Пробуждение итальянца сопровождается первым глотком «каффе», хорошо бы в соседнем баре, он входит в знакомое заведение, где его уже ждут с улыбкой, бармен, словно знает его предпочтения наизусть, начинает готовить любимый напиток по всем правилам искусства – с идеальной текстурой молочной пены, придавая в завершении творению капучино, или, быть может, латте совершенства. Два лучший друга, Адриан Тотти и Дэвид Мэрисон, встретились за завтраком. Наслаждаясь приятной атмосферой, сидя за столиком, спокойно и созерцательно пробуя каждое кушанье, можно наблюдать, как кто-то в постоянной суете и торопливости сюда забежал, взял стакан бодрости и снова исчез. Приятели взяли корретто – напиток был подан в чашках для эспрессо – и дополнили его трубочкой из хрустящего теста, начинённой кремом мягкой подслащённой рикотты с ванилью, фисташками и кусочками шоколада, они огляделись по сторонам: бар почти заполнен людьми и их голосами. Друзья сели у окна. Адриан сосредоточенно смотрел сквозь стекло, среди людей на улице он обратил внимание на женщину, одетую в широкие брюки тона абрикосового румянца и в белую свободную рубашку, а на ногах – светлые мюли, чьи острые носы добавляли смелости образу. Рядом с ней на коротком поводке шли три пуделя, среди молочных окрасов, которые переливались на шерсти двух из них, гордо, впереди всех остальных, шагало серебристо-чёрное облако, возвещая свою особенность и неповторимость, он, словно воплощение великой души, своей стойкостью был примером для каждого собрата; вместе, своим присутствием, они притягивали внимание. Адриану нравится наблюдать за собаками и их хозяевами, он следит за уникальным и особым общением, которое происходит между ними.

– Адриан, скажи, вечер ожидает быть тихим? – Дэвид начал разговор первым, оживил глаза, и тень улыбки предвкушения пробежала по его губам. – Не сегодня. – понимая, куда клонит собеседник, столь бурные эмоции с другом не разделял. – В этот раз садишь за руль? Разрешаю даже приехать не первым, а… – подумал, – вторым. Так что? – он приподнял голову, ожидая услышать ответ. – Заменишь меня сегодня? – Тотти вернул кружку на стол, и несколько горячих капель беспечно упали, остроумный собеседник, с заботой в глазах, протянул салфетку, но Адриан отказался от неё: воспользовался другой.

– Не нужно. Шутить с утра вздумал?

– Нет… Это моё страшное желание, тебе это сейчас нужнее, – Дэвид знал, Адриан и так не согласится, но попробовать стоило. – Неужели не согласишься?

– Нет.

– Как знаешь. На днях мне предложили заключить контракт с одним мотоклубом, тренер меня им посоветовал.

– И что думаешь?

– Я в раздумьях, пока не представляю, как совмещать всё с учёбой, но про себя им уже ответил согласием.

– Ждём печатные статьи в журналах?

– Мне совсем не свойственна скромность в подобных ситуациях, поэтому полностью с тобой согласен. Самолёт завтра?

– Да, после обеда.

Когда мысли Адриана запутаны, то скорость наступает на мысли волнения и напряжения, заставляя их исчезнуть бесследно, но он предпочитает одинокую гонку, когда глубокой ночью гладкая дорога безлюдна, а всё вокруг превращается в силуэты, и лишь луна своим мерцанием сливается со светом фар. Говорят, время – доктор, говорят, время всё излечит. Адриан Тотти заботился о раненом сердце, исцеляя его, он погрузился в глубины своей души, изучая свои эмоции, мысли и страхи, он нашёл в себе силы – принял происходящее, и, казалось, остался только шрам, когда он узнал, что нет на свете больше убийцы отца, только Филиппо, возможно, не единственный настоящий преступник, а тот, кто был его сообщником – на свободе. Послезавтра он вместе с дядей улетает в Рим, чтобы отыскать правду.

Когда Адриану было семь лет, его мама погибла в автомобильной катастрофе, он до сих пор не знает всех подробностей, тогда ребёнок плакал на протяжении долгого времени, не понимая, почему мама больше не приходит, он задыхался от боли и подпускал к себе только отца, в один из летних дней, когда все попытки вернуть маленького ребёнка к беззаботной жизни были исчерпаны, отец посадил сына на байк, слишком свежи те ощущения, словно они происходят сейчас. Они поехали по просёлочной дороге, по краям которой располагались каменные невысокие заборы, а за ними виднелись оливковые деревья. Тогда Адриан почувствовал, как все его переживания развеиваются – скорость заставила думать только о ней. Теперь, если ему необходимо привести свои мысли в порядок, он садится за руль и, мчащийся по пустой дороге, освобождается. В этот момент он забывает о прошлом и настоящем, о страхах и проблемах, время для него замирает. Скорость – его истинное утешение.

В двадцать лет судьба снова бросила ему вызов, в тот мрачный день, когда горькая рука смерти отняла отца.

– Папа, ты держись и дальше. Почему я был не рядом? – Адриан смотрел на лицо синьора. – Ты видел, кто это был?

– Летиция, – последние слова мужчины – имя покойной жены.

– Папа, не смей умирать, открой глаза, – дальше он услышал сожаления доктора.

Небо было чёрное, гроза – сердита, зловещие молнии сверкали в полнеба, бесстрашный дождь лил на Адриана, холод и дрожь проникли до его костей, неожиданное раздался громкий треск – всё живое в округе невольно вздрогнуло, кроме фигуры, одиноко стоящей на улице. Снова перевернулась жизнь: в одночасье он потерял отца. Будто бы жизнь забрала всё счастье, оставив скорбную опустошённость, и он, стоя на краю бездны, ощущал силу притяжения пустоты, которая угрожала затянуть его. Дядя, Риккардо Тотти, подошёл к нему вместе с зонтом и укрыл от этого беспросветного ливня.

– Это наше общее горе, не отталкивай нас и не заточай себя в одиночестве, – Риккардо поддерживал племянника, а у самого в душе – тьма и боль. Риккардо несмотря на свой младший возраст всегда находился рядом с Маттео, между ними существовала нерушимая связь, словно они дышали одним воздухом, и эта связь прочно держалась до последнего дня жизни Маттео.

– Я не позволю себе крушиться вместе с небом. Дядя, я знаю, что вы всегда со мной рядом, – Адриан поклялся, что смерть отца не станет его погибелью, но ему нужно было лишь некоторое время, чтобы освободиться от оков страданий.

– Адриан, – дай мне ключи от машины, – синьор протянул руку в ожидании нужной вещи, зная, как скорость влияет на его племянника, испугался, как бы в таком состоянии он не сел за руль, но, наверное, не стоило.

– Я не собирался, – и всё же отдал ему ключи.

В тот период душа Адриана требовала уединения: ему было необходимо уйти в сторону от шумного мира, остаться наедине с собой и своими мыслями – понять их. Проницательный дядя, несмотря на все попытки удержать племянника, отпустил его. Адриан поселился в доме одного хорошего знакомого семьи Тотти. Свой образ жизни мужчина сравнивал с отшельничеством Святой Розалии, в объятиях лесной природы он нашёл свою пристань, соблюдал пост, а когда наступал тихий час, молитвою обращался к Богу, строго следовал священному обету. За время пребывания там для Адриана было важно сохранить физическую форму, поэтому почти каждое утро его начиналось с пробежки или упражнений, в первое время не было у него стремления к еде, он ограничивался одним приёмом пищи, некоторые вечера посвящал чтению Библии, пытаясь найти ответы на свои вопросы.

«Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусу, Сам, по кратковременному страдании вашем, да совершит вас, да утвердит, да укрепит, да соделает непоколебимыми.»

Порой эти ответы ему казались непонятными и сложными, понимание не достигалось мгновенно, охватывая душу постепенно.

Адриану понадобилось полгода прежде, чем пришло время вернуться. Провинциальный особняк, где хранится своя история, где тепло и уютно, где винтажный декор, где светлый с добавлением природной краски Прованса – оттенка оливкового – интерьер, встретил его с любовью.