Мицугу бесцеремонно раскладывала зажигательные снаряды. Проверили несколько раз: в округе не было бездомных. Заброшенный дом, куда никто не заглядывал годами. Отличное место для укрытия они выбрали, ничего не скажешь. Другим группам везло больше: террористы окапывались поближе к бедняцким кварталам. Прятались в Нижнем городе. Одна ниточка вела к другой, но я знал одно: перед нами мелкие сошки. Те, кто сидят повыше и смотрят подальше, торчали явно не здесь.

И вряд ли захотят возвращаться в ближайшем будущем.

Здоровяк вернулся ровным счетом через мгновение. Потер ушибленную скулу, покачал головой. Сплюнул кровью.

— Ты в порядке?

— Порядочней видали. Этот паскудник мне локтем засадил. Чуть зубы не выбил. Чудом не пристрелил.

— Сделал, как и с другими?

— Умчался, поджав хвост, никогда не видел, чтобы человек так бегал. Клянусь, пусти его со мной на Олимпиаду, все медали по бегу возьмет.

Мы рассмеялись над бестолковой шуткой. Мицугу чиркнула зажигалкой, словно говоря, что нам тоже лучше уходить…

Меня трясли за плечо.

— Максим? — Белка пыталась добиться от меня внимания.

— Извини, задумался…

— Что хоть в мире происходит? Ты так и не сказал по поводу рушинников. Что с ними?

Пожал плечами, раздумывая, что рассказать: правду или ее часть? От рыжеволосой штурмовика у меня секретов не было, потому выбрал второе. Секретов нет, а вот опасения за ее жизнь есть…

— В городе объявлены чрезвычайные меры. Всех осматривают, досматривают. Ищут место, откуда поднимался вертолет…

— Не найдут. — Белка скривила рожицу. — Они же вертолет у Вербицкого взяли.

— Откуда знаешь?

Девчонка запрокинула голову, прислонилась спиной к спинке кровати.

— Подумай сам, кому еще под силу доставить сюда что-то подобное? И прятать. Знаешь, почему не найдут? Просто никто не решится обыскивать его вертолетные площадки. А у него их в городе около десятка. И это только те, о которых мы знаем.

Ириска вторила ей, кивала — да, все, мол, так и есть!

Занятно. Не то чтобы я не знал, от кого у рушинников появилась эта игрушка, но вот мысль о личных вертолетных площадках мне нравилась. Следует их как-нибудь проверить…

— Мне одна из медсестричек рассказывала, что в городе чуть ли не война началась.

Кивнул: было такое. Меры, принятые Императором, играли нам на руку. Верхушка рушинников, столкнувшись с нашим напором, обрушилась на заводы Вербицкого. Надеялись вбить клин разногласия в их отношения, а получилось лучше, чем задумывалось. Выбили почву из-под ног, подмочили фундамент империи — и она вмиг зашаталась.

Раньше старик был любимым гостем в любом месте, где только появится. Сейчас обратился в проклятого, чумного человека: за ним по пятам из-за каждого угла следовали «преданные» рушинники. Хотели воздать почести за былую дружбу, что приводило к кровавым разборкам. Охранные агентства, раньше принимавшие от Вербицкого сытные заказы, начали раздумывать над тем, что покойникам деньги ни к чему.

— А что еще интересного расскажешь? — Белке хотелось со мной как можно больше разговора. Я улыбнулся, заглянул ей прямо в глаза, спросил в ответ:

— Тебя скоро выпишут?

Девчонка поджала ноги, обхватила колени руками.

— Не знаю. А что, скучаешь? — одарила самой милой улыбкой, которую только видел в своей жизни. Она вдруг изменилась в лице, подсела ко мне ближе.

— Ко мне девчонки приходили.

— Да? Когда? — Вот же ж! А меня кендерши не пускали, что за дискриминация?

— Дня два тому назад. Вон, видишь? — На журнальном столике стояла початая упаковка йогурта. — Они сказали, что ты собираешься идти дальше.

