Из лагун и в результате войны с Карлом Великим на Адриатике возник город Венеция как физическое, политическое и торговое образование. Конфликт с франками побудил разрозненных жителей лагуны собраться на удобной для обороны группе островов, защищенных длинным лидо от морских захватчиков, но достаточно удаленных от береговой линии, чтобы сдерживать сухопутных захватчиков. Постепенно венецианцы расселились по ближайшим к Риальто островам, вбивая в дерновую землю глубокие деревянные сваи и строя деревянные дома из древесины, привезенной из Истрии. Ранняя Венеция не была городом из мрамора и даже не имела собственного епископа - ближайший епископ проживал на острове Кастелло, на восточной окраине поселений вокруг Риальто.33 Венецианцы были столь же искусны в навигации на баржах и пунтах по дельте реки По, как и в плавании по Адриатике, но появилось несколько семей, которые крепко держались за должность дукса, или дожа, в основном это были семьи, владевшие фермами на материке, поскольку в Венеции еще не настолько доминировала торговля, чтобы ее элита потеряла интерес к возделыванию земли.34

Однако еще до того, как Венеция начала объединяться в единый город, начали развиваться торговые связи с дальними странами. Нельзя недооценивать торговлю солью, рыбой и древесиной, но венецианцы нашли свою роль в качестве предпринимателей в ограниченной торговле предметами роскоши между Востоком и Западом. Конкурентов было немного: к VIII веку даже Рим получал мало товаров из Средиземноморья. Объем импорта предметов роскоши был невелик, но прибыль была высока, что объяснялось риском и редкостью товаров, которые везли венецианцы: шелка, драгоценности, золотые артефакты, реликвии святых35 .35 Они продавали эти товары лангобардским князьям, франкским королям и любящим роскошь епископам, в основном в долине реки По и соседних областях. Византийские и иногда арабские монеты были найдены на участках в районе Верхней Адриатики. Недалеко от Болоньи, на берегу реки Рено, одной из рек, впадающих в лагуны, был обнаружен клад монет, относящийся ко времени франко-византийской морской войны. Это смешанный набор византийских, южноитальянских и исламских золотых монет; византийские монеты привезены из Константинополя, а исламское золото включает изделия из Египта и Северной Африки. Это позволяет предположить, что деньги перевозил на речном судне купец, имеющий связи по всему Средиземноморью. Венецианским кораблям иногда поручали перевозить послов в Константинополь и обратно.36 Теперь, когда Марсель пришел в упадок, Венеция стала главным портом, через который поддерживались контакты с восточным Средиземноморьем - торговые, дипломатические, церковные.

Из всех путешественников, добравшихся до Венеции с Востока, самым важным был давно умерший иудей по имени Марк, которому приписывали авторство одной из книг Евангелий и основание Александрийской церкви. В 828-9 годах венецианские купцы в Александрии засунули его украденные останки в бочку, обложили кости свининой и провезли свой груз мимо мусульманских таможенников, которые отказались заглянуть под свинину - если кража мощей удавалась, это был верный признак того, что святой это одобрял.37 Святой Марк был помещен в часовню, построенную рядом с резиденцией дожа, хотя только в XI веке часовня была значительно расширена, чтобы создать великую базилику, которая до XIX века была не собором, а часовней дожа. Это не просто превратило Венецию в центр паломничества за счет Александрии; это также означало, что Венеция присваивала себе часть древней идентичности Александрии как одного из патриархальных центров христианства.38 Благодаря своим тесным связям с Константинополем Венеция также стремилась поддержать византийскую культуру на фоне исчезнувшей славы западной Римской империи. Венецианцы начали создавать не просто самобытный город, построенный на воде, но самобытную культуру и самобытное государство, зависшее между Западной Европой, Византией и исламом.

IV

Тот факт, что Венеция и чуть позже Амальфи стали главными центрами ограниченного общения между Востоком и Западом, показывает, насколько была нарушена преемственность. Это были новые города. Масштабы краха поздней Римской империи были столь велики, что древние торговые центры западного Средиземноморья исчезли с коммерческой карты. Этого нельзя сказать о восточном Средиземноморье, где Александрия пережила кризис шестого века и оставалась активным центром торговли после исламского завоевания Египта. К концу восьмого века в Византии появились признаки общего восстановления, но Запад восстанавливался медленно, и был утрачен тот интенсивный транссредиземноморский контакт, который процветал, когда Рим владел всем морем. При Риме эти контакты были не только торговыми: религиозные идеи стекались с Востока в имперскую столицу; художественные стили копировались; солдаты и рабы прибывали далеко от места своего рождения. В "темную эпоху" рабы по-прежнему перемещались туда-сюда, хотя и в меньшем количестве, а культурное влияние с Востока на Запад приобрело экзотический характер: подарки от константинопольского двора передавались через небезопасные моря, чтобы попасть ко двору варварского короля, что допускали пираты и негерметичные корабли.

Когда историки пытались подсчитать поток перевозок по Средиземному морю в это время, им пришлось признать, что в восьмом веке их было гораздо меньше, чем в девятом, и это, похоже, не просто результат исчезновения письменных источников восьмого века, поскольку свидетельства о кораблекрушениях в это время также менее богаты.39 Из 410 зафиксированных в эти два века путешествий только четверть относится к VIII веку, и это путешествия миссионеров, паломников, беженцев и послов, часто совершавших специальные поездки. Можно выделить только двадцать два купеческих путешествия; мусульманские купцы не хотели вступать в земли неверных, и купцы, о которых мы слышим, - это либо евреи, либо сирийцы, даже если эти термины со временем стали общими, означающими не более чем "купец".40 Послы отправлялись туда и обратно между Западной Европой и Византией в надежде на открытие контактов, политических, торговых, церковных и культурных, а не потому, что эти контакты уже процветали. Хотя в Западной Европе были найдены арабские монеты VIII и IX веков, в большем количестве они появились в конце VIII века, когда Карл Великий создавал свое новое франкское владение, простиравшееся на север Испании и юг Италии, а византийские монеты начали появляться в большом количестве только с середины IX века.41 На самом деле многие из этих арабских монет сами были европейскими, выпущенными в мусульманской Испании.

Восстановление контактов между западными и восточными землями Средиземноморья, а также между северным и южным побережьем Средиземного моря зависело от деятельности групп купцов, которые нашли возможность беспрепятственно перемещаться по морям. Их способность к этому определялась целым рядом факторов: религиозной принадлежностью, правовыми механизмами, которые они использовали для контроля рисков и обеспечения прибыли, способностью общаться друг с другом на огромных пространствах. К X веку такие группы появились как в исламских землях, так и в некоторых районах Италии.

Пересечение границ между христианством и исламом, 900-1050 гг.

I

Расширение мусульманского господства за счет Марокко, Испании и, в конечном счете, Сицилии означало, что южная половина Средиземноморья стала озером, управляемым мусульманами, что открывало новые великолепные возможности для торговли. Еврейские купцы занимают в записях самое видное место. Является ли это случайностью выживания, или же они были более успешны, чем коптские и сирийские христиане или мусульманские горожане Северной Африки, Испании и Египта, точно не известно. Есть основания полагать, что немусульманские купцы имели явное преимущество. Мусульмане были ограничены правовыми нормами, которые запрещали им жить или даже торговать в неверных землях. На протяжении веков это означало, что правители мусульманских городов Средиземноморья открывали свои двери для христианских и еврейских торговцев, но их мусульманские жители остерегались отправляться в Италию, Каталонию или Прованс.