Купцы Генизы в полной мере воспользовались возможностями, открывшимися в результате экономической экспансии. Не удовлетворившись коммерческими инструментами, использование которых предписывалось иудейским законом, они, как правило, следовали мусульманским коммерческим обычаям, которые возлагали риск в торговом предприятии на спящего партнера дома, а не на странствующего агента, как того требовали раввины10 .10 Это означало, что молодые купцы могли делать карьеру в качестве агентов или факторов ведущих торговцев, не опасаясь полного разорения в случае неудачи своего предприятия.11 Для перевода платежей через Средиземноморье использовались сложные методы: были известны виды кредитных векселей, векселей и чеков, которые были жизненно необходимы, чтобы странствующие купцы могли рассчитываться с долгами, приобретать товары в случае необходимости и покрывать расходы.12 Они активно торговали льном и шелком, а болты шелка часто использовались как форма инвестиций, хранясь в ящике стола до тех пор, пока не наступит время получить немного денег. Лен привозили из Египта и отправляли в Сицилию и Тунис, а шелк иногда привозили из Испании или Сицилии; в Сицилии изготавливали подделки персидского шелка - практика подражания оригинальной торговой марке была распространена в исламском мире, и ее следует рассматривать не как подделку, а как знак уважения.13 Купцы из Генизы были мастерами различать разные сорта шелка и знали, что лучший испанский шелк может стоить 33 динара за фунт веса в порту ввоза в Египет, в то время как некачественный сицилийский шелк может опуститься ниже 2 динаров за фунт.14 Лен продавался в гораздо больших количествах, как пряденый, так и непряденый, и существовал тип ткани, частично сделанной из льна, который был назван в честь Фустата - "фустиан", термин, который итальянские купцы использовали для обозначения льняных и хлопчатобумажных тканей, сделанных где угодно, даже в Германии, и который перешел в современные европейские языки.
Мир Генизы простирался до западных краев известного мира. Хотя Аль-Андалус, мусульманская Испания, не был основным центром бизнеса, который вели купцы Генизы, сохранилось множество упоминаний о коллегах, которые происходили из Испании. Некоторые из них, получившие ярлыки аль-Андалуси или ха-Сефарди, "испанец", перемещались по всему Средиземноморью, как, например, семья Якова аль-Андалуси, которая в середине XI века жила на Сицилии, в Тунисе и Египте.15 Великий купец Халфон бен Нетанель был в Испании в 1128-30 годах, затем в Индии между 1132 и 1134 годами, а в 1138-9 годах вернулся в Аль-Андалус.16 Сицилия была одним из центров сети Генизы. Когда в IX веке она была завоевана мусульманами, первым городом, павшим перед захватчиками, стала Мазара на западе острова. Он стал крупным терминалом для морских перевозок из Египта, и небольшие лодки переправляли товары из Махдии и других тунисских портов; после прибытия в Мазару товары перегружались на более крупные суда для отправки на восток. Некоторые из кораблей, курсировавших между Андалусом, Сицилией и Египтом, были большими; около 1050 года десять больших кораблей, каждый из которых перевозил около 500 пассажиров, прибыли в Палермо из Александрии. В Мазаре находился знаменитый рынок египетского льна, и торговцы в Египте с нетерпением ждали новостей о ценах на лен, чтобы знать, сколько льна следует отправить на запад. В другом направлении путешествовал шелк, который широко использовался в туалетах египетских невест, а также множество других тонких тканей: подушки, покрывала, ковры и предмет под названием мандиль, или мантилья, для покрытия волос невесты.17 На Сицилии были большие пастбища, поэтому неудивительно, что качественная кожа, иногда позолоченная, и овечий сыр были одними из самых ценных товаров, экспортируемых с острова.18 Сыр везли вплоть до Египта, хотя некоторые из них были молодыми и свежими.
