запахом свежесваренного кофе и ванили. Похоже, Ирка не только встала, но и завтрак приготовила!

Напевая что-то бравурное, я толкнула дверь кухни и… замерла на пороге с открытым ртом. За столом лицом ко мне сидела Ирка со свежей плюшкой в руке, а напротив нее, ко мне спиной, сидела я сама!

Мое второе Я было облачено в мои же любимые голубые джинсы «Монтана» и черный трикотажный джемпер с игривой надписью: «I am sexy?» И свои русые волосы сексапильный двойник собрал в хвост на затылке так же, как это сделала я сама минуту назад.

– Третьей будешь? – как ни в чем не бывало спросила меня Ирка, приветственно помахав булочкой.

– Почему третьей? – Я сделала шаг вперед и заглянула за дверь, предполагая найти там еще одну близняшку.

За дверью никого не было.

– Я, ты и Ника – получается трое, – невозмутимо ответила Ирка. – Бери чашку, наливай себе кофе, пока он не остыл.

Тут мое альтер эго обернулось, и я поняла, что ошиблась: это не мой «дубль», это Ника.

Ника – весьма любопытное создание, половую принадлежность которого определить затруднительно. По паспорту это тридцатипятилетний мужчина по имени Никита, по складу характера и манерам – восторженная барышня лет семнадцати. Иркин друг детства. Или подруга? Не знаю, как правильно. Ника-Никита – угнетаемое секс-меньшинство, таких еще называют «голубыми». Но враждебное отношение к нему «секс-большинств» ничуть не испортило Никиного легкого характера, он всегда весел, как птичка, и резв, как козлик.

– Приветик, Ленуська! – Ника кокетливо вскинул на меня длинные загнутые ресницы. – Выглядишь прелестно!

– Ты тоже, – буркнула я, обходя фальшивого двойника, чтобы взять с полки чашку и наполнить ее горячим кофе. – Признавайся, откуда у тебя эта черная майка? Я надевала ее – вот так же, с голубыми джинсами, – всего один раз, в боулинг-клуб, и ты не мог меня там видеть, это была закрытая вечеринка для прессы!

– Ах, умоляю тебя! – Никуша махнул наманикюренной ручкой. – Закрытая вечеринка на сто пятьдесят персон! Ты просто не заметила меня, я был там с очень-очень новым другом и поэтому не выпендривался, сидел в уголочке и изображал из себя паиньку.

– А я-то как раз не изображала, – вспомнила я. – Кажется, мы с Коляном устроили тогда небольшое шоу, сплясали суперзажигательное танго с частичным стриптизом…

– Что снимали? – заинтересовалась Ирка.

– Черный верх! – Я искоса посмотрела на Никин сексуальный джемпер и вздохнула. – Никуша! Что я должна сделать, чтобы ты прекратил мне подражать? Когда я в прошлом году подстриглась и сделала мелирование, ты сообразил себе такую же прическу! Когда мне подарили висячие сережки, ты снял с уха серебряное колечко и вдел туда такую же цепочку… А кто стащил у меня из сумки парижскую помаду?!

– В наших магазинах второй такой не нашлось, – потупился Ника.

– Если ты не перестанешь «косить» под меня, я буду носить исключительно мини-юбки и высокие каблуки! – пригрозила я.

Ника мечтательно вздохнул:

– Ах, Ленуська! Только представь: я – в мини и на шпильках! С эпилированными ногами! В чулках со стрелками! Это было бы упоительно! Восхитительно!

Он ласково улыбнулся и успокаивающе похлопал меня по руке:

– Не сердись, дорогая! Пойми: ты женщина моей мечты!

– Ты хочешь сказать, что мечтаешь о такой женщине? – Ирка ткнула в меня пальцем, испачканным джемом. – Ненормальный!

– Он хочет сказать, что мечтает сам быть такой ненормальной женщиной, – объяснила я.

Ника кивнул, аккуратно отщипнул кусочек булочки и положил его в накрашенный ротик.

– Отличные плюшки, – заметила я, впиваясь зубами в теплую сдобу.

– Упоительные и восхитительные, – согласилась Ирка. – Куплены в супермаркете в замороженном виде, разогреты в микроволновке. Ешь скорее, нам пора ехать.

– Куда это вам пора ехать? – я потянулась за второй булочкой.

– И никакой диеты! – завистливо пробормотал Никуша, любуясь тем, как я пожираю сдобу.

– Как это – куда? – Ирка нахмурилась. – Мы же вчера все решили! Мы едем в Лорис!

– Я еду в Лорис, – поправила я. – Ты сидишь дома и холишь свою больную ногу. С таким переломом тебе нечего делать в электричке.

– А при чем тут электричка? Мы поедем на машине!

– С ума сошла? – я покрутила у виска надкусанной плюшкой. – Там не дорога, а сплошной серпантин, с моим водительским мастерством мы загремим в первую же пропасть так, что ваш с Моржиком исторический слалом на задницах покажется невинной забавой!

– Разумеется, ты не сядешь за руль! – кивнула Ирка. – Я не самоубийца! Машину поведет настоящий мастер! Думаешь, почему с нами Ника?

– А, так это он поведет нашу «шестерку»? – я вопросительно уставилась на Никушу.

Он грациозно поднялся с табурета и сделал изящный реверанс. Ника – артист, он танцует в каком-то хореографическом ансамбле и имеет у публики большой успех. Особенно у вполне определенной части публики, перед которой Никушин коллектив выступает в ночных клубах и на закрытых вечеринках. Мне как-то довелось увидеть в исполнении Ники со товарищи «Танец маленьких лебедей», так что могу засвидетельствовать: в балетной «пачке» и чулочках с подвязками Никуша был неотразим! Присутствовавшие на вечеринке дамы имели в его лице серьезную конкуренцию.

Единственная по-настоящему мужская черта Ники – его водительское мастерство. Ника за рулем – просто Шумахер, такого сочетания ловкости, смелости и осторожности ни одна женщина добиться не сможет, уж кого-кого, а Нику никто не назовет обезьяной с гранатой!

– Тогда ладно, – согласилась я. – Если за рулем будет Ника, я согласна, можем ехать все вместе.

– Так чего же ты расселась?! – прикрикнула на меня подруга. – Солнце уже в зените, а нам еще ехать часов семь, не меньше! Живо заканчивай завтрак и собирай свои манатки! Ника, выводи машину! Мы отправляемся!