Эх, трибуны не догадался приказать соорудить!

Но обстрел танков им и отсюда будет хорошо видно: всего лишь каких-то несчастных триста метров.

На стрельбище «Т-34» ворвался первым и резко остановился, качнувшись. Торчащий из башни по пояс Морозов отсемафорил красным флажком что готов к стрельбам и скрылся в танке закрыв за собой люк.

Я посмотрел на Романова и кивнул:

- Начинайте.

Тот дал отмашку красным флажком и, откуда-то сбоку прозвучала длинная пулемётная очередь. В сгущавшихся сумраках, в стереотрубу было отчётливо видно, как бронебойно-трассирующие пули вонзаются в башню танка и не в силах пробить броню, высекая красноватые искры - рикошетят в разные стороны.

Только ради этого зрелища, стоило всё это устроить!

Как будто получив под ср… Под корму хорошенький пендель, тридцатьчетвёрка рывком тронулась с места и, проехав пару десятков метров - «клюнув носом» резко остановилась. Несколько секунд покачавшись, слепошаро повела стволом вправо, целилась как будто вечность и наконец…

Выстрел!

Первый мной за две жизни услышанный выстрел из настоящей пушки, вызвал в душе какое-то детское ликование. Но внутренний голос всё опошлил:

«Ты ещё в штанишке написай! Мля… И кого только в Сталины не берут…».

И я тут же пришёл в себя.

Смотрящий в бинокль Федоренко угрюмо обронил:

- Мимо. Метров пятьдесят недолёт.

Снисходительно утешаю:

- Первый блин комом.

Немного проехав вперёд, танк остановился, покачался, выстрелил и снова мимо.

Федоренко сквозь зубы:

- Перелёт. Не может нащупать расстояние. Вот если бы стоя на месте…

По условиям, с остановки можно было делать только один выстрел. По вполне понятным соображениям:

- Стоя на месте, его бы уже давно сожгли в реальном бою. Противник тоже имеет привычку пристреливаться, не забывайте.

После пятого промаха, я недоумённо предположил:

- Пушка с кривым стволом или наводчик с косоглазием? Не подскажите, товарищ директор, ваш Морозов регулярно медосмотры проходит?

Директор Харьковского завода промычал в ответ:

- Эээ… Не интересовался, извините.

Бурчу недовольно:

- Надо интересоваться персоналом. А то в следующий раз какого-нибудь психа со справкой из психушки главным конструктором назначите. Он вам такого наконструирует…

Федоренко, шепнул на ушко:

- Мы привыкли стрелять по плоским мишеням, тов…

Ну, это я товарищам инженерам подосрал по вредности характера: мишени, представляли не привычные для танкистов-хроноаборигенов щиты - а объёмные макеты танков, пушек и долговременных огневых сооружений (ДОСов) и располагались от трёхсот до шестисот метрах от трассы движения танков.

Ворчу:

- «Привыкли» они, видишь ли… А если бы я бы приказал ещё и окрасить мишени в белый свет?

Молчит…

- Завяжите узелок на память, Федоренко: впредь учить танкистов стрелять только по объёмным мишеням и только изготовленным в натуральную величину.

- Завязал, тов…

Наконец, бывший за командира-наводчика Главный конструктор Морозов приноровился к созданному своими же руками уё… Хм, гкхм… Детищу. Сперва он дал длинную очередь из пулемёта и только пристрелявшись - выстрелил из орудия.

- Прямое попадание!

Обернувшись ко мне, Федоренко ликуя:

- Всё-таки, на этих танках можно воевать, если с умом!

Охотно соглашаюсь:

- Вижу. Не забудьте занести этот приём в Боевой устав танковых войск.

Однако, буквально после пяти-шести удачных попаданий, танк снова стал мазать и причём - прямо-таки безбожно. Кроме того, сделав выстрел он подолгу останавливался и, приходилось «подбадривать» его пулемётными очередями по башне.

Испытания стрельбой стали задерживаться, а на подходе был ещё «КВ».

Потеряв терпение, раздражённо:

- Что с ними? Что они там телятся?