— А ты хочешь меня остановить? — улыбнулся, заранее зная, что у нее не получится. Она лишь покачала головой в ответ:

— Хочу пожелать тебе удачи…

Выходил в приподнятом настроении. Точно так же, как и забрался: через окно. Мягко опустился, ботинки чиркнули по свежему снегу. Выдохнула недовольный дворник: прыгают тут всякие, а ей убирай…

— Вам следует быть поосторожней. Можно поскользнуться. — Голос за спиной заставил обернуться.

Модно одетый мужчина смотрел прямо мне в глаза, под дорогой меховой шапкой пряталась блондинистая копна волос.

— Я вас знаю?

— Что вы? Конечно же нет. А вот я о вас наслышан.

— Надеюсь, только хорошее?

Он хмыкнул. Непринужденной беседы у нас не получалось.

— Да. Да, только хорошее. Я от господина Вербицкого, господин Потапов.

Ждал подобного визита со дня на день. Интересно, как они меня нашли — следили? Стоит провериться у Натки на наличие жучка, мало ли…

— Пройдемте. У меня есть к вам очень серьезный разговор. — Он раскрыл рот в широкой улыбке. — По некоторым юридическим вопросам.

Нас ждал автомобиль: черный, как и положено. Ириска тут же просканировала: за рулем гориллоподобного вида водитель, но и только. При мальчишечке передо мной оружия не было, но, если верить той характеристике, которой его наградила ИИ-ассистент, его основное оружие пряталось в голове.

— Не имею желания разъезжать на машинах с незнакомыми людьми. И говорить с ними о юридических вопросах, — вернул поганцу улыбку. — Если у господина Вербицкого есть ко мне какое-то дело, то пускай он явится лично передо мной и выскажет все, что хочет. Передайте, что не желаю видеть его мальчиков на побегушках.

Он изменил тактику. Нахмурился лишь на миг — ждал какого угодно приветствия, но не такого. Когда господин Вербицкий звал — все остальные слушали. Со мной другая история.

— Господин Потапов, подождите. Зачем же так резко… уходить. Давайте просто побеседуем.

— Вы подловили меня у больницы. Желаете мне угрожать?

— Бог с вами! Зачем угрожать? Мы же цивилизованные люди. Почему бы вам не остудить свой пыл и не послушать, что я хочу вам сказать?

Я сложил руки на груди, выдохнул.

— У вас есть пять минут. Время пошло.

Юрист Вербицкого не привык, что ему ставят условия и ограничения. Надулся пузырем, но приступил к изъяснению.

— Господин Вербицкий хочет предложить вам пойти на мировую.

— Вот как?

— Именно. Вы заканчиваете против него все свои действия, какими бы они ни были. Взамен вы и гражданка, которую он назвал Бейкой, получите столько средств, сколько захотите.

— Купить нас решили?

— Предложить разумную помощь за разумные действия, не более того. Подумайте сами, к чему может привести ваше противостояние: из народного героя вы можете превратиться в изгоя. Потерять все, что нажили с таким огромным трудом!

Я захохотал, он ответил мне смехом, с каждым мгновением осознавая, что смеюсь над ним.

— Вы, верно, шутите. Передайте господину Вербицкому, что такие, как я, не продаются, — постучал самого себя по виску. — А еще знайте, что этот разговор был записан моим ИИ-ассистентом. И будет обнародован при любом удобном для меня случае.

— Вы не посмеете! — Юрист разве что не взорвался от прилива дикого гнева.

— Да? Тогда попробуйте меня остановить. Знаешь, что делаю прямо сейчас? Давай, посмотри на меня, направь свои маленькие зенки: он же смотрит через тебя, как через видеокамеру. Прямо сейчас я загрузил это видео в сеть. Оно получит распространение сразу же, как только со мной или с дорогими мне людьми случится какой-нибудь неприятный казус.

Мужчина дернулся, но ничего не сделал. Сник, как от пощечины: кажется, начальство велело ему заткнуться и не говорить лишнего.

Я повернулся к доходяге спиной, зашагал своей дорогой. Поднял средний палец тому на прощание: наш разговор на этом был окончен.

Привычный Вербицкому мир начал трещать по швам. Раздутый до ненормальных размеров, он походил на горделивую жабу из басни Крылова. И обязан был лопнуть.

Я рад был стать иглой для этого воздушного шара.

Рушинники стали лишь первой весточкой — снежком, за которым покатится настоящая лавина.