Успокоившись, я вновь прильнул к стереотрубе.

Боезапас у «КВ-1» был больше, но расстреливал он его более интенсивно. Однако, уже к середине дистанции темп огня замедлился, а его точность упала ниже критической.

Понимающе-обеспокоенно интересуюсь:

- Что? Опять загазованность?

- Так точно, тов…

Посмотрев на окрасившее полгоризонта в кровавого оттенка багрянец, заходящее Солнце:

- Сколько они там уже расстреляли?

- Если на вскидку, то примерно треть боекомплекта.

Подумав, принимаю решение:

- Ладно, на этом достаточно: как и в случае с «Т-34» - общая картина ясна. Пускай провентилируются минут пять, выгрузят снаряды и первыми подъезжают к мачте.

***

Наконец, «гвоздь программы»: расстрел танков боевыми снарядами - да ещё и с живыми экипажами внутри. Думаю, происходи это «шоу» в Америке - я бы срубил миллион баксов, не менее.

Однако, полученный опыт тоже чего-то стоит и уверен «на все сто» - значительно дороже. Ведь если «КВ», худо-бедно - но успел поучаствовать на завершающем этапе Советско-финской войны, то «Т-34» ещё ни разу не обстреливался боевыми(!) снарядами.

С двух ракурсов, с дистанции 500 метров - два «Т-34» бегло обстреляли своего тяжёлого собрата из пушек «Л-11» 76-мм бронебойными «тупоголовыми» снарядами…

Тоже – шоу ещё то!

Звонкие выстрелы пушек, глухой грохот ударов и яркие вспышки разрывов снарядов на броне…

Но без видимых повреждений, отчего снизу слышны были крики ликования:

- Это действительно – неуязвимый танк, товарищи!

- Не доедешь, зато жив останешься!

Федоренко потирая руки:

- Отлично! Этот танк – действительно непробиваем даже для «трёхдюймовок», товарищ Сталин.

Оставалось только кивнуть:

- Согласен.

Не успел прозвучать последний выстрел, как люк на башне открылся и оттуда показался белый флажок – условный знак о прекращении огня.

Федоренко побледнев:

- У нас ЧП…

Соглашаюсь с ним:

- Наверное, что-то случилось, раз «капитулируют».

Из общего люка стрелка-радиста и мехвода, по очереди выскочили двое и проворно забравшись на башню, помогли открыть верхний люк. Затем из него, они с трудом стали кого-то тащить… Но им было неудобно и этот «кто-то», постоянно выскальзывал из их рук и падал обратно в танк. Раз шесть, наверное.

Народ из-под вышки без всякой команды побежал толпой помогать. Туда же помчалась «скорая помощь» - нечто вроде автобуса из фильма про Шарапова и Жеглова, с красными крестами.

Комментируя действо, обращаюсь к директору Кировского завода:

- Кстати, запоминайте, товарищ Зальцман: изнутри люк открывается тяжело. Требую устранить этот дефект!

Обратившись к Федоренко:

- Надо подумать над формой одежды для танкистов. Она должна иметь что-то вроде «пояса» под мышками и «ручки» на спине или плечах – чтоб удобнее было тащить из люка раненного танкиста. Что с Вами?

Тот, еле слышно:

- Это Котин…

- Что «Котин»?

- Он ранен…

Пригляделся в стереотрубу: действительно - это Главный конструктор Кировского завода Котин, которого наконец-то вытащили из танка. Он держится руками за лицо, а из-под ладоней бежит кровь.

Озадаченно чешу подбородок:

- Он же сам говорил мне – причём в присутствии свидетелей, что его танк непробиваем для трёхдюймовых снарядов?

Ещё раз внимательно посмотрев в стереотрубу на танк, искренне недоумеваю:

- Да и нет видимых следов пробития…

Федоренко:

- Окалина.

- Что «окалина»? При чём тут «окалина»? Мы, с вами что? На металлургическом предприятии находимся?!

- Думаю, от удара снаряда об броню, с внутренней стороны отскочила окалина и ранила Котина в лицо.