Это не значит, что в мусульманской Сицилии все было спокойно: византийцы нападали на восточную Сицилию (император был полон решимости вернуть эту жемчужину для Константинополя), а между соперничающими эмирами происходили стычки. В одном из пикантных писем, отправленном в Египет в начале XI века, описывается бедственное положение некоего Иосифа бен Самуила в период возобновления византийского нападения на Сицилию. Он родился в Тунисе, но жил в Египте, где женился; у него был дом и в Палермо. Кораблекрушение выбросило его голым и без гроша в кармане на берега Северной Африки. К счастью, в Триполи он нашел еврея, который задолжал ему немного денег, на которые он купил новую одежду и отправился в свой дом в Палермо, но обнаружил, что сосед снес его. Он пожаловался, что у него нет средств, чтобы отдать этого человека в суд. Тем не менее, он смог отправить в Египет десять фунтов шелка и горсть золотых монет. Он хотел вернуться в Египет, забрать жену и сына и привезти их в Палермо, но сомневался, согласится ли она на это, или ему придется развестись с ней. У странствующих купцов было принято составлять условный документ о разводе на случай, если они умрут без свидетелей, а их жены останутся в безвестности, не имея права на повторный брак по еврейскому закону. Если бы она захотела, развод можно было бы оформить прямо сейчас, но Иосиф заявил, что любит свою жену и написал заявление о разводе только из страха перед Богом и судьбой, которая может ожидать его за границей. Он жалобно продолжал:
И, о Боже, о Боже, мой господин, маленький мальчик! Позаботьтесь о нем в соответствии с вашей религиозностью, которая мне так хорошо известна. Когда он окрепнет, пусть проводит время с учителем".19
В документах Генизы содержится много информации о судоходстве. Большинство судовладельцев были мусульманами. Хорошей идеей было подняться на борт заблаговременно и внимательно следить за своим грузом до отплытия судна; было принято подниматься на борт за день до отплытия, а ночь перед отплытием проводить в молитве и писать последние письма и инструкции. Конечно, расписание было немыслимо, и корабли могли быть вынуждены оставаться в гавани из-за штормов, известий о пиратах или даже вмешательства правительства, как в случае, когда корабль в порту Палермо, собиравшийся отправиться в Испанию в конце сезона плавания, был захвачен правительством, и все пассажиры оказались на мели на всю зиму. Один из них жаловался, что застрял в Палермо "с отрезанными руками и ногами" - не следует понимать это буквально. Продолжительность плавания также была непредсказуемой: в 1062 году корабль прошел от Александрии до Мазары за семнадцать дней, а в другом письме описывается неделя, проведенная в прыжках из пункта в пункт, когда купец по имени Перахья Иджу пытался доплыть из Палермо в Мессину (которая ему очень не понравилась и показалась грязной). Небольшому судну потребовалось более двух месяцев, чтобы добраться до Альмерии из Александрии; другому кораблю потребовалось пятьдесят дней, чтобы доплыть до Палермо, но можно было добраться и за тринадцать дней.20 Пассажиры везли с собой постельное белье, столовые приборы и посуду, а иногда спали на грузе, который, если он состоял из льна, мог быть не слишком неудобным; кают не было, и плавание проходило на палубе. В письмах мало информации о еде, которая, вероятно, была очень простой.21 По впечатлению Гойтейна, кораблекрушения были редкостью - историки ухватились за них, потому что их описания неизбежно графичны. Корабли действительно прибывали, и жители Генизы не боялись моря. Это было, пожалуй, не опаснее, чем путешествие по суше. Капитаны старались держаться в пределах видимости суши, когда плавали по североафриканскому побережью, а на берегу стояли сторожевые башни, которые следили за движением кораблей, очевидно, для их же блага, а не просто для контроля таможенных пошлин. В Александрию отправлялись сообщения о движении судов, и предприниматели ухватились за новость о том, что их грузы находятся в пути.22
Существует множество свидетельств о перемещении книг и ученых, подобных свидетельствам евреев, которые показывают, как торговые пути перевозили идеи, а также лен. Примерно в 1007 году из Марокко в Багдад был отправлен запрос по одному из вопросов религии с мусульманскими купцами, путешествовавшими на восток на верблюжьем караване.23 То, что было возможно для евреев, было также легко для мусульман, и тексты произведений греческой медицины и философии проникали в южную Испанию через широкие просторы Средиземноморья. Правда, никто не понимал медицинского текста Диоскорида, когда он достиг Кордовы X века, хотя врач халифа, еврей Хасдай ибн Шапрут, как говорят, работал с греческим монахом, и вместе они создали версию на арабском языке. Вдоль линии, связывающей Испанию с Египтом и Сирией, было достигнуто определенное экономическое, культурное и религиозное единство. Земли ислама, несмотря на сектантское разделение на шиитов и суннитов и политические разногласия между Омейядами, Фатимидами и Аббасидами, взаимодействовали в торговле и культуре. Этому способствовало постоянное движение мусульманских паломников через Средиземное море по пути в Мекку, а также деятельность купцов нескольких конфессий. Среди тех, кто остался в стороне, были жители христианской Западной Европы. В десятом и одиннадцатом веках латинские купцы Италии и Прованса все еще с осторожностью заходили в эти воды. Лишь небольшое число христианских городов отправляло свои корабли в мусульманские моря, зная, что секрет успеха заключается в сотрудничестве с мусульманским врагом. Одним из таких городов была Венеция, ранняя история которой уже рассматривалась. Другим был не менее примечательный порт Амальфи, в своем невероятном положении прижавшийся к горам Соррентийского полуострова.