Радиостанции на вышке не было, но с КНП по телефону сообщили:

- Сообщают, что сильная загазованность боевого отделения. Глаза слезятся, лёгкие жжёт… Просят разрешения открыть люки и выбросить стрелянные гильзы…

Сперва я вызверился, от слова «конкретно»:

- А в бою они у противника будут просить разрешения открыть люки? Сами такую машину сделали: товарищ Сталин их не заставлял. Вот пусть сами теперь и мучаются!

- Потравятся же…

- Ничего! Бабы других конструкторов нарожают. Думающих!

Однако минуту спустя, сменил гнев на милость:

- Доедут до конца полигона – там всего ничего осталось, пусть «продуют отсеки».

Действительно, пока дождёшься когда бабы-дуры - думающих конструкторов начнут рожать…

От старости помрёшь!

После чего, «тридцатьчетвёрка» шмаляя куда попала, довольно бодро домчалась до противоположного конца полигона и остановилась. Мгновенно распахнулись люки, из них выскочили чёрные фигурки и принялись на четвереньках ползать вокруг танка.

Протерев окуляры стереотрубы, удивлённо спрашиваю:

- Что они там ползают? Никак ищут что? Если найдут – двадцать пять процентов в доход государству!

Федоренко, не отрывая от глаз окуляров морского бинокля, с едва заметной ноткой осуждения в мой адрес:

- Блюют они, товарищ Сталин. Отравились газами…

Правде, он быстро поправился:

- Ничего! Пусть побудут в шкуре танкиста и узнают что это такое.

Морщусь брезгливо:

- Ладно, на этом с этих достаточно. Как проблюются – пусть подъезжают к мачте для испытания обстрелом.

К начальнику полигона:

- Половину боеприпаса они хоть расстреляли?

- Расстреляли.

- Не забудьте проследить, чтоб перед обстрелом выгрузили всё, вплоть до последнего патрона.

Обернувшись к руководству Харьковского завода:

- А Вы, товарищи, должны сделать надлежащие выводы из этого эпизода. Не то через полтора месяца, на их месте окажитесь вы!

Про одно из решений проблемы загазованности боевых машин я знал:

«Надо бы не забыть - подсказать насчёт эжектора для пушек».

«Эжектор», это в данном случае - такое утолщение на пушечных стволах, создающее в них разрежение после выстрела. Но вот можно ли реализовать эту «заклёпку» в имеющихся условиях…

А хрен его знает!

Но попробовать обязательно надо.

***

Тем временем на полигоне появился красавец «КВ-1».

Полюбовавшись на него в стереотрубу, я дал команду и, получив «по кумполу» пулемётную очередь – тяжёлый танк двинулся вперёд, стреляя с коротких остановок.

Дело пошло гораздо бодрее, чем у его незадачливого предшественника: тяжёлая машина не качаясь - сразу же вставала как вкопанная, экипаж танка быстрее находил мишень и с гораздо большей меткостью её расстреливал.

С довольным видом резюмирую:

- Вот что значит освобождённый от других занятий командир танка!

Хотя, конечно – тоже не идеал. Тот сидел справа от орудия – как в «Т-34» и имел очень ограниченный обзор… Хотя у «Шермана», так же и ничё – на обзор никто из его танкистов не жаловался.

Кстати:

- Федоренко!

- Слушаю, тов…

- Что там у нас с перископическими приборами кругового обзора для танков?

Тот, чуть ли не крестясь:

- Первая опытная партия ожидается вот-вот.

- «Вот-вот», это через сколько часов? Или, может – минут?

- На следующей неделе опытные образцы уже будут стоять на танках, тов… Испытаем прямо здесь.

Вспомнив ещё про одну заклёпку:

- А про «кнопку внешнего вызова экипажа» не забыли?

- Никак нет! Устройство уже сконструировано, изготовлено, установлено на несколько танков «Т-26» и в данный момент проходит испытание в одной из частей Московского округа.

Подивившись такой оперативности, похлопываю по плечу:

- Ну, молодец! Всегда бы так.