Возмущаюсь:

- Извините, Начальник Главного танкового управления: танки воюют с 1915-го года. Мало того, советские танкисты участвовали в вооружённых конфликтах - начиная с КВЖД и заканчивая Финляндией. И, что? Не могли придумать какой-нибудь пустяковой защиты от такой сущей ерунды – как окалина?! Да уже на царских «Остинах-Путиловцах» - броню изнутри обтягивали толстым войлоком.

Обратившись к руководству Кировского завода:

- Вы, мать вашу, неспособны - не только выдумать что-то своё, но и воспользоваться чужим опытом.

Те переглянувшись:

- Мы – не конструкторы, товарищ Сталин.

Ору им в лица:

- Но и не посторонние на заводе!

***

Пока туда-сюда, пока медики оказывали помощь Котину – у которого оказалось серьёзное ранение левого глаза, а потом увезли его в госпиталь… Пока увели с площадки «КВ», стих вызванный чрезвычайным происшествием ажиотаж и народ вернулся к подножья вышки КНП… Совсем стемнело и пришлось зажечь предусмотренные на этот случай прожекторы.

В их свете, стоящий на площадке возле мачты«Т-34» - выглядел особенно потрясно: обтекаемый весь такой, стремительный на вид, изящный как породистый арабский жеребец…

Налюбоваться на него не могу!

- Так Вы говорите, Федоренко, что этот танк уже проходил испытательные стрельбы?

- Так точно, тов…! Нашей «сорокопяткой» и шведским длинноствольным «Бофорсом» калибром 37 миллиметров.

Глядя в упор на директора Харьковского завода Максарева и главного инженера Махонина:

- И не одной новой – не предусмотренной конструкцией «дырки»?

Те, не скрывая гордость:

- Ни одной, товарищ Сталин! Лишь произошло заклинивание башни, повреждение наблюдательных приборов, трещины сварных соединениях, разрушение болтов и некоторые другие – более мелкие повреждения.

Начальник полигона полковник Романов добавил:

- Танк «А-34», при мне даже поджигали бутылкой с зажигательной смесью, но он не загорелся. Это ещё раз говорит об преимуществе дизельного двигателя перед бензиновым.

Облегчённо вздохнув:

- Ну, тогда нам бояться нечего: здесь нет шведских длинноствольных «Бофорсов», лишь только наши – с «тупоголовыми» снарядами, сплошь бракованными. Вот только прикажите по радио Морозову и его команде обмотать чем-нибудь лица от отлетающей окалины, а руки держать в карманах.

От подстрахуя ещё никто не умирал!

А вот без него – сколько угодно.

Когда всё было готово, посмотрев на часы – было «19.07.», прильнул к окулярам стереотрубы и скомандовал:

- Начинайте.

Романов взмахнул красным флагом и для чего-то громко крикнул, как будто его могли услышать артиллеристы - находящееся как бы ни за километр, отсюда:

- Огонь!

Спустя буквально пару секунд, как крыловские Моськи на слона, с двух направлений – с фронта и левого борта, затявкали малокалиберные противотанковые пушчонки. Хотя пускаемые ими снаряды были и боевые и, по моему разумению должны были взрываться - даже не пробивая брони, но взрывов почему-то было совсем немного. Цветные трассеры, летящие откуда-то из темноты и после удара о броню - рикошетившие вверх или рассыпающиеся крупными искрами на броне…

Это было прекрасно!

Любуясь, не забываю шевелить мозгами:

«Надо будет фильм снять и пустить в прокат в Америке. Там такого шоу ещё не видели и миллионы просмотров гарантированы. Глядишь и, предстоящий «большой шоппинг» окупится…».

И вдруг мощный взрыв!

Успел заметить: после яркой вспышки, танк окутал густой чёрный дым.

Почти все на вышке попадали, я был почти мгновенно сбит с ног «прикреплёнными» и накрыт бронированными щитами.

Спустя какое-то время, я был поставлен на ноги и даже обтряхнут:

- Извините, товарищ Сталин… Служба!

- Я понимаю.

Косынкин, встревоженно заглядывает мне в глаза:

- С вами всё в порядке, Иосиф Виссарионович?

- А что мне сделается?

Поправляя косо нахлобученную шапку-ушанку:

- Объявляю благодарность, товарищи бойцы!

- Служим Советскому Союзу